Мужская работа - Михаил Нестеров

ПЗРК «игла» лежал у самого борта «шишиги», заваленный сверху барахлом. Коробки с оружием были расположены так, что в любую секунду бойцы могли им воспользоваться. Под афганской одеждой спецназовцы держали лишь ножи, пистолеты и по одной эргэдэшке.

Ночь. «Шишига» шарит своими подслеповатыми фарами по едва приметной дороге, занесенной песком. Бойцы в кузове укрылись теплыми верблюжьими одеялами, ворс которых долго не снашивается. В кабине двое: водитель – горбоносый Али-Баба – и командир группы диверсантов. Хайдар неплохо знал местное наречие, знаний языка хватало и на то, чтобы объясниться как с местными «операторами машинного доения» – иракскими гаишниками, – так и с военным патрулем. Плановые рейды без вооружения, но в полном составе показали, что, перемежая дари, пушту или фарси (на них Хайдар изъяснялся лучше), арабскую речь и имея в кузове строительные и прочие инструменты, можно пересечь эту жаркую страну из конца в конец. В некоторых селениях российским спецназовцам предлагали поработать – рыть колодцы, но они отказались: мол, договорились в другом месте.

А просто группа иракцев действительно вызывала, точнее, могла вызвать подозрение. Хоть и небольшие, но оппозиционные силы изредка давали о себе знать.

39

Две патрульные машины «Главер» английской компании «Главер Уэбб», созданные на базе шасси «Лендровера» и, видимо, поставленные в Ирак в обход международных эмбарго, перегородили путь российской «шишиге» в пятнадцати километрах позади Эн-Наджафа, города с населением двести тысяч человек. Эн-Наджаф диверсионная группа успешно объехала сухим руслом – вади. Дорога знакомая, Али-Баба отлично ориентировался на ней. Несколько раз пришлось выезжать к населенным пунктам – как и сейчас, когда вади уводило в сторону от резиденции «Хранитель пустыни».

Али-Баба свернул на обочину и поставил машину на ручной тормоз, не глуша двигатель. Непрезентабельный с виду, внутри «ГАЗ-66» имел надежный и четко работающий мотор. Чтобы мерный рокот двигателя не шел вразрез с обликом машины, Али-Баба повесил на него несколько жестянок, которые дребезжали так сильно, что, казалось, «шишига» вот-вот развалится.

Патрульные «Главеры», походившие на «УАЗы», ощетинились мощными «кенгурятниками», больше похожими на штурмовые тараны. Трое патрульных, вооруженных «калашами», не спеша подходили к «шишиге». Еще четверо военных, покинувших машины через задние дверцы, страховали товарищей. Картина на самом деле знакомая, пару раз в месяц обязательно встречаются на дорогах афганские кочевники. Попадаются таджики, которых выгнала в Афганистан кровавая гражданская война, а позже их вышвырнул в соседние страны «Талибан». Вопрос: куда их выдворят США и их союзники? Уже сейчас беженцам можно разворачивать свой керогаз помятым бампером на Иран.

Через защищенное мелкоячеистой решеткой лобовое стекло на «шишигу» смотрели водители, одетые, как и их товарищи, в каски с маскировочной сеткой.

Хайдар соскочил с подножки и встал рядом с открытой дверцей, смиренно держа руки на животе. С другой стороны машины его действия продублировал Али-Баба, застегивая пуговицу на засаленном коричневатом пиджаке.

– Куда едете? – спросил командир патруля Али Хасан, подходя к Хайдару и угадывая в нем старшего общины. В данный момент старший, согласно легенде и оперативной необходимости, нарушал правило: «командир с радиостанцией должен находиться в кузове с личным составом».

– В Эс-Самаву, начальник, – ответил Алексей.

– Эс-Самава в другой стороне. Вам нужно поворачивать направо, – показал Хасан. – Вы приехали сюда сухим руслом?

– Да, начальник. Плутали много, ночью ехали.

– Откуда приехали?

– Из Мазари-Шарифа и Кундуза, мы беженцы из Таджикистана.

– Я спрашиваю, откуда вы едете? – повысил голос патрульный, когда мимо проехала, снизив скорость, грузовая машина.

– Из Рамади, – уточнил Хайдар. – В Эс-Самаве нам обещали работу.

– Вели своим людям вылезти из кузова, – велел Али Хасан. – Мы осмотрим машину.

– Эй! – Хайдар перешел на пушту, поворачиваясь к своим бойцам. – Вылезайте! Осмотр. – Он снова повернулся к старшему военного патруля. – Там две женщины, одна беременная. Можно им остаться на месте?

– Если она беременная, то почему не в кабине?

– Она с мужем. Всегда вместе. Привыкла. – Хайдар пнул колесо «шишиги». – В кабине еще больше трясет.

Али Хасан покивал: уродская машина, сидишь буквально на колесах. Он позвал товарищей, и трое патрульных забрались в кузов.

Хайдар почесал мочку уха: «Внимание!»

Анатолий Загороднев сидел на бауле, прислонившись спиной к борту. Он держал руки, скрытые за складками бурки, на огромном подложном животе. Левая поглаживала правую, вооруженную пистолетом. Умело загнутые и накрашенные ресницы диверсанта замерли, красивые оливковые глаза неотрывно смотрели на иракцев, ловко запрыгнувших в кузов. Агатовые брови, сросшиеся на переносице, выражали испуг.

«Не бойся, – взглядом обнадежил спецназовца патрульный по имени Фейсал Рашид, заметив боязнь беременной женщины. – Чадра у нее – будь здоров, – отметил он, – как плащ-палатка». Он открыл коробку, покопался в ней дулом «Калашникова», открыл следующую.

«Не там ищешь, – спокойно наблюдал за ним Загороднев, – возьми левее...» Похоже, в этот раз поверхностный осмотр полицейских не устроит, думал он, стараясь не моргать: температура воздуха всего около двадцати градусов, тем не менее Нафтизин вспотел в плотной одежде, и капли пота потихоньку начали смывать тушь с ресниц, они буквально склеивались при каждом взмахе. Глянув на дорогу, он увидел, как вдалеке развернулись сразу две легковые машины, заметив заслон. И это было на руку диверсантам.

Пока патрульные производили обыск в кузове, Али Хасан, оттеснив плечом Хайдара, ограничился визуальным осмотром кабины. Он все время морщился от страшного скрежета этой четырехколесной телеги. Лишь сочувствие не позволило ему отдать распоряжение заглушить двигатель: таджики простоят тут до утра, ковыряясь в моторе. Хасан хотел было поторопить товарищей, которые развели в кузове бурную деятельность – гремели кастрюлями и банками, двигали ящики и баулы, – как вдруг заметил, глядя поверх плеча Хайдара, вставшую во весь рост женщину. Своей фигурой в мешковатой одежде и грубой голубоватой бурке она заслонила полицейского. Но не это заставило замереть старшего наряда, а ее рост: она была вровень с полицейским, а значит, порядка метра восьмидесяти. И в голову Хасана не пришла самая простая мысль: она стоит на возвышении. Нет, она просто была крупной...

Кроме водителей, в «Главерах» осталось еще по одному патрульному. На всякий случай заняв позиции для ведения огня из 5,45-миллиметровых пулеметов, они замерли в люках на крышах машин и в целом напоминали больше израильских коммандос, нежели иракских военных: хорошее оружие, приличная экипировка, надежный транспорт, оснащенный защитой от пуль и от взрывов гранат, профессиональная работа с прикрытием.

Со стороны Эн-Наджафа показалась машина – белая пятидверная «Нива» и тоже с фирменным вазовским «кенгурятником». За рулем сидел мужчина лет тридцати пяти, рядом с ним женщина, моложе спутника на пять-шесть лет. Водитель заранее сбросил скорость и ехал, не превышая двадцати километров в час. В ста метрах позади «Нивы» плелся бензовоз с включенными фарами. Водители осторожничали, зная, что в подобных ситуациях, когда идет досмотр, а в это время мимо проносится машина, можно напороться на автоматную очередь. Это хуже, чем прокол в правах.

– Встань, – попросил Фейсал Рашид, – я хочу посмотреть этот мешок.

Может, уже в это время патрульный начал замечать, что у беременной женщины не все в порядке с глазами: то ли от испуга слезы накатили, то ли от боли. Кто ее знает, может, у нее схватки начались.

Нафтизин боковым зрением видел Колю Муратова. Готовый к работе, Моджахед скрывал под чадрой «калаш» с глушителем и сложенным прикладом. Он встал быстрее товарища; может, потому, что не был беременным. Проверяющий от удивления открыл рот, глядя на могучую фигуру женщины. Этой короткой паузой воспользовался Нафтизин. Он высвободил руку с пистолетом и положил вначале Фейсала Рашида, выстрелив ему в живот, потом освободил Моджахеда от опекуна. Третьим выстрелом, резко сместив пистолет вправо, достал третьего: пуля угодила ему в левую половину груди. И еще два выстрела: в голову Рашиду, который опускался на колени, и в опекуна Муратова.

А Моджахед уже склонился над крышей «шишиги» и вел огонь короткими очередями по патрульным, торчавшим из люков «Главеров». Стрелял прицельно и видел, как в одно мгновение активизировались его товарищи. Хайдар швырнул Али Хасана на дверцу машины и, высвободив нож, рубанул его по шее.

Загороднев резко поднялся, вооружаясь «Калашниковым», и, не вынимая подложного живота из-под просторной одежды, выбросил свое тело из грузовика. Он рефлекторно оценил ситуацию, короткими шажками сближаясь с едущей навстречу «Нивой». До нее было метров двадцать, когда Нафтизин дал по водителю первую автоматную очередь. Чуть сместив ствол оружия, снова нажал на спусковой крючок. «Нива» остановилась, и мертвая женщина ткнулась головой в переднюю панель. Мужчина остался неподвижен, видимо, был пристегнут ремнем безопасности.