Робин Гуд с оптическим прицелом. Путь к престолу - Борис Орлов

— Здорово, молодцы-валлисцы!

— Zdrav jelam, ваше величество!..

После того, как оторались последние, я отвожу в сторону в конец ошарашенную Альенор и киваю Энгельрику. Тот встает в стременах:

— Парад! Smirno! К торжественному маршу! На одного линейного дистанция! Первый полк — прямо! Остальные — напра-ВО! Шаго-о-ом… АРШ!

Жаль, что здешние музыканты не умеют играть «Прощание славянки», а то вышло бы еще круче, но и марш под грохот барабанов и яростные выкрики «I — raz! I — raz! I — raz, dva, tri!» уже производят на старушку и ее свиту неизгладимое впечатление. Проходя мимо нас, шеренги делают «равнение направо», и самозабвенно орут «Спартак — чемпион!» Ну, че, бабуля? Как зрелище?..

Позже, на официальном обеде, я представил своей «обожаемой» бабуле свою обожаемую супругу. Узрев перед собой дважды королеву и великую герцогиню Аквитанскую, Машенька было чуть подрастерялась, но быстро освоилась и вскоре весело щебетала с бабушкой о счастливой жизни, о неземной любви к своему супругу, и не менее неземной любви самого супруга, о его — моих, то есть — героических деяниях, и так далее, и так далее, и так далее. Бабуля, казалось, благосклонно внимала, даже скрежетала ответные ободряющие реплики, но иногда бросала на меня такие взгляды… Вот словно прямо сейчас и спросит: «Ну, что, Гудков? Опять за свои дикие выходки принялся? Позорище!..»

Улучив мгновение, я слинял из-за стола и рванул к Ингеборге. Та уже ждала меня в своих «тайных» покоях, изнывая от нетерпения. Не успел я войти, как она накинулась на меня:

— Ну?.. Что?.. Она вам уже что-нибудь сказала?..

— Ничего, ваше величество. Пока — ничего, кроме «здрассте»…

— А ваши войска? Вы думаете, они произвели на нее должное впечатление?

— Должны были, моя королева, должны… Во всяком случае, рыцарей ее свиты они точно напугали…

— Это замечательно, — ее взволнованный голос теперь звучит и спокойнее, и теплее. — В свите леди Альенор найдется немало славных воинов, которые умеют воевать. Хорошо умеют, — она нажимает на последнее слово. — И если они испугались, то сумеют напугать и свою хозяйку…

…Вдумчивой беседы с бабушкой не последовало ни в день прибытия, ни в следующий после приезда. Старушка-веселушка с неженским упорством и несвойственными ее возрасту энергией и проворством лезла буквально в каждую щель, расспрашивала всех и обо всем, не гнушаясь даже конюхами и кухонными мужиками, но вот с «любимым внуком» все никак не могла выбрать времени для серьезного разговора. От такого поведения леди Алианоры, я сперва слегка растерялся, а потом не на шутку запаниковал. Не означает ли это, что я раскрыт, и очень скоро все вокруг узнают суровую правду о самозванстве и вообще… Как-то очень живо представилась следующая картинка: встает эта Алиенора Людмиловна Ганецкая-Плантагенет и скрежещет своим «ангельским» голоском, что принц ваш, мол, никакой не принц, а вовсе даже Роман Гудков из девятого «Б» — известный хулиган и кошмар всей школы. Ну, не так, конечно, скажет, но все-таки…

— …Вы напрасно беспокоитесь, ваше величество, — Дапкунайте Французская ласково и успокаивающе погладила меня по руке. — Алиенора просто не может решить: что вам говорить и что предлагать.

Это я не выдержал напряжения и рассказал о своих страхах Ингеборге. Разумеется, в рассказе были опущены некоторые подробности: я — сын Ричарда, и точка! Но все остальное — выложил.

Экс-королева Франции выслушала меня со всем возможным вниманием и задумалась…

— Видите ли, мой король — наконец произнесла она. — Алиенора очень умна, но, думаю, сейчас она решительно не может понять: с чем ей довелось встретиться на этот раз? Простите, но… — Она замолчала, словно собираясь с духом, и вдруг выпалила, — Согласитесь, ваше величество: если бы византиец увидел в своей стране область, в которой живут по франкским законам — он ведь тоже удивился бы и не знал, как ему это понять и что делать, не так ли?

Я плохо представлял себе Византию и ее повседневную жизнь, кроме щита Вещего Олега у них на воротах, но уловить смысл высказывания было несложно. Действительно, бабка столкнулась с чем-то абсолютно непонятным и теперь лихорадочно соображает, наподобие киношного генерала-Михалыча: «Что это было?». Надо думать, у нее масса вопросов, на которые она хочет получить толковые ответы, но баба она — неглупая, много пожившая и много повидавшая, а потому знает две простые истины: «Хочешь получить умный ответ — спрашивай умно» и «Чтобы задать правильный вопрос, надо знать восемьдесят процентов ответа». Так что и молчит моя драгоценная бабушка, как рыба об лед…

…Заговорить со мной «баба Аля» отважилась лишь за день до своего отъезда. После завтрака, когда я уже собирался показать ей свои новые суконные мастерские, организованные евреями с целью скорейшего снабжения армии однотипным обмундированием, старуха, накрашенная еще более густо, чем обычно, вдруг сцапала меня за руку:

— Мой владетельный внук, я желала бы поговорить с вами наедине, — проскрежетала она.

Пришлось вместо приятной прогулки к брату Иегуды бен Лейба Эфраиму, тащиться с бабушкой в пустой тронный зал и ждать, пока там затопят камины. Попутно Маленький Джон получил указание проводить леди де Леоне — королеву Франции инкогнито — в потайную комнатку, откуда можно было, спрятавшись, видеть и слышать все происходящее…

Но вот, наконец, все приготовления сделаны, слуги, выставив на стол несколько кувшинов вина, печенье и яблоки, удалились, и мы остались с глазу на глаз. Если не считать Маленького Джона, разумеется, но с чего бы герцогине Аквитанской считать телохранителя за человека?..

— Итак, дражайшая моя бабушка, мы с вами одни, — для пущей убедительности я обвел рукой пустынный зал. — О чем же вы хотели со мной говорить?

— Итак, мой дражайший внук…

Блин! Она еще и передразнивает!..

— Скажите мне, вас ведь воспитывали наваррцы?

Ух, ты! С места — и в карьер! Скажу «да» — попросит поговорить с ней по-наваррски, скажу нет — спросит: «А кто?» Я ей отвечу, а она меня по их языку погоняет… Курва престарелая!..

— Нет, бабушка, не наваррцы, а… эти… уругвайцы!

Что, съела? Ты что: меня и по уругвайскому проверить сможешь?..

— Уругвайцы? Никогда не слышала о таком народе… Об уранистах — слыхала, — она слегка усмехнулась, — а вот об уругвайцах — нет… — Алианора с сомнением покачала головой. — Где же расположены их земли?

Та-а-ак. Наварра — это где-то в Испании. Там, помнится, еще баски есть. И читал я где-то, что у них язык очень сложный… Не, ну на фиг! У них тут какие-то уранисты есть — вдруг и уругвайцы сыщутся? А с географией я никогда не дружил…

Стоп! У нас ведь были всякие вятичи, кривичи и прочие поляне?.. Идея!..

— Их земли лежат на юго-запад от Красноярска… — И, предваряя дальнейшие расспросы, я добавляю — Это на Святой Руси. Тысяча миль от Новгорода…

— Где? — переспрашивает внезапно шепотом герцогиня.

— На Святой Руси, — похоже, я выбрал правильный путь. — Из славящихся своей верностью уругвайцев было набрано окружение моей матушки.

Алиенора смотрит на меня с крайне растерянным видом. Я смотрю на нее. Что, завуч, съела? Про Русь ты не слышать не могла, а вот языка русского — рупь за сто! — не знаешь…

— Гой еси ты — добри молотец, — неожиданно проскрежетала бабка. — По-добрю, по-здёрёву ли?..

Епрст! Произношение у вас, мадам — а-ахренеть! Ни дать, ни взять — русская шпионка из голливудского кино…

— По-добру, по-здорову, баушка… — Как там по старорежимному-то было? — Зело приятственно зрить тя в палатах моих…

У Альенор медленно отпала челюсть. Побледнев, она что-то прошептала, а потом, видимо взяв себя в руки, спросила уже на местном, видимо более понятном ей языке:

— Так вы с вашаими уругвайцами прибыли из Рюси?

Мне вдруг привиделась дикая картина. По заснеженной зимней степи где-нибудь в Заволжье, сгибаясь под порывами метели, бредут в Англию, закутанные в пончо уругвайцы под предводительством почему-то Эрнесто Че Гевары, завывая в унисон вьюге «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…» Это было так абсурдно, что я невольно фыркнул.

Герцогиня-завуч зыркнула на меня так, что я уже был готов услышать сакраментальное: «Гудков! Завтра, с отцом — к директору!» и инстинктивно приготовился, как обычно, заявить, что отца сейчас в Москве нет… Блин! А его там и точно, нет! И в Англии его тоже нет! И вообще, если его вызывать — он все равно не приедет. Денег нет — я же не прислал!..

Я с большим трудом удержался, чтобы не заржать в голос. Поглядев на мою ухмыляющуюся физиономию, Алианора поджала губы и переменила тему:

— Я хотела бы знать, владетельный внук мой, когда же вы собираетесь принять участие в походе вашего отца в Святую Землю?