Год потопа - Маргарет Этвуд

Падение было растянуто во времени, но его траектория неизменно вела все ниже. Когда тебя втягивает в колодец познания, у тебя нет иного выхода, как падать, узнавая все больше и больше, но не становясь ничуточки счастливее. Так было и с Тоби, как только она стала Евой. Она чувствовала, как звание Евы Шестой просачивается в нее, разъедает, стачивает грани того, чем она когда-то была. Даже не власяница, а рубаха из крапивы. Как Тоби позволила так себя спеленать?

Правда, она теперь знала больше. И, как всегда бывает, стоит что-то узнать, и ты уже не представляешь, как можно было не знать этого раньше. Как выступление фокусника: знаешь, что фокус проделали прямо вот тут, у тебя на глазах, но ты в это время смотрел куда-то в другую сторону.

Вот хотя бы: оказалось, что у Адамов и Ев был лэптоп. Тоби пришла в ужас, когда узнала: разве это не нарушает коренные заповеди вертоградарей? Но Адам Первый ее успокоил: они выходят в Сеть, только приняв все меры предосторожности, используют лэптоп в основном для хранения важнейших данных о Греховном мире и скрывают этот опасный предмет от широких масс вертоградарей — особенно детей. Тем не менее лэптоп у них был.

— Он у нас все равно что коллекция порнушки в Ватикане, — сказал Зеб. — В надежных руках.

Лэптоп держали в потайном отсеке в комнатке за уксусными бочками. В этой же комнатке два раза в месяц заседали Адамы и Евы. В комнатку вела дверь, но пока Тоби еще не связала себя званием Евы, ей говорили, что за дверью всего лишь чулан для хранения бутылок. Там действительно были полки для бутылок, но они целиком отъезжали в сторону и открывали настоящую дверь потайной комнаты. Обе двери держали запертыми; ключи были только у Адамов и Ев. Теперь и у Тоби.

Она должна была раньше догадаться, что Адамы и Евы где-то встречаются. Они явно двигались и говорили единодушно, причем без всяких телефонов и компьютеров — значит, должны были вырабатывать групповые решения, встречаясь лицом к лицу. Наверное, Тоби решила, что они обмениваются информацией биохимически, как деревья. Но нет, ничего похожего на разговоры растений: они садились вокруг стола, как любой другой совет, и принимались с боем отстаивать свои позиции как в богословских, так и в практических вопросах, безжалостно, как средневековые монахи. Как и у монахов, у вертоградарей многое было поставлено на карту. Тоби это беспокоило, потому что корпорации не терпели сопротивления, а вертоградари были против коммерческой деятельности вообще, и это вполне тянуло на сопротивление. Тоби вовсе не укуталась в кокон не от мира сего, не влезла в шкуру пугливой овцы, как она когда-то боялась. Наоборот: оказалось, что она соприкасается с силой — настоящей, разрушительной.

Ибо, как выяснилось, вертоградари — уже не крохотный местный культ. Их влияние росло; ареал их обитания не ограничивался садом «Райский утес» и парочкой зданий по соседству. У них были отделения в других плебсвиллях и даже в других городах. Еще у них были конспиративные ячейки сочувствующих в Греховном мире, внедренные на всех уровнях, даже внутри корпораций. Адам Первый сказал, что от этих сочувствующих идет ценнейшая информация: с ее помощью вертоградарям удавалось следить за намерениями и действиями своих врагов, по крайней мере частично.

Эти ячейки назывались «трюфелями», потому что они таились в глубине, потому что они были редкими и ценными, потому что невозможно было заранее предсказать, где появится очередная ячейка, и еще потому, что для их поиска использовали свиней и собак. Адам Первый торопливо пояснил, что вертоградари не имеют ничего против настоящих Свиней и Собак, а лишь возражают против их порабощения силами тьмы.

Арест Бэрта сильно напугал Адамов и Ев, хотя они умудрялись не показывать этого основной массе вертоградарей. Кое-кто думал, что ККБ предложит Бэрту извечную продажу души — предательство в обмен на жизнь. Но Зеб мрачно сказал, что ККБ не нуждается в сделках — стоит им начать «Испытание на разрыв», и человек уже сам готов рассказать все, что угодно. Кто знает, сколько лживых обвинений выжали из Бэрта вместе с кровью, дерьмом и рвотой?

Так что Адамы и Евы ежеминутно ждали налета ККБ на «Райский утес». Они составили планы экстренной эвакуации и оповестили ячейки-«трюфеля», которые могли их спрятать. Но тут Бэрта нашли на пустыре за клубом «Хвост-чешуя» со следами заморозки и без жизненно важных органов.

— Хотели сработать под мафию, — сказал Зеб на собрании совета в комнате за уксусной. — Но получилось не ахти. Мафия бы по нему еще не так прошлась. Отделала бы под орех.

Нуэла сказала, что это нетактично со стороны Зеба — так говорить. Зеб объяснил, что выразился иронически. Марушка-повитуха, которая обычно молчала, сказала, что ценность иронии несколько преувеличена. Зеб заявил, что вертоградарям как раз не помешало бы побольше ценить иронию. Ребекка, ставшая новой, весьма влиятельной Евой — Евой Одиннадцатой, ответственной за «комбинации питательных веществ», сказала, что всем не помешало бы взяться за ум и прикусить языки. Адам Первый сказал, что дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

Затем развернулись оживленные дебаты относительно того, как поступить с телом Бэрта. Ребекка сказала, что Бэрт был Адамом; он заслуживает нелегального компостирования в Парке Наследия, как любой другой Адам или Ева. Так будет справедливо. Фило Туман — в комнате совета он был значительно менее отуманен, чем за ее пределами, — сказал, что это слишком опасно: что, если ККБ подкинуло труп как приманку и смотрит, кто за ним придет? Стюарт Шуруп возразил: ККБ уже знает, что Бэрт — вертоградарь, так что никакой новой информации она не получит. Зеб сказал, что, может быть, ККБ подкинула Бэрта в качестве намека, чтобы плебмафии не думали играть налево и старались искоренять независимых одиночек и двурушников-халявщиков.

Что ж, сказала Нуэла, если бедного Бэрта нельзя закомпостировать, можно хотя бы пойти к нему ночью и бросить на тело горсть земли, символически: она сама после этого будет чувствовать себя гораздо лучше духовно. Муги сказал, что Бэрт был мясоядный свиноед и предатель, и он, Муги, вообще не понимает, о чем идет речь. Адам Первый попросил присутствующих устроить минуту молчания и мысленно окутать Бэрта Светом в своих сердцах, но Зеб сказал: мы уже намотали на Бэрта столько света, что он, должно быть, пылает, как террорист-смертник на кухне фастфуда. Нуэла обвинила Зеба в бездушном легкомыслии. Адам Первый попросил всех помедитировать ночью, и тогда, возможно, решение придет к ним через озарение свыше. Фило сказал, что он тогда, пожалуй, «дунет пяточку».

Но наутро Бэрта уже не было на пустыре: Зеб сообщил, что его спозаранку забрали на сырье для мусорнефти, и сейчас он, без сомнения, крутит мотор в ситивэне какого-нибудь служащего корпорации. Тоби спросила, откуда Зеб знает, и он, ухмыляясь, объяснил, что у него связи в бандах плебратвы, которая, если ей заплатить, будет следить за кем угодно.

Адам Первый произнес речь перед общим собранием вертоградарей. Он описал судьбу Бэрта и назвал его жертвой, соблазненной духом меркантильного стяжательства и заслуживающей скорее жалости, чем осуждения. Затем он попросил присутствующих удвоить бдительность и сообщать о любых излишне любопытных туристах, а особенно — о всякой необычной деятельности.

Но ни о какой необычной деятельности никто не сообщал. Прошло несколько месяцев, потом еще несколько. Повседневные работы по хозяйству и занятия в школе продолжались как обычно, дни святых и праздники шли своим чередом. Тоби занялась макраме, надеясь, что это излечит ее от праздного мечтания и бесплодных желаний и поможет сосредоточиться на «здесь и сейчас». Пчелы плодились и приумножались, и Тоби каждое утро приносила им новости. Из темноты родилась луна, округлилась, истаяла. Родилось несколько младенцев, на огород напали блестящие зеленые жуки, к вертоградарям пришли новые адепты. Пески времени — зыбучие пески, говорил Адам Первый. В них столько всего исчезает без следа. И это дар свыше, когда таким способом уходят ненужные страхи.

Праздник Апрельской рыбы

Праздник Апрельской рыбы

Год четырнадцатый

Дорогие друзья, дорогие собратья-создания, собратья-смертные!

Как весело мы встретили апрельский праздник Рыбы в нашем саду на крыше «Райский утес»! Рыбы-фонари этого года, двойники светящихся Рыб, украшающих океанские глубины, получились лучше, чем когда-либо, а пирожки в форме рыб выглядят чрезвычайно соблазнительно! За эти изумительные лакомства надо поблагодарить Ребекку и двух ее старательных помощниц, Аманду и Рен.