Три недели страха - Си Бокс

— Офис судьи Морленда, — ответил женский голос.

— Это Джим Дуган из мэрии, — сказал я. — Мне нужно поговорить с судьей.

— Одну минуту.

Менее чем через тридцать секунд я услышал медоточивый голос Морленда:

— Привет, Джим.

— Почему вы не хотите говорить со мной? — спросил я.

Прошло несколько секунд, затем он усмехнулся.

— Использовали уловку, чтобы добраться до меня по телефону, мистер Мак-Гуэйн? Это не очень спортивно. До свидания…

— Не кладите трубку! Вам нужно услышать то, что я собираюсь сказать.

Судья помедлил.

— У вас есть три минуты. — Теперь тон его был деловым. — У меня начинается суд.

— Ваш сын должен подписать отказ. Это не может продолжаться. Достаточно людей пострадало с обеих сторон.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Вы имеете в виду то, что полиция явилась в мой дом допросить моего сына в связи с этим убийством? Довольно глупая и отчаянная игра. — Боже, как он мог говорить так рассудительно?

— Гэрретт в этом участвовал, — сказал я. — Я слышал его.

— Бросьте. Он был дома с Келли и со мной.

— Я слышал его голос. Я знаю, что это был он. И знаю, что вы это знаете.

— Вы думаете, что много знаете, мистер Мак-Гуэйн. Слушайте, мне пора уходить.

— Сегодня я потерял работу, — сообщил я.

— Жаль, но меня это не касается.

— Касается. Это означает, что я могу бороться с вами круглосуточно.

Судья снова усмехнулся.

— Почему ваша жена не знает об Энджелине? — спросил я. — Как это может быть? Что у вас за игра?

— Келли? — Он казался искренне удивленным. — Келли все знает о нашей внучке. Она уже месяц готовит комнату для малышки.

— Вы опять лжете. Мелисса столкнулась с ней, и ваша жена не поняла, о чем она говорит.

Морленд вздохнул.

— Мистер Мак-Гуэйн, я знаю, что это трудно для вас. Но это не должно быть таким трудным. Мое предложение остается в силе. Я охотно помогу вам и вашей жене усыновить другого ребенка. Фактически я удивлен, что вы ждали так долго. Чем скорее мы запустим процедуру передачи, тем скорее вы получите нового младенца.

— Что у вас за игра? — почти закричал я.

— Нет никакой игры. Я все вам объяснил. Мой сын должен быть ответственным. Все очень просто.

— Думаю, вы знаете, в чем участвовал ваш сын, — сказал я. — Вы двое образовали отнюдь не священный союз.

— Ради бога. — В голосе Морленда звучала неподдельная усталость. — Я начинаю думать, что совершил ошибку, дав вам и вашей жене так много времени. У вас были недели, чтобы мучить себя, и вы стали повсюду видеть заговоры. Откровенно говоря, я считал вас умнее.

— Вы пытаетесь украсть нашу дочь! — заорал я. — Господи, неужели вы думаете, что мы так просто позволим вам это?

— Вы имеете в виду дочь Гэрретта и мою внучку? — спросил Морленд. — Боюсь, мы уже вели эту дискуссию.

— И вы собираетесь сказать мне, что не знаете о связях вашего сына с мексиканской бандой «Сур-13»?

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, мистер Мак-Гуэйн.

— Сплошные отрицания! Где правда во всем этом или вас это больше не беспокоит? Вы так привыкли выносить суждения, что возомнили себя Богом? Что бы вы ни сказали — справедливо?

— Вы окончательно запутались, мистер Мак-Гуэйн. Вас жалко слушать.

Я весь дрожал, понимая, что он в любую секунду готов положить трубку. Мне хотелось говорить более связно.

— Ваш сын подпишет бумагу, и тогда больше ничего не случится.

Его голос был удручающе твердым и рассудительным:

— Пожалуйста, подумайте, что вы говорите. Вы угрожаете мне? Вы действительно угрожаете судье федерального окружного суда? Думаю, мы оба должны притвориться, что вы не говорили этого, мистер Мак-Гуэйн, иначе вас могут обвинить в федеральном преступлении. Не то что я угрожаю вам — отнюдь. Я информирую вас. Вы сами не знаете, что говорите. Мы можем приписать это неопытности и разгулявшимся эмоциям.

— Что вы скрываете? — спросил я.

— Боюсь, разговор подходит к концу.

— Что это?

— До свидания, мистер Мак-Гуэйн.

— Послушайте, — сказал я. — Может быть, я деревенщина из Монтаны. Но Мелисса — самая чудесная женщина, какую я когда-либо встречал. Она фантастическая мать и любит Энджелину, как никакая мать не любила своего ребенка. Вы не можете отобрать нашу дочь. Я не допущу этого!

— У вас есть пять дней, мистер Мак-Гуэйн. Используйте их разумно. А теперь извините меня, но я должен идти работать.

— Не кладите трубку!

— До свидания.

Я поехал в «Шелбис» на Восемнадцатой улице — заведение, к которому приучил меня Коуди, — и бросил пятьдесят долларов на влажную стойку.

— Наливайте, пока не кончатся деньги или я, — сказал я бармену.

Коуди нашел меня, когда место стало наполняться копами после окончания смены с восьми до четырех. Он толкнул меня в плечо достаточно сильно, чтобы едва не свалить с табурета.

— Гребаный идиот! — сказал он. — Мелисса волнуется, сходит с ума от беспокойства. Ты что, отключил свой мобильник?

Я попытался сказать, что оставил его в машине, но получилось невнятное бормотание.

— Я отвезу тебя домой, — продолжал Коуди. — Мы можем вернуться за твоим джипом завтра. — Он вывел меня из бара.

— Ты хороший друг, — сказал я, но получилось «ты хооши дух».

— Заткнись. Мы выпьем кофе по пути домой.

— Бурбон.

— Никакого бурбона.

— Моя голова раскалывается…

Мы проехали небольшое расстояние, когда меня затошнило.

— Не в мою машину, дубина, — предупредил Коуди, сворачивая с шоссе так быстро, что я едва успел высунуться в окно. Меня стошнило. Я не был уверен, что не попал на дверцу.

— Вытри рот, — сухо посоветовал Коуди, когда я плюхнулся на сиденье.

— У меня был хороший день, — сказал Коуди.

Я открыл глаза. Казалось, я проспал несколько часов, но мы едва выехали из центра города.

— Что?

— Я сказал, что у меня был хороший день. На редкость хороший. Думаю, что с перечнем звонков Брайена я куда-нибудь доберусь.

Мне понадобилась минута, чтобы понять.

— Тебе нужно перестать жалеть себя, — продолжал Коуди. — Следующие несколько дней ты должен быть сильным и толковым ради Мелиссы. Надеюсь, ты вытравил яд из организма?

Я кивнул, боясь говорить.

— Принимаю это как «да», — сказал он. — Теперь слушай. Мне придется уехать, может быть, на пару дней — я еще не уверен. Но мне нужно кое-что расследовать в связи с этим перечнем. Поэтому если ты и Мелисса не сможете меня найти, не беспокойтесь. Я вернусь.

Я попытался заговорить, но не смог.

— Да, я знаю, что у нас мало времени, — добавил Коуди.

— Вижу твоего нового друга? — спросил он, когда мы свернули на мою улицу. Я выглянул из окна и увидел три машины шерифа, припаркованные у нашего дома так, что они наезжали друг на друга. Присмотревшись, я разглядел, что машина только одна.

— Они контролируют, чтобы ты и Мелисса не попытались сбежать с ребенком. Проторчали здесь весь день. Ты, часом, не сделал что-нибудь, чтобы разозлить судью?

— Да.

— Так я и думал. Он натравил на тебя шерифа.

Мелисса встретила меня у двери. Я бы чувствовал себя лучше, если бы она отругала меня прямо на пороге. Видит бог, я это заслужил.

Она помогла мне раздеться и лечь в постель. Но потолок завертелся, и я побежал в ванную. Блевотины почти не осталось. Я принял душ и немного прочистил голову.

Я был в кровати, когда Мелисса принесла Энджелину поцеловать меня на ночь.

— Простите, — сказал я им обоим. — Я очень сожалею.

— Постарайся поспать, — сказала Мелисса, унося Энджелину в ее спальню.

Этой ночью мне приснился сон. Он был спровоцирован алкоголем и в то же время был по-кинематографически точен. Пара фар засветилась в темном гараже. В лучах мелькали сотни мотыльков. Нет, не мотыльков — снежинок. Мотор взревел, и автомобиль с передней решеткой, похожей на полный рот зубов, вырвался сквозь сугроб высотой в два фута. Снег взрывался, когда пикап древней модели преодолевал сугроб за сугробом с достаточной скоростью, чтобы не увязнуть в белой трясине.

Наконец, пикап свернул на двухполосную черную ленту шоссе, покрытую льдом. Полная луна освещала снег на лугах и лед на дороге, но автомобиль не замедлял скорости. Постепенно, когда «дворники» прочистили ветровое стекло, я смог разглядеть водителя.

Он склонился над рулем. Его глаза были мертвыми как камни, но на лице играла полуулыбка. На заднем сиденье был целый арсенал оружия: винтовки, дробовики, кастеты, револьверы, полуавтоматы.

Двухполосная дорога перешла в шоссе между штатами, которое свернуло к югу. Лед на дороге подтаял. Машина набрала скорость, купаясь в лунном свете. Других автомобилей на трассе не было. Кусочки льда летели как кометы, оставляя следы в снегу на обочине.