Русская мафия желает познакомиться - Марина Серова

– Затрудняюсь, если честно. Криминального опыта у меня никакого нет, даже детективы не слишком люблю читать. Разве что фильмы иногда смотрю. Мне просто ничего в голову толкового не приходит. Ладно, пусть будет: девушка давно хотела убить сестру, потому что она ее достала, но при этом не хотела огорчать мать. После ее смерти она почувствовала определенную свободу.

– Ну, ты загнул, – присвистнул Юра, – это просто ни в какие ворота.

– Пожалуй, соглашусь, – рассмеялась я, – но ответ хороший.

– А мой? Женя, говори быстрее, мы прошли тест или нет? – резвился Юра.

– Прошли, наверное. Дело в том, что здесь нет правильного или неправильного ответа. Все дело в реакции, которую выдает человек, когда слышит нелепую и жуткую историю. Сюда входят мимика, глаза, даже реплики, которые он говорит, как только услышал рассказ.

– Так мы прошли или нет?

– Прошли, будь спокоен. Ваша психика полностью сформирована, нормальная, без отклонений.

На самом деле, это действительно был тест. Его успешно применяют американские психологи, которые работают с преступниками. В нем большую важность имеют как раз ответы. С его помощью у людей выявляют склонность к насилию и социопатии. При проведении начальных исследований этот вопрос задавали арестованным серийным убийцам, и все они ответили правильно: девушка убила свою сестру, потому что хотела увидеть того же мужчину на похоронах снова. То есть настоящий преступник, социопат без совести, идет к своей цели, несмотря ни на что, его совершенно не заботит, кто может при этом пострадать.

Ни Юра, ни Максим не дали правильного ответа, к счастью. Правда, Максим задал-таки уточняющий вопрос, можно сказать, что он начинал мыслить как преступник. Но это может означать лишь то, что у парня хорошо развита логика, несмотря на то что он не слишком любит детективы.

Я задумалась и ненадолго замолчала. Тем временем Юра с Максимом продолжали оживленно обсуждать тест и не забывали при этом работать. Когда они сложили в лодку все необходимое, мы были полностью готовы к отправлению.

Как только отчалили, я повернулась лицом к спутникам и пару раз демонстративно широко зевнула, прикрывая рот рукой. Парни, один за другим, повторили мой маневр.

– Женя, ты что, не выспалась? – поинтересовался Юра сквозь зевоту.

– Нет, она продолжает нас тестировать, – усмехнулся Максим. – Я видел в каком-то фильме: таким методом выявляют социопатов.

– Правильно, люди зевают, потому что способны сочувствовать и сопереживать другим представителям социума, и чем сильнее их связь, тем быстрее происходит отклик. А социопаты не умеют сопереживать.

– Но они ведь могут притвориться, – уточнил Юра. – Разве нет?

– Благодаря современному кинематографу, пожалуй, могут, – мы дружно рассмеялись, – этот тест действительно устарел. И я не собиралась ничего такого делать, а просто устала. Что-то плохо сплю последние дни.

– Тогда мы, пожалуй, сдержим свое любопытство, – с нажимом, больше для Юры, чем для меня, произнес Максим, – и не станем приставать с расспросами. Андрей твой давний друг, Женя, и вся эта неприятная история, вероятно, тяжело тебе далась.

– А еще мы насели с вопросами… Прости, больше не будем.

– Хорошо. Давайте отъедем немного и просто поныряем.

– Отлично, поехали! Женя, представляешь, мы в прошлый раз видели рыбину голубого цвета! Огромную, размером примерно с две моих ладони, всю в ярких цветных разводах. Максим говорит, что они очень редкие и водятся только у побережья Австралии.

– Да, она называется «радужная рыба». Увидеть ее большая удача.

– Может, и сегодня повезет?

– Будем надеяться!

Забегая вперед, скажу, что в том заплыве мне действительно очень повезло, причем совершенно неожиданным образом – я получила ответ на вопрос, который мучил меня последние недели. Но обо всем по порядку.

Мы были под водой уже около получаса, плавали, наблюдая за неповторимым в своем разнообразии и ярких красках подводным миром, рассматривали стайки и отдельные экземпляры невероятных по красоте тропических рыбок. Юра нашел небольшой островок из густо сросшихся кораллов и намеревался отломить ветку, наверное, чтобы принести в подарок маме. Я жестами пыталась объяснить парнишке, что кораллы очень острые, а порезы от них имеют обыкновение плохо заживать, ранка может воспалиться и гноиться неделями. Но моего «словарного запаса» в языке жестов явно не хватало, Юра меня не понимал или не хотел слушать. Тогда я призвала на помощь Максима, в конце концов, именно инструктор отвечает за безопасность погружения, то есть за время занятий они должны были разучить специальные жесты для общения.

Пока парни «разговаривали», мое внимание привлекла небольшая стайка медуз. Три крупных особи с квадратными куполами и двухметровыми щупальцами грациозно проплыли мимо нас. Кажется, это морская оса, чрезвычайно опасная и ядовитая, – вспомнила я лекцию Максима в аквариуме. Для нападения медузе даже не нужно приближаться к врагу, достаточно расстояния в два-три метра. Морская оса выпускает облако особых стрекательных клеток, которые впиваются в открытые участки кожи, а затем попадают в кровь, и в течение полутора-двух минут человек погибает от сердечной недостаточности. Но иногда, если доза яда была невелика, дайвер даже не подозревает, что пострадал от атаки хищника. После всплытия начинаются сильная головная боль и тошнота, он обращается в больницу, врачи диагностируют кессонную болезнь, будто от неправильного, резкого подъема на поверхность. Так что сколько народу на счету у этих милых созданий, пожалуй, неизвестно. Статистика вряд ли ведется, тем более что она способна серьезно повредить туристической сфере.

Эти мысли промелькнули у меня в голове в считаные секунды. Я повернулась и жестами привлекла к себе внимание все еще спорящих ребят. Максим отреагировал так, будто встретил огромную белую акулу. Подал нам знак, означающий: «Большая опасность! Отплываем в сторону и поднимаемся».

Мы двинулись в сторону, но я значительно отстала от ребят. Неожиданно мое внимание привлекла еще одна медуза очень странного вида. Она была, в общем, похожа на морскую осу, только очень маленькая, купол примерно с ноготь большого пальца, а щупальца очень тонкие. Пожалуй, как раз такие могли бы оставить на теле тонкие извивающиеся царапины. Мне хотелось рассмотреть медузу получше, но Максим заметил, что я не следую за ними, вернулся и велел срочно убираться из воды.

В лодке инструктор набросился на нас с упреками.

– Ребята, как можно быть такими беспечными, это же море! Ладно, Юра – мальчишка, но от тебя, Женя, я никак не ожидал, честное слово!

– А чего такого мы сделали? – возмутился обидевшийся на «мальчишку» юноша.

– Зачем ты прицепился к этому кораллу? Они режут кожу, словно хирургические скальпели! А в зарослях, бывает, водятся мурены, они могут напасть в любой момент. На кой он тебе сдался вообще?

– Хотел Жене подарить.

– Ты долго думал? Очень зрелый жест: получить незаживающую рану, чтобы подарить девушке коралл!

– Знаешь, Женя, ты тоже хороша! – продолжал Максим, теперь набросившийся на меня.

– Это почему же? Я предупредила всех об опасности, которую вы в пылу дискуссии не заметили.

– За это отдельное спасибо, но ты не подчинилась распоряжению инструктора! Отстала, подвергая и себя, и в конечном счете группу опасности!

– Риск был оправданный и минимальный. Стая больших медуз отдалялась, а маленькая не могла мне навредить, ведь стрекательные клетки не проникают через водолазный костюм.

– О медузах не говорят «стая», – блеснул познаниями Юра, – эти животные плавают сами по себе. Вместе их согнать может только течением.

– Сейчас это не столь важно! Что касается тебя, Женя, наверное, риск был небольшой. Но все же он был, у тебя не вся кожа была закрыта, а нападение ируканджи – это мгновенная смерть! И какой необходимостью можно оправдать подобное?

– Потом объясню, когда смогу. Но это было важно, поверь! Погоди, – сама себя перебила я, – но мне казалось, что это была встреча с морской осой.

– Та мелкая медуза называется ируканджи, я рассказывал на экскурсии в нашем аквариуме. Она не жалит стрекательными клетками, вернее, она их не выпускает облаком, как морская оса. Эти клетки у нее расположены на щупальцах. Яд, поступая в кровеносную систему, доходит до сердца и убивает в течение двух-трех минут! У человека мгновенно удваивается давление, утраивается сердцебиение, и сделать ничего нельзя – помочь никто не успевает, да и противоядия нет.

– А на что похожа смерть от яда ируканджи, на инфаркт?

– Скорее на инсульт, то есть на кровоизлияние. Эти медузы губили аквалангистов многие годы, не привлекая к себе внимания. Они и открыты-то были только годах в шестидесятых прошлого века.

– Но если их так давно открыли, уже можно научиться бороться с ними, – возразил Юра, – или разработать противоядие, например.