Фронтовик. Убить «оборотня» - Юрий Корчевский

Проводницы не было долго. Андрей с интересом рассматривал пролетающую за окном местность – восточнее Москвы он в жизни не был.

Поезд останавливался на крупных станциях, машинист паровоза набирал воду в тендер, пассажиры бежали на вокзал, в буфет или ресторан. Другие – к бабушкам, торгующим солеными огурцами, семечками и домашними пирожками. Некоторые вскакивали на ступеньки вагонов уже на ходу.

Наконец поезд прибыл во Владимир, и Андрей тепло попрощался с проводницей.

Владимир – город старинный; дома, вероятно, еще купеческие, с фигурной кирпичной кладкой.

Расспросив прохожих, Андрей добрался до городского отдела милиции, где дежурный тщательно проверил его документы.

– Мы вчера вас ждали.

– Мне начальник утром приказал. Я человек подчиненный, сам такие вопросы не решаю.

– Посиди, я пойду к начальству, доложу.

Дежурного не было долго.

– Уф, задал ты задачку, – выпалил он, едва появившись. – Пока с железной дорогой утрясли – для подследственного на этапе, вместе с конвоем, положено отдельное купе. Да еще и помощник тебе нужен. Ну с этим проще. Васильев, сюда.

Подошел молодой, года на три моложе Андрея, сержант. Форма на нем сидела, как на корове седло, топорщилась.

Андрей поморщился. Опыта у сержанта никакого, тоже, наверное, по комсомольскому набору призван. Но выбирать не приходилось.

– С товарищем младшим лейтенантом доставишь в столицу подследственного Ивасюту. И следом – назад, чтобы не шлялся по Москве.

– Да чего я в той Москве забыл?

Андрей протянул руку:

– Ваше оружие.

Сержант расстегнул кобуру и подал ему револьвер. Андрей осмотрел оружие – чистое, смазанное, барабан полон патронов – и вернул.

– Когда поезд?

– Через час. Подойдете в транспортную милицию – они в курсе, все устроят. Бельтюков, давай сюда арестованного Ивасюту.

– Товарищ лейтенант, что же нам, пешком до вокзала его вести?

– А ты думал, я тебе машину начальника милиции дам? Грузовик сейчас подгоню к заднему крыльцу.

В первый раз Андрей был в роли конвойного, да еще в чужом городе. Ему вручили запечатанный пакет с делом подследственного, и он несколько раз расписался в разных бумагах.

Привели арестованного. С виду – невзрачный, плюгавый, небольшого роста лысый мужичонка. Вид благообразный, и не подумаешь, что он большими деньгами ворочал. И одет скромно, не как воротила. Наверное, чтобы не обращать на себя внимание.

К заднему крыльцу подогнали крытый брезентом грузовик.

– Руки за спину. Предупреждаю: дернешься в сторону – сочту за попытку к побегу, стреляю на поражение, – жестко предупредил Андрей.

Никаких наручников не было и в помине. Долгое время они считались пережитком прошлого, позорным наследием капиталистического прошлого. Широкое распространение они получили значительно позже.

Сержант и Андрей расселись в разных углах кузова, арестованный с небольшим узлом личных вещей – посередине.

Ехали недолго, буквально десяток минут.

Под удивленными взглядами окружающих провели Ивасюту в транспортный отдел милиции, вернее – в его вокзальное отделение. Андрей представился.

– Ну да, мы в курсе, звонили. Но ты представляешь, что это такое – «сделать» купе в проходящем поезде?

Андрей пожал плечами – он и в самом деле не знал.

– Дежурный наш уже действует, – сказал его помощник, – но что получится, я не знаю.

Вот же не повезло – и с поездом, и вообще с конвоем.

Однако когда поезд прибыл, помощник провел их к десятому вагону:

– Бронь была, повезло вам.

Они прошли в купе и сразу закрыли дверь на защелку.

– Ивасюта, сядьте к окну.

Андрей задернул шторку, и конвоиры уселись по обе стороны двери.

Поезд тронулся.

Андрей успокаивал себя, что ехать недолго, по прибытии он отзвонится в отдел, пришлют какую-нибудь машину – и все, его миссия закончена. Только скорей бы, не по нему такие командировки.

За окном стемнело, и в купе зажегся скудный свет.

Сержант поднялся:

– Мне бы в туалет.

– Одна нога здесь – другая там.

Андрей запер за сержантом дверь.

Ивасюта криво улыбнулся:

– Не дрейфь, старшой. Никуда я не сбегу, набегался уже.

– Отставить разговоры.

Арестованный замолчал.

Вернулся сержант, постучался:

– Товарищ младший лейтенант, это я, Васильев.

Андрей впустил его в купе, запер дверь. Хотелось есть. Утром он выпил чаю с баранками, потом проводница Лена угостила его опять же стаканом чая. И все.

Андрей помечтал об ужине – тетка обещала напечь блинов. Сейчас бы картошечки да кусок мяса – или хотя бы котлету. Андрей сглотнул слюну.

Первая остановка. Паровоз пыхтел паром, по перрону бегали и кричали пассажиры и провожающие – обычная вокзальная суета.

Через двадцать минут клацнули буфера вагонов, и поезд тронулся, набрал ход. Мерно стучали колеса.

Неожиданно ручку двери дернули.

Сержант встал.

– Сидеть!

– Так стучат…

– У тебя что, знакомые?

Сержант уселся. Что поделаешь – молод, неопытен.

И в это время один за другим громыхнули три выстрела подряд. Пули с легкостью пробили тонкую перегородку.

Андрей выхватил пистолет, сделал два выстрела через дверь и услышал шум падения тела. Следом наступила тишина.

– Сержант, приоткрой дверь, посмотрим.

Из соседнего купе раздались громкие испуганные крики.

Андрей повернул голову: Ивасюта успел забраться вниз, под полку для хранения багажа, и сидел скорчившись.

А сержант откинулся на спинку дивана, и на его груди расплывалось кровавое пятно – одна из пуль досталась ему.

– Только шевельнись, применю оружие, – пригрозил Андрей Ивасюте. Он откинул защелку и на два пальца приоткрыл дверь.

На полу коридора лежал молодой парень. Оба выстрела Андрея попали в цель, одна в грудь, другая – в живот. Рядом валялся потертый «ТТ».

Андрей высунул в коридор голову и осмотрелся. Двери всех купе были заперты, в коридоре – никого.

Сделав шаг за дверь купе, Андрей забрал пистолет нападавшего.

– Ивасюта, а ведь стреляли в тебя. Только попали в сержанта. Кто-то сильно хочет твоей смерти. Ну-ка, вылазь, посмотри на убитого, может – узнаешь.

– Не, избави меня бог. Я покойников с детства боюсь.

– За воротник выволоку, не заставляй меня сердиться.

Ивасюта вылез из-под полки, посмотрел на лицо убитого:

– Вроде незнаком…

Андрей уселся на полку. Вот же ситуация! И что теперь делать?

Поразмыслив несколько секунд, он решительно встал, высунулся за дверь и крикнул в сторону купе проводника:

– Эй, проводник, ко мне!

Никакого результата.

Приоткрылась дверь соседнего купе, и из нее выглянул мужчина средних лет:

– Здесь уже не стреляют?

– Уже нет. И не будут.

– Я вам помогу, схожу за проводницей. А стрелять не будете?

– Нет, я из милиции, не бойтесь.

Мужчина привел проводницу. Она была испуганна, упиралась, да и вид окровавленного мертвого бандита внушал ей ужас.

Андрей вышел в коридор, предъявил удостоверение.

– Кто-нибудь из сотрудников транспортной милиции в его составе есть?

– Отродясь не было.

– Когда следующая станция?

– Костерево проехали, сейчас Петушки будут. Паровоз меняют, стоянка двадцать минут.

От обыденных вопросов, которые пассажиры задают по сто раз на день, проводница пришла в себя:

– Может, помочь чем-то надо?

– Им уже ничем не поможешь. Вызывай начальника поезда, пусть попробует хоть как-то связаться с Петушками – с диспетчером, что ли? Убитых с поезда снять надо, мне конвойный в помощь нужен.

– Схожу, он в третьем вагоне едет, начальник-то.

Проводница с видимым облегчением ушла. Конечно, все лучше, чем смотреть на убитого.

Начальник поезда пришел быстро.

Андрей рассказал, что на конвой было совершено нападение, и ему, как работнику милиции, требуется помощь.

– Сам я вагон покинуть не имею права – должен охранять арестованного. Придется вам связаться с милицией.

– У меня нет рации, по прибытии в Петушки все сделаю.

Андрей уселся на полку. Перестрелка случилась внезапно и протекала стремительно. А в итоге – два трупа. Счастье, что он уцелел, даже не ранен.

Опять Василий Федорович упрекать будет. Куда бы Андрей на задание ни пошел, почти всегда дело стрельбой заканчивается. А разве он виноват? Вот в данном случае фактически – самооборона. По крайней мере, у него свидетель есть – арестованный Ивасюта. Он и сам испуган нападением, скорее – покушением на его жизнь. Ведь не дурак, должен понимать, что сейчас его последняя надежда выжить – это находиться под защитой милиции. Когда он сдаст подельников, и их задержат и осудят, угроза минует. Сам, конечно, сядет – это как пить дать. Дадут «червонец», по амнистии выйдет – если будет вести себя примерно. Мужик он еще не старый, шанс пожить на свободе есть. Скорее всего, Ивасюта и сам просчитал все.

Как только поезд прибыл в Петушки, Андрей из окна увидел, что начальник поезда быстрым шагом – как же, начальник, нельзя потерять лицо! – прошел в здание вокзала. А через пять минут он уже входил в вагон в сопровождении милиции.