Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас он был первое время командиром взвода, состоявшего из евреев. С этим взводом Гиндин взорвал 11 вражеских эшелонов, сжег пять мостов. Один из бойцов его взвода – Володя Цвибель – со связкой гранат в руках бросился под немецкий эшелон и, героически отдав свою жизнь, взорвал его.
Когда мы переходили на Украину, взвод Гиндина шел передовым. Было в нем тогда 37 человек. Путь лежал тяжелый – через леса и болота. Каждый боец, помимо вооружения, тащил на себе по 20 килограммов взрывчатки. Двадцать суток продолжался этот переход, но приказ был выполнен точно. Через Ковель, Шепетовку, Сарны, Луцк, Владимир-Волынский люди прибыли в указанное им место.
Вскоре после этого Гиндин стал заместителем Крука, а потом его назначили начальником штаба в отряд Логинова.
За 11 месяцев – с апреля 1943 года по 15 марта 1944 года – отряд Логинова взорвал 150 немецких эшелонов со 155 паровозами, при этом было убито около 2200 и ранено свыше 4000 немецких солдат и офицеров, уничтожено большое количество вражеских танков, автомашин, горючего и продовольствия.
Много евреев-партизан сражалось и в отряде Макса. Особенно запомнился мне Маломедик из местечка Маневичи. Он взорвал три вражеских эшелона. Погиб он во время налета на полицейский участок.
Минич был до войны бухгалтером в Рафаловке. Храбрый партизан, он пользовался большим уважением в отряде. Он участвовал во взрыве девяти вражеских эшелонов и двух мостов. Минич также погиб в бою, погиб под его родной Рафаловкой.
Командир еврейского взвода Бронштейн взорвал 11 немецких эшелонов, три автомашины, большой мост, поджег лесопильный завод.
Шая Сигал из местечка Маневичи был нашим проводником. Отважный партизан, он знал каждую тропинку в лесу. Был он и хорошим подрывником: на его боевом счету семь вражеских эшелонов.
Хочется мне рассказать еще об одном замечательном нашем партизане – лунинецком раввине Липе Тодресовиче Иоселевиче. Партизаны звали его просто Липе. Один из товарищей метко сказал о нем: «Это еврейский „бог мести“».
Среднего роста, широкоплечий, с лицом, обросшим темной бородой, в овчинном тулупе, в бараньей шапке, с автоматом на груди и гранатами на поясе, он, понятно, очень мало походил на раввина. Он хорошо владел русским, польским, немецким языками. К началу войны ему было лет 35.
В Лунинецком гетто Липе Иоселевич призывал евреев к сопротивлению. Ни связей с внешним миром, ни оружия у лунинецких евреев не было. Раввину удалось вырваться из гетто. После долгих скитаний он связался с партизанами и с их помощью освободил много заключенных. Свою семью он не успел вывести из гетто, так как в первую очередь спасал других; его жену и детей уничтожили немцы.
В отряде Липе Иоселевич скоро приобрел авторитет своим мужеством, умом, благородством. Я назначил его командиром взвода, и партизаны были этим очень довольны. «Наш Липе не подведет», – говорили они. Действительно, идя на операцию, он тщательно обдумывал ее, а в бою показывал пример мужества и выдержки.
Однажды два немецких батальона навязали бой отряду, в котором сражался Липе. Силы были неравные, бой – жестокий. Все же партизаны в конце концов заставили немцев отступить и начали их преследовать. Дело было глубокой осенью. Чтобы легче было гнаться за немцами, Липе сбросил сапоги. Бойцы последовали его примеру и босиком продолжали преследовать немцев. Врагу были нанесены тяжелые потери. Но во время преследования Липе был тяжело ранен. Партизаны вынесли его из боя. С ближайшим самолетом мы отправили его в Москву, в госпиталь.
Девушки-партизанки
Среди евреев-партизан нашего соединения было много женщин, особенно девушек. С винтовкой и гранатой они сражались наравне с мужчинами и всегда были среди первых.
Еще когда мы действовали в Белоруссии, была у нас замечательная партизанка – Лиза Ляндерс из Минска. Живая, способная, смелая, она участвовала во всех боевых операциях, горя одним желанием – мстить врагу.
В местечке Визно Слуцкого района немцы устроили крупный продовольственный склад. Мы решили его уничтожить. Задача эта была возложена на Лизу Ляндерс и одного молодого партизана, украинца Кравченко. Мы нарядили их женихом и невестой и повезли «венчать» в Визно. Немцы не успели оглянуться, как уже была снята охрана и запылал огнем склад. Восемь километров потом немцы гнались за «новобрачными», но молодая чета со всеми сопровождавшими ее партизанами благополучно скрылись.
Лиза не только участвовала в боях, но своей рукой застрелила двух предателей. Она не гнушалась никакой работы: стирала, готовила на кухне.
Хорошо сражались и Рена Гуз, и Муся Бернштейн, и сестры Рая и Ида Брат из Маневичей, старшей из которых было 19, а младшей 16 лет.
Отважной партизанкой была Дора Зильберт. Первое время она работала на кухне, потом машинисткой в штабе. Но Дору это не удовлетворяло. Она участвовала в подрыве четырех воинских эшелонов, в многочисленных стычках с врагом. Отдала она свою жизнь в бою под Владимиром-Волынским.
В бою погибла и Рая из Павурина, – не помню ее фамилии. Это была отважная девушка, участница ряда подрывных операций и налетов на полицейские участки.
Нелегко жилось нам всем, но особенно трудно приходилось, конечно, девушкам: они не только участвовали в боях, но и ухаживали за ранеными и больными, готовили, стирали. Нередко приходилось нам туго с питанием. А об одежде и говорить не приходится. Ходили мы в лаптях, одевались во что попало. Девушки никогда ни на что не роптали, все лишения переносили стойко. Они не хотели мириться с положением только в том случае, когда им не доставалось оружия.
Вот заявление, которое я получил от Рены Гуз:
«Дядя Петя! На моем боевом счету четыре эшелона. Вы знаете, что я имею боевые заслуги и заслужила такое же право на оружие, как и другие… Дайте мне автомат. Прошу вас, дорогой дядя Петя!..»
Общей нашей любимицей была четырнадцатилетняя Люба Меламедик. Работала она поваром и в то же время успевала ухаживать за больными и ранеными. Увидит Люба на ком-либо грязную рубашку и уж обязательно заставит снять ее и выстирает[43].
Врачи-партизаны
Не могу не сказать несколько слов о наших врачах. Они были прекрасными партизанами.
Обычно наши госпитали размещались в самых глухих местах и никогда не оставались без охраны. Передвигаясь с места на место, мы, в зависимости от тех или иных обстоятельств, брали с собой
