Уроки Толстого и школа культуры. Книга для родителей и учителя. Монография - Виталий Борисович Ремизов

С детства человек оказывается в водовороте событий, мечется, как белка в колесе, не в силах разорвать сжатый вокруг него железный обруч железного века.

А рядом тысячи споров о сущности жизни, методах воспитания и образования. Сотни концепций и систем, как помочь бедному человеку, как решить за него его собственные проблемы, что ему надо дать и от чего отвратить.

Всезнающая педагогика, всевластный учитель, всемогущие родители, покорный ученик. Подставляй формулы в уравнение — и оно решено.

Результат очевиден: массовая безграмотность, математическая запущенность, нравственный релятивизм, когда все относительно, вплоть до любви к матери, и вместе с тем невиданная амбициозность и авторитарность.

В последнем романе Толстого Нехлюдов, оправдывая свое преступление, принял за истину жизни формулу своего приятеля Шенбока: «Всегда так, везде так, все так». Действительно, вырваться из замкнутого пространства растительной жизни, того пространства, где происходит нивелировка личности, а часто и «погубления души», пространства, в которое насильственно загнали ребенка взрослые, под силу далеко не каждому. Недостает воли, задавлены стимулы духовной жизни, подрезаны крылья свободы. С детства атрофировано чувство собственного достоинства. На каждом перекрестке жизненных перипетий звучит одно и то же:

— Живи как все. Так проще и легче.

Только это не жизнь, и человек быстро осознает трагедию прозябания, вечного холопского послушания, прислуживания вместо служения.

Через восстание духа проходят многие герои Толстого, чтобы ощутить в себе зов «первозданной гармонии», той «чистоты нравственного чувства», которая позволила бы взрослому человеку посмотреть на окружающий мир и на себя с высоты нравственного императива.

Для Толстого «чистота нравственного чувства» стала основой философии всеединства любви и этики «непротивление злу насилием».

III. «ДИАЛЕКТИКА ДУШИ»

Часто с этим понятием путают «диалектику переживания» или «диалектику мысли». Но это разные понятия.

«Диалектика души» редко встречается в жизни, еще реже в искусстве.

Казалось бы, насколько противоречивы герои Достоевского, но, как правило, они, являясь носителями одной идеи, не склонны к внутренним переворотам; исключения, каким является образ Митеньки Карамазова, в романном мире писателя редки. В конце «Преступления и наказания» Раскольников так и не разуверился в своей идее. В отличие от Наполеона, он не способен ее реализовать и потому на берегу сибирской реки подле Сони готов начать новую жизнь, однако, замечает писатель, это уже другая история. Продолжения романа не последовало. Базаров у Тургенева после внутреннего переворота умирает. Иное у Толстого. Его главным героям присущ духовный поиск, сопряженный с внутренними переворотами, взлетами и падением, с кардинальными изменениями во взглядах героев на жизнь.

«Диалектика души» — это восхождения по ступеням жизни к истине и идеалу, движение человеческой души от сущего к должному — понимание самим человеком, кем он является в настоящую минуту и чтó надо сделать для того, чтобы завтра быть лучше, чем сегодня. Но движение может быть направлено и в противоположную от идеала сторону: герой, а в реальной действительности живой человек, пройдя через страдания, муки совести, разного рода жизненные установки, оказавшись на перепутье дорог, умирает от болезни или кончает жизнь самоубийством, однако перед смертью и в нем происходит акт духовного озарения.

Хорошо, когда светлый путь восхождения к идеалу брал свое начало в детстве. Чаще случалась другая ситуация: тело овладевало душой и духом, оно диктовало свои требования, и человек оказывался в капкане собственных инстинктов. Требовались большие усилия, чтобы вырваться из чудовищных пут. Трагическая ситуация порой вела к пробуждению разума, и тогда загорался свет надежды. Происходило то, что Толстой называл вторым рождением человека — человека духовного. Собственно, с этого пробуждения начиналась новая жизнь. Вырвавшийся на свободу дух указывал направления поиска и формы развития воскресшего к жизни человека. От детства до «рождения духом» — немалые версты, много препятствий, много ошибок, но после «рождения духом» возникала целая область новых проблем, требовавших от человека сложных решений.

В произведениях Толстого нет типов, так как каждый его герой — это прежде всего индивидуальность, от портрета до мыслей и поступков. Сами же произведения (иногда это вынесено в названии) отражают те или иные этапы жизни человека.

«Детство», «Отрочество», «Юность», «Война и мир» (Андрей и Пьер), «Анна Каренина» (Анна и Левин), «Смерть Ивана Ильича», трактат «О жизни», «Воскресение», последний труд «Путь жизни» — в этих и других произведениях многогранно представлена толстовская типология бытия человека, создано несколько пограничных ситуаций, через которые писатель вывел своих героев, а вместе с ними и читателя на проблемы жизни и смерти, сиюминутного и бессмертного, Человеческого и Божеского, обозначены пути неустанного движения к истине и идеалу — от рождения до старости и бессмертия, вечное совершенствование души и тела.

По существу, Толстой всю свою жизнь решал проблемы непрерывного духовного развития человека, непрерывного образования (выстраивания) личности. Опыт художника, мыслителя, педагога в этой области знаний, к сожалению, оказался до сих пор невостребованным в должной мере.

IV. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ДУХОВНЫХ И ОБЩЕКУЛЬТУРНЫХ ОСНОВ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА В «ШКОЛЕ Л. Н. ТОЛСТОГО» («МОЕЙ ШКОЛЕ»)

Можно ли обустроить жизнь человека таким образом, чтобы он сумел осознать себя свободной и нравственно целостной личностью?

Можно ли избежать тех трагических предсмертных пограничных ситуаций, в которых человек, «прозрев духом», должен уйти из жизни, не испытав радости от постоянного духовного обновления?

Возможно ли такое педагогическое воздействие на человека, когда он, познав смысл жизни, почувствовал бы себя счастливым от того, что живет в этом мире и может участвовать в приумножении добра?

Вот те вопросы, которые надо задавать себе каждый день, если ты педагог.

Почти 7 лет потребовалось участникам всероссийского эксперимента «Школа Л. Н. Толстого»[40] (теперь, спустя четверть века, я стал называть ее «Моя школа»), чтобы создать систему непрерывного образования, в основе которой лежит не «толстовство», а толстовская методология жизни человеческого духа.

Основатели эксперимента стремились освоить уникальные открытия Толстого в области педагогики — как детской, так и взрослой. Не только освоить и даже не только развить их, но и с ними отправиться в далекое будущее. Кант был прав, когда утверждал, что настоящая педагогика должна опережать свое время. Добавлю от себя — а не быть служанкой у временщиков власти сиюминутных целей.

Система современных толстовских школ включает в себя все этапы и всех участников учебно-воспитательного и культурно-образовательного процессов: детей дошкольного возраста, учеников начальной, основной, старшей школы, их родителей, студентов, педагогов, субъектов социума, заинтересованных в становлении и развитии гуманной педагогики в современном обществе.

Философия содержания в «Школе Л. Н. Толстого» связана с формами самоопределения человека как личности в контексте христианского идеала. При этом движение к идеалу — не самоцель, а способ существования человека, когда он