Грань будущего - Хироси Сакурадзака

Если бы вы провели воображаемую линию от американских солдат до острова Котоюси, то плац номер три оказался бы ровнехонько посередине. Вот где мимики вышли на сушу. Как правило, они в нападениях особым умом не отличались и были тупы, как садовый инвентарь. Неожиданные атаки, как правило, не входили в их военный репертуар. И можно было не сомневаться в том, что их уязвимое место – сервер, управляющий остальными, – будет под охраной, в окружении многочисленного отряда мимиков. Снаряды, уходящие под землю и взрывающиеся на глубине, кассетные бомбы, распадающиеся на тысячи мин, газовые воздушно-топливные бомбы, сжигавшие все, что оказывалось поблизости… Все высокотехнологичные орудия массового поражения, изобретенные человечеством, были здесь практически бесполезны. Победить мимиков – все равно что обезвредить бомбу; нужно деактивировать каждый элемент в нужном порядке, иначе она взорвется прямо у тебя перед носом.

Наши с Ритой Доспехи прекрасно сочетались – кровь и песок. Один топор прикрывает другой. Мы уклонялись от копий, вспарывая туши мимиков, проделывали дыры в бетоне карбид-вольфрамовыми остриями. Все это в поиске сервера, чья смерть могла остановить кошмар.

Я неплохо усвоил основную последовательность – уничтожить антенну и резервные копии, чтобы мимики не смогли отправить сигнал в прошлое. Я думал, что сделал все правильно в сто пятьдесят девятой петле, и до сих пор не мог поверить в то, что Рита ошиблась. Было здорово узнать ее поближе в этой сто шестидесятой петле, но вышло так, что за это расплачивалась теперь вся база. Будет очень много смертей среди гражданских и персонала – и горы трупов, когда поднятая пыль наконец осядет.

Я сразу понял, что у Риты есть идея. Она прошла больше петель, чем я, и, возможно, поняла что-то, недоступное мне. Я считал, что превратился в ветерана, но рядом с ней по-прежнему был зеленым новичком, только закончившим базовый курс.

Мы стояли на плацу номер три. С одной стороны заграждение из колючей проволоки было прорвано, ограда из натянутых между столбиками цепей с трех других повалилась. Мимики рвались сюда плечом к плечу – словно у них и впрямь были плечи.

Бетон, не выдерживающий такой нагрузки, трескался и проседал под их весом. Солнце начало клониться к западу, отбрасывая ломаные тени на неровную землю. Ветер был таким же сильным, как и за день до этого, но встроенный в Доспех фильтр устранял даже намек на соленый запах океана.

И тут я его увидел. Сервер-мимика. Мы с Ритой заметили его одновременно. Я не знаю, как именно мы поняли, что это он, но мы это знали.

– Я могу вызвать подмогу по комму. Придет группа поддержки. В этот раз с воздуха никто не прикроет.

– Это для меня не новость.

– Ты помнишь, что делать?

Я кивнул.

– Тогда вперед.

Плац площадью в десять тысяч квадратных метров был забит мимиками, ждущими ударов наших топоров, которые отправят их в край вечного забвения. Мы двинулись им навстречу.

Четыре кривые лапки и хвост. Сколько бы мимиков я ни увидел, всегда буду воспринимать их исключительно как раздувшиеся трупики лягушек. Они все казались совершенно одинаковыми, сервер ничем не отличался от клиентов, но мы с Ритой чувствовали разницу.

Они жрали землю и гадили ядом, оставляя за собой безжизненные пустоши. Инопланетный разум, создавший их, освоил путешествия в космосе и научился посылать информацию сквозь время. А теперь они забирали наш мир, превращая его в бледную копию своего, обрекая на гибель каждое дерево, цветок, насекомое, животное и человека.

На сей раз мы должны были уничтожить сервер. Больше никаких ошибок. Если мы этого не сделаем, сражение может никогда не закончиться. Я вложил всю силу, какую осмелился, в удар топором – и срезал антенну.

– Есть!

На меня напали со спины.

Мое тело отреагировало прежде, чем я успел хотя бы задуматься. На поле боя я, как правило, отключал сознание, не давая ему управлять телом. Бесстрастные, холодные расчеты подсознательной операционной системы были куда более точными, чем разум.

Бетон под ногами раскололся надвое, в воздух взлетела серая пыль, словно взорвалась сама земля. Правая нога перекатилась с пятки на носок, помогая сохранить равновесие. Я по-прежнему не видел, кто на меня нападает. Не было времени размахивать массивным топором.

Руки и ноги постоянно двигались, чтобы успевать за непрестанно меняющимся центром тяжести. Дрожь пробегала по нервным окончаниям, которые изо всех сил пытались вовремя реагировать на раздражители, запуская программу уклонения. Если бы мой позвоночник был подсоединен к бронепластине на спине, то сейчас он гремел бы, как гром.

Я атаковал нижним концом топорища. При верном приложении силы удар был сопоставим с выстрелом из молота-пробойника. За возможным исключением в виде броневого лицевого листа на танке, мало что выдержит прямой удар с пробивной силой триста семьдесят килограммов.

Едва задел. Вот черт!

Краем глаза я заметил скользнувшую тень. Не было времени уворачиваться. Я задержал дыхание – вдох я сделал еще до атаки топорищем. Сейчас последует удар. Вот и он. На мгновение тело поднялось над землей, а потом я покатился по ней, перед глазами с бешеной скоростью мелькали земля и небо, небо и земля. Наконец дикая пляска закончилась, и я поднялся плавным, ровным движением. Топор был наготове.

Передо мной, по-прежнему держа одну ногу в воздухе, стоял огненно-красный Доспех. Рита!

Может, она сшибла меня, спасая от нападения, которого я не заметил? Или же я просто ей мешал? Но это определенно она отправила меня в полет.

Какого черта?..

Красный Доспех склонился к земле и бросился в атаку. Лезвие топора ярко сверкало на солнце и больше походило на бритву. Я позволил телу принять бой. Сто пятьдесят девять петель научили рефлексы управлять им с легкостью, и оно выполняло свою задачу. Первый удар обрушился сбоку и скользнул мимо. На волос ближе – и мне конец. От второго я увернулся – коварного, с верхним хватом. Вовремя подставил рукоять топора. Не дожидаясь, пока на меня обрушится третий, я отскочил на несколько шагов в сторону.

Я немного отдышался, и до меня стало доходить, что именно происходит.

– Какого хрена ты творишь?!

Рита медленно двинулась ко мне, держа топор недалеко от земли – он почти касался ее. Она остановилась, и сквозь помехи до меня по комму донесся голос. Ее высокий, нежный голос, совершенно неуместный на поле битвы.

– А на что это, по-твоему, похоже?

– На то, что ты пытаешься за каким-то чертом меня убить!

– Люди воспринимают передачи мимиков как сны. Наш мозг – это антенны, которые их перехватывают. Но связь вовсе не односторонняя. Наш мозг адаптируется – мы сами становимся антеннами. Я ведь сейчас не в петле, но по-прежнему подключена к их сети; я чувствую сервер-мимиков, потому что осталась антенной. Мигрени – это побочный эффект. У тебя ведь они тоже были, верно?

– О чем ты говоришь?

– Вот почему петля в прошлый раз повторилась, несмотря на то что ты уничтожил резервные копии. Ты не уничтожил запасную антенну, то есть меня.

– Рита, я не понимаю.

– Связь работает в обе стороны. Если ты становишься антенной, мимики по-прежнему смогут создавать свои петли. Ты угодил в одну из них. Если убьешь меня, петля наконец разорвется. Если я убью тебя, ты погибнешь на самом деле. Навсегда. Только один из нас сможет выбраться.

Какая-то бессмыслица. Я был новичком, рекрутом, затерявшимся во временной петле, принципов работы которой сам не понимал. Я молился о том, чтобы стать таким же сильным, как Валькирия, которую мне довелось видеть на поле боя. Я бесконечное количество раз становился трупом, пытаясь пройти по ее стопам, и после ста шестидесяти попыток наконец заслужил право встать с ней плечом к плечу. Мы сражались вместе, смеялись вместе, обедали и говорили невесть о чем. Я заставил себя пройти через ад, чтобы приблизиться к ней, и теперь мир вот-вот разлучит нас навсегда. Хреновее ситуацию и придумать трудно. Петля, наконец превратившая меня в воина, в любой момент могла меня убить.

– Чтобы у человечества был шанс победить, нужен тот, кто разорвет петлю. – Голос Риты звучал прохладно и сдержанно.

– Постой, должен быть…

– И мы сейчас узнаем, кто это сделает – Рита Вратаски или Кэйдзи Кирия.

Рита бросилась на меня.

Я бросил винтовку; в бою против Стальной Суки у меня не было времени, необходимого на то, чтобы прицелиться и нажать на спуск. Обе руки крепче стиснули боевой топор.

Наш бой шел по всей базе. С плаца номер три мы, сами того не заметив, перешли на тот, где проводилась физподготовка, затоптав остатки навеса, под которым генерал укрывался от палящих лучей полуденного солнца. Мы миновали дымящиеся развалины, оставшиеся от казармы семнадцатой роты, и скрестили топоры перед ангаром. Лезвия скользнули друг по другу и разошлись. Я пригнулся, избегая следующего удара, и помчался дальше.