Поэзия рабочего удара (сборник) - Алексей Гастев

И – ну!

И – еще!

Невиданный чудище-динамо.

Кованый, грузный.

Миллионы щупалец, шестерни, башни, печи, синие блузы, бессонные ночи.

Давит.

Сдается.

Встает.

Говорит.

Низвергает.

Взрывает.

Летит.

Пламенеет.

Рушится.

Замирает.

…Открывает!

Храм изобретений.

Фабрика мысли.

Мозг из железа.

Творимый – творящий.

Три дня кошмарных железных вдохновений…

В корнях зеленого хлеба задрожали растительные токи.

И солнцем управляют, как плавильной печью…

Хлеба наливаются часами, минутами.

Несется радостный ветер, полный запахов пряного свежего хлеба.

Долой голодное оцепенение.

Котлы – «Победный»!

Трубы – маршем!

Церемониальным.

Дым к небесам.

Машите черными жестами!

Да здравствует праздник!

Заводы, в хоровод!

Ударяйте же в нефтяные бакены!

Паровыми молотами – бейте!

Манифестанты, к башням!

Начинается раут.

Мост*

Маховики в ход.

Сто тысяч работников в дело.

Идемте бесстрашно в железо. Дадим ему сердце. В печи.

Две тысячи градусов…

Отборным батальоном в зев.

Двести кипящих болванок.

Лежат как девицы.

Шагаем.

Горим.

Победим и восстанем как призраки.

Рычат и летают болванки.

Бело-огненные рыбы.

Погибают в стонах…

Воскресают…

– Плавильные ванны. В нас боги. Запертый хаос огня. Стены ломит…

Горящий водопад.

Орудийный хохот.

Смерть.

Смерть.

– Спокойствие, – там двести сторожей.

Потные, охриплые, худые, ржавые…

Прекрасные творцы металла.

Двести черных в очках.

Мертвецы, вы в заговоре с чертом.

В верхних этажах нас сорок тысяч.

Мы верим в вас.

– Взрывайте, – мы за станками дивно курим.

Пресса, вы молча жрете. Два поезда металла проглотили.

Снова жажда. Горящий шепот.

Не беспокойтесь, с горизонта мчатся паровозы.

Сегодня в ночь еще пожрете сорок, еще сорок поездов.

По виадукам гомон.

Ночная смена.

Дружат с машинами механики.

В бархате купаются колеса.

Резцами нежными подкрались в микроскопы.

Неслышно подкрались.

Шлифуют тонко.

Десятитысячные доли миллиметра.

Мы в атомах металла.

Нас нет. Станки безлюдны.

Мы растворились.

Планшайбы, шпинделя шуршат.

Ажурный белый свет.

И шепот, шепот, шепот.

Нежность, ласка, греза.

Станки – виденья.

Чуть легкий ветер.

Сумерки, дыхание малюток.

Станки – тенета.

Станки – лучи.

Станки – эфир.

– Стропила!

Колонны, рамы, трубы, эллинги.

Чугунные гиганты, пойте.

И двери, распахнитесь.

Зала – сборка.

Монтаж железной улицы.

Семь километров тротуаров.

Раздайтесь, крыши.

Улица, к подъему.

С трамваями, домами, арками, дворцами – к небу.

Тысяча клепальщиков, в лифты.

Котельщики, пешком на вершину.

Перед работой завтрак.

Рассаживайтесь там на балках, как на нарах.

И будьте выше всех на семь километров.

Этажи.

Террасы.

Сорок корпусов.

Двадцать башен.

Фонари на шпилях.

За небом.

Костры из фонарей.

Свет небу. Свет земле.

Алтари труда.

Монументы дерзости.

Гул.

Дрожь.

Удар.

Обвал.

Похороны башен, людей, конструкций, поэм.

Траур городов.

Фонари, фонари, фонари.

Террасы, террасы, террасы.

Восстание, звоны, пальба.

Корпуса, корпуса, корпуса.

Краны, домкраты, молы, угольные горы.

Удары, удары, удары.

Пожары, пожары, пожары.

Кровь. Голод. Взрывы.

…Водопады. Море. Солнце.

Песни. Пляски.

Сумасшествие. Знамена.

Краски. Краски.

– Гудки…

Сто тысяч в ворота.

Две минуты на выход.

Тьма. Тьма. Тьма.

Проснулся один

Как ошпаренный.

По заводу ходят цепи.

По цепям ползут кочегары.

К тучам.

И в тучах зажигают топки.

Бегу.

– Спасайте. Мой муж рехнулся.

Жена бежала по улице в рубашке.

– Смяли. Раздавили. Двадцать неумытых галопом…

Прожектора. Бушуют огненные лапы. Завод в горячке.

Бредит.

Чумазая сотня литейщиков.

В дерзостной панике.

– Проснитесь. Будем бить стекла.

– Стоп. Куда.

– Лязгают невидимые дизеля. Гром потушил свечи во всех церквах… Там проповеди о Страшном суде.

– Нас пока сорок… Привратники, отпирай!

– Куда вы ломитесь? Сегодня воскресенье.

– Разнимай запоры. Нас двести.

– Из котельной лезут щупальца.

По тучам шарят.

– Ищут Венеру. Ставят ее на пьедестал.

– Невидимое пламя. Неслышный грохот. Битва подземных речей.

– Сторожа. Эфиопы. Мы будем громить.

– Завода нет. Там озеро.

По середине остров.

На острове бурят колодцы.

Кораллы, звон меди.

Лабиринты.

В подземелье десятины накаленных стружек.

Стальные верески.

Поют подземный гимн.

Но озеро – море.

Горящие острова.

Колодцы без числа.

Пьют все недра.

Завод тронулся.

Он идет по морю.

Прощается с землей.

– Канаты. Ка-на-ты. Ка-на-ты!

– Сторожа, отходи.

Динамит под воротами.

Стройся, работники,

По тысячам.

Отступи.

Зажигай.

Ложись и прячься.

– Ох, мы похоронены, убиты.

– Умирайте со славой. Вас триста.

Сто тысяч в ворота.

Две минуты на вход.

На крыши, на крыши, на крыши.

Тысячи, тысячи, тысячи:

Шелест по стеклянным крышам.

– Работники деталей, последний взгляд на ваши чертежи.

Он выступает.

Чумазый, черный, подземный и небесный вместе.

К уступам, к обрывам крыш.

Железное жерло.

Заряды мысли, инструмента, воли.

Он говорит.

Зажимай крепче уши. Вагон мелинита.

С трудом… Но он выйдет.

Настраивается.

Речь…

Небо в глиняных брызгах.

Дрожит неуверенно солнце.

Сто тысяч наготове.

Мы знаем все до секунды, до терции.

Через две минуты не будет этого каменного кряжа.

Раз, два, три, четыре…

Ночь. – День?

Смерть. – Жизнь?

Минута. – Сто лет?

Европа. – Америка?

Марс. – Земля?

– Аплодируйте!

Извержение.

Падаем. Встаем.

Несемся. Стоим как вкопанные.

Сквозь землю, сквозь землю.

Аплодируем бешено.

Кряж разворочен.

Смрадный, закоптелый, прет железный скелет.

Дамбы. Эстакады. Трубы. Туннели-вокзалы.

Подземные вести.

Железные стосаженные обручи.

Жадные пасти.

Решил.

Дышит тяжко.

Тверже и тверже.

Тучи пара.

Сто паровозов наготове.

Топот на месте.

Насыпям не терпится.

Насыпи колышутся.

Веера рельс горят.

Притаились.

Разбеги, разбеги, разбеги.

Звонок.

Железный ураган вопьется в горизонт.

– Наши сто тысяч, подайтесь.

Железная пасть, раскрывайся шире.

Но там сокровища.

В глубинах звезды сигнальных фонарей.

Нажим.

Весь рельсовый веер в огнях, фонарях, колебаньях. Не кверху ли?

Или бешеным галопом обратно в землю?

Железо, мы гаркнем вместе все сто тысяч.

Наши сто тысяч еще вперед.

– Семафоры, мы ждем от вас команды.

– Семафоры, руки вверх.

Тысяча железных гвардейцев.

– И еще руки вверх.

Мы уже не в силах.

Мы должны бежать навстречу семафорам.

Галопом по насыпи.

И хоры, хоры.

Пусть все поет под ногами.

Настраивайтесь.

Рельса – камертон.

Сначала – стрелочники. Вы – настоящие поэты.

Стрелки – клавиши.

Вас сотни.

Сыгрались.

Не поприте от восторга.

Через вас всей кавалькадой.

Лягте.

Обнимайте шпалы.

Ласкайте рельсы.

Взовьемся всем веером.

В двести путей.

Сто тысяч, приготовьте нервы.

Моторы, вниманье.

Насыпи идут и растут кверху.

Подъем в сорок пять градусов.

– А дальше. А потом… – спрашивали трусы-зеваки.

Мост. Мост.

– Прямой, непреклонный. – Кричали сто тысяч.

– Через тундры и пропасти.

– Мост! Чего бы нам ни стоило.

Вы выстроились?

– Начинаем.

Праздничные погреба машин, арки, освященные смертью и победой, фантом железа.