Тропою артефактов (СИ) - Лия Тихая

пошёл в самый дальний угол — подальше от посторонних глаз. Уверен, когда я стреляю, выражение лица у меня то ещё. Особенно сейчас, когда я зол. Помнится, как-то став свидетелем моей тренировки, отец сказал, что теперь ему стоит начинать меня бояться. Хотя… возможно он говорил про меткость.

Так! Нужно сосредоточиться. Я глубоко вдохнул, шумно выдохнул и прицелился. Мир вокруг меня словно перестал существовать. Обзор сузился до ездящей мишени. Я невольно усмехнулся, представляя на её месте лейтенанта. Что ж, сейчас ты получишь и за свою некомпетентность, и за то, что подверг людей опасности.

Выстрел. Один, другой, третий. Грохот было слышно даже сквозь подавляющие звук наушники, но меня это совершенно не беспокоило — я продолжал стрелять. В ногу, в плечо, в голову, в грудь. От последних двух ранений человек умер бы на месте.

«А нечего было меня злить», — промелькнула в голове мысль, только усиливая мой жестокий порыв.

Я стрелял до тех пор, пока картонная мишень не начала разваливаться на куски. Только тогда я с облегчением выдохнул и стянул наушники. Мне однозначно полегчало. Это даже лучше, чем терапия. Отлично восстанавливает душевное равновесие.

Повернувшись, я с удивлением обнаружил, что у моей импровизированной тренировки были свидетели. Солдаты смотрели на меня по-разному. Кто-то с восхищением, кто-то с благоговейным страхом. Но стоило им только понять, что я их заметил, как они принялись изображать бурную деятельность. Вот же любопытные.

Усмехнувшись, я только покачал головой. Уж не мне их осуждать. Сам, когда был младше, с гордостью смотрел на деда, почти боготворя его. Ещё бы — такая важная профессия и такая высокая должность. А потом я стал старше и понял, что он такой же человек, как и все мы. Не сказать, что я разочаровался… Скорее спустил его с пьедестала, прировнял к себе и окружающим меня людям, перестав считать небожителем. И, стоит отметить, это сделало наши отношения гораздо проще. Хотя я, конечно же, уважаю его мнение и подчиняюсь ему как вышестоящему.

Погруженный в свои мысли, я направлялся к своей каюте, когда столкнулся с Иниганом. Только что отработанное раздражение снова всколыхнулось внутри, но я не дал ему захватить себя, с трудом сохранив спокойствие.

— Капитан, я как раз искал вас! — воскликнул он, подбегая ко мне.

Я мысленно обреченно вздохнул. Кажется, понимаю, о чём пойдёт речь, и мне это совершенно не нравится. Дать бы ему по шее.

— И что же вам от меня понадобилось? — довольно сухо поинтересовался я.

— Я обещаю вам, что такого больше не повторится! — со всей горячностью заявил лейтенант.

— Вы это уже говорили. И я, надеясь на ваше благоразумие, дал вам возможность показать себя с лучшей стороны, поэтому не оплошайте, — бросил я и уже собирался уходить, считая тему исчерпанной, но собеседник не разделял моего мнения и был очень настойчив в своём желании поговорить, если не сказать надоедлив.

— Послушайте, капитан! — Иниган догнал меня. — Я полностью осознал и признаю свою вину, поэтому нельзя ли… смягчить наказание? Не урезайте мне зарплату, пожалуйста! У меня…

— Больная мама? Или кошка? Хомячку нужна срочная операция? — я посмотрел на него с неудовольствием. — У вас у всех одни и те же оправдания. Вам не на что рассчитывать, лейтенант. Я изучил досье каждого из команды и знаю у кого какие проблемы. У вас — решительно никаких. Поэтому, будьте добры, прекратите этот цирк.

— Прошу прощения за беспокойство, — стушевавшись, пробормотал он, больше не надеясь вернуть потерянные по собственной глупости деньги.

— Если будете хорошо работать, вам положена премия, которая возместит вычтенную из вашей зарплаты сумму. Поэтому постарайтесь, — бросил я напоследок и, устало потерев переносицу, направился в свою каюту.

— Спасибо, сэр! — понеслось мне вслед.

Знал бы я, что он натворит, вообще бы не взял в команду. Даже за хорошую прибавку. И уж тем более не обошёлся бы с ним так мягко. Но пока я пребывал в счастливом неведении, считая его лишь наивным и немного глуповатым мальчишкой.

Всё-таки у меня были проблемы поважнее, чем приставучий подчинённый. Впереди нас ждала следующая планета, и приготовлений к высадке было много. Очень много.

Селена

Изабелла встретила нас с искренней улыбкой. Судя по тому, что на Мика она не обратила особого внимания, парень уже успел к ней заглянуть, и они намиловались вдоволь. Сирена обняла нас, но почти сразу же отстранилась, заглядывая нам в глаза.

— Пол команды уже записалось ко мне на приём. Что вы там такого увидели? — нахмурившись, поинтересовалась Белла.

— Ты уверена, что хочешь знать? Меня только попустило, — я поморщилась.

Бусинка, похоже, уловила изменения в моём настроении, потому что принялась мурлыкать и тереться о мою щёку. Я улыбнулась и ласково почесала её за ушком, а потом не выдержала и чмокнула её в макушку.

— Спасибо, малышка, — пробормотала я.

— Можете просто прийти ко мне на приём, но, честно говоря, я хотела бы послушать историю из ваших уст. Хотя бы вкратце, — Изабелла сложила руки в молитвенном жесте.

— Так бы и сказала, что хочешь посплетничать, — фыркнула Леся. — Устраивайся поудобнее, расскажу всё в подробностях.

Изабелла усмехнулась и демонстративно уселась в кресло, закинув ногу на ногу, приготовившись слушать. Мик устроился в соседнем. Сестра кивнула мне на третье, а сама осталась стоять. Сначала я не поняла зачем, учитывая, что в комнате было ещё одно кресло, но когда она начала рассказывать, всё встало на свои места.

Её мастерству рассказчика можно было позавидовать. Олеся буквально приковала к себе наше внимание. Она не только рассказывала, но и показывала, причем в лицах. Даже стрельбу и шипение змеи изобразила. В общем, выложилась по полной. Она точно работала в полиции, а не выступала на сцене в своём мире?

— Ну, как-то так, — закончив, Леся плюхнулась в кресло, явно устав от разведённой ею же самой бурной деятельности, и обратилась к нам с Миком. — Есть что добавить?

— Даже если и было бы, то пока я слушал тебя, у меня из головы всё вылетело, — покачал головой Мик. — В хорошем смысле, конечно.

— Звучит как отличный комплимент, — хмыкнула Леся. — А ты, Ленок, что скажешь?

— У тебя талант рассказчика, — поделилась я своими размышлениями.

Мик согласно закивал, подтверждая мои слова. Олеся прямо светилась от радости и гордости, а мне было приятно, что мы смогли её порадовать. Только вот Белла задумчиво хмурилась неизвестно почему. Сначала мне подумалось, что она, возможно, переживает по поводу того, что ей придется видеть эту сцену снова и снова в памяти множества пациентов, но сирена сама опровергла мои предположения даже