Отражения нашего дома - Диба Заргарпур

пораженная. А он неуверенно кусает губы и смотрит на браслет, крутит каждую бусинку с нарисованной деталью доспехов.

– Шлем – чтобы защитить твою решительность, – бормочет он. – А кираса – чтобы защитить твое сердце. Чтобы ты никогда не теряла надежды на лучший исход.

Он выходит в патио и открывает дверь. Я иду следом, не желая терять его из виду. Ступаю босыми ногами на хрустящую землю патио, и в лицо, как стена, ударяет запах снега и чудес. Запах надежды и новых начинаний. Сэм оборачивается. Его озаряют бесчисленные гирлянды лампочек, которые он натянул по всему двору, превратив патио в башню света, будто укутанную в кокон от остального мира.

Словно клетка сияющих доспехов, созданная специально для меня.

Я стою в сердце этого кокона, и весь мир исчезает.

Стою перед Сэмом – таким, каким он был давным-давно, так давно, что я даже забыла о его существовании.

Память возвращается обрывками. Вспоминаю наши планы, традицию, рожденную беспрерывными ссорами моих родителей. Я намеревалась прийти к нему встречать Новый год, как приходила уже три года подряд. Но той ночью ссора мадар и падара получилась совсем иной.

Она зашла слишком далеко, и это стало началом конца. Разбитое стекло. Кровь на порезанных руках падара. Следы на шее мадар. Мои крики и плач. Я нарушила единственное обещание, которое давала родителям, – что бы ни случилось, не вызывать полицию.

Но я вызвала. А когда у дома замигали красные и синие огни, сбежала.

Убежала очень, очень далеко, потому что, наверное, в глубине души знала, к чему это приведет.

Тот звонок.

Та ночь.

– Это я во всем виновата, – шепчу я Сэму. – Если бы я не позвонила, может быть, мадар и падар до сих пор были бы вместе. Если бы я не проявила слабость, если бы держала заданный курс.

– Сара, ты все сделала правильно. – Сэм наклоняет голову набок. Его светло-русые волосы падают на лоб. Это было еще до того, как он их состриг. – Если бы я увидел то же самое, что и ты, то поступил бы точно так же.

– Их развод – моя вина. И наша погубленная дружба – тоже моих рук дело. Во всем виновата только я. – Делаю шаг навстречу свету. – Неужели сам не видишь?

– Ты о чем? Между нами не случилось ничего плохого. – Сэм смущенно впускает меня в дом. Если его и тревожит моя промокшая одежда и загубленный макияж, он не подает вида. – А вообще, – он глубоко вздыхает, жмурится и протягивает руку, – ты как раз вовремя. У меня для тебя сюрприз.

Дрожащими пальцами беру браслет.

– Какой сюрприз?

– Увидишь. – Лицо Сэма озаряется, он берет меня за плечи и ведет. – Стой вот здесь. Да, то, что надо.

Он бежит в самый конец патио, туда, где заканчиваются электрические гирлянды, и там на столе лежат целые светящие ленты, связанные друг с другом, как стены. Четыре стены. Он развешивает их вокруг меня, и я оказываюсь в центре уютного домика из яркого белого света.

– Готово. – Сэм заползает внутрь и садится передо мной. Его лицо сияет предвкушением.

– Что это такое? – Поднимаю руки и трогаю стены. – Для чего?

– Для тебя, естественно. – Он шутливо закатывает глаза и дает мне браслет. – И когда тебе покажется, что ты не видишь света в конце туннеля, вернись сюда, в этот миг, в это место.

– Но зачем ты затеял все это? Приложил столько усилий. – Оглядываюсь по сторонам и вспоминаю обиду и боль на лице Сэма. – Я этого не заслуживаю.

– Очень просто, – отвечает Сэм, и его взгляд полон искренности. – Ты моя лучшая подруга, я могу доверить тебе любые секреты. И когда любишь человека, всегда поступаешь так. Стараешься быть рядом, несмотря ни на что.

Удивленно моргаю.

– Ты… меня любишь?

– Только не пойми неправильно. – Сэм со смехом потирает затылок, у него розовеют уши. – Это любовь со строчной буквы «л». Не то чтобы прямо любовь-любовь. А просто старое добрососедское «я всегда тебя поддержу».

Я поднимаю глаза, оглядываюсь по сторонам, не знаю, куда спрятать мое красное, как помидор, лицо. Но чем дольше я тут сижу, тем дальше уплывают все сегодняшние неприятности, словно огни не подпускают ко мне чудовищ.

– Хотела бы я, чтобы мы всегда оставались вот такими, – признаюсь я, вспоминая то чувство между мной и Сэмом. До того, как все пошло не так и рухнуло. До того, как мое сердце превратилось в усеянное шипами поле битвы. До того, как я обидела его. – Хотела бы переиграть заново все, что было. Переиграть совсем по-другому.

– А кто сказал, что это невозможно? – спрашивает он, широко распахнув счастливые глаза. – Кто сказал, что мы не можем остаться такими, какими были?

На мои веки опускается туманная тяжесть. Мне тепло и уютно.

– Ты прав. Наверное, мне пока не надо уходить.

Потому что я знаю: придет рассвет и все это исчезнет. Я смотрю, смотрю, смотрю на то, какими мы были, потом засыпаю в светлом круге, где Сэм взял на себя все заботы обо мне, и мечтаю, чтобы это видение оказалось реальностью.

До ссоры.

До деменции.

До того, как я потеряла веру в вечную любовь.

Глава 22

Меня разбудили крики.

Подскакиваю, сажусь. Голова раскалывается. Слишком много солнца. Слишком много света. И шум. Протираю горящие глаза и вздрагиваю – понимаю, что прекрасно вижу даже без очков.

– Что такое? – Опускаю глаза и мгновенно впадаю в панику. – Как я тут очутилась? Который час?

В ярких солнечных лучах зловещие коридоры Самнера выглядят совершенно невинно. Свежий ветерок из раскрытого окна разгоняет застойную духоту. Встаю и обнаруживаю: я не только вымокла в краске вся ниже пояса, но и умудрилась пройтись по новеньким свежеотшлифованным полам, оставив повсюду красочные следы.

– Ч-черт побери-и-и-и… – Отпечатки моих ног испещряют весь первый этаж вплоть до кухни и выходят на террасу. Хватаюсь за голову и пытаюсь вспомнить, что было ночью.

Не могу.

Ни единой зацепки.

Холодные руки сковывает страх. Пытаюсь нащупать бусины, надеясь, что привычные движения помогут вспомнить забытые моменты. Браслета нет.

– Посмотри на заднем дворе, у бассейна. – Голоса. Их много. Приподнимаюсь на четвереньки, ползу к ближайшему окну.

Жаль, что нельзя в этот самый миг съежиться и умереть. Во дворе полно народу. Мадар, хала Назанин и хала Моджган обшаривают периметр, Маттин и Аман топают вверх по лестнице на террасу. Входная дверь распахивается, и у меня появляются три варианта действий.

Вариант 1. Прикинуться мертвой.

Вариант 2. Попытаться убежать через разбитое окно в подвальном гараже.

Вариант 3. Понести наказание за то, что всю ночь пропадала неизвестно где и испортила полы.

М-да.

Жизнеспособен только один вариант.

Пулей бегу в подвал.

– Сара! Если ты здесь, открой дверь! – барабанит у входа Айша. Потом в стену врезается что-то тяжелое. – Отзовись, пожалуйста!

За рекордное время сбегаю по лестнице. По рукам и ногам ползают холодные мурашки. Из темноты доносятся тихие шепотки. Словно за мной, мечась влево-вправо, следят крошечные глаза.

Баба Калан в темных очках и окровавленной рубашке.

Биби-джан вцепилась в ожерелье, стискивающее шею, будто петля висельника.

Малика сидит между ними, терпеливо сложив руки на коленях.

И Сэм. Прячется за углом, робко выглядывая одним глазом.

У меня замирает сердце.

– Что ты тут делаешь? – шепчу я.

– Думаю, вопрос следует задать иначе: почему тебя здесь еще нет? – шепчет он в ответ.

Я теряюсь.

– Меня? Здесь? – Хочу спросить, о чем он, но стоит моргнуть – и они исчезают.

Остается только шепот.

– Наверху ее нет! – слышится недовольный голос Амины. – Черт по…

Ее перебивает пронзительный крик мадар:

– Кто изуродовал полы?

Этот крик разрушает чары, и я бегу, как никогда еще не бегала.

«Ох, черт, черт, черт», – повторяю я снова и снова, как мантру. Распахиваю дверь гаража – и становится легче.

Здесь ослепительно светло. Гараж уже открыт. Заслоняю глаза рукой.

– Здравствуй, соседушка, – приветствует меня холодный голос. – Так и знал, что найду тебя здесь.

– Сэм! – Бегу к нему. – Это правда ты?

– Конечно я. – Он хмурится, и от меня не ускользают фиолетовые мешки у него под глазами.

– Сделай доброе дело. – Слова