Игра втемную - Владимир Князев

— О чем разговор, Луи! Мы чтим наш кодекс. Да и ночь впереди длинная. Торопиться некуда.

«Костлявый» еще раз взглянул через плечо Луи на девушку и подмигнул ей:

— Расслабься и получи удовольствие, красавица. Я уверен, тебе это понравится. Скоро увидимся.

Луи закурил сигарету и развернулся к пленнице, прищурив глаз, оглядел ее с головы до ног. Затянулся и выпустил клуб дыма в лицо. Селесте закашлялась. Верзила оскалил рот, хмыкнул, схватил ее за отворот платья и одним рывком разорвал его, обнажив маленькие заостренные груди. Толпа головорезов одобрительно загудела. Селесте инстинктивно закрылась руками. Луи схватил ее за талию, перебросил через плечо и, не обращая внимания на истошные крики и брыканье, понес в заросли. Треск веток, вопли жертвы и утробное, довольное рычание насильника, вскоре сменились тихим всхлипыванием Селесте.

— «Костлявый»! — минут через пять, здоровяк вышел из-за кустов, застегивая брюки, — иди, твоя очередь.

Резво подскочив, «удав» поспешил выполнить свою неблагородную миссию.

Оргия продолжалась около трех часов. Бандиты, сменяя друг друга, по нескольку раз проходили через растерзанное, в буквальном смысле, тело Селесте. Она уже не кричала, не билась в истерике. Лежала беззвучно и недвижимо. Лишь пустой, немигающий взгляд ее красивых черных глаз, устремленный в холодное звездное небо, говорил о том, что она еще жива…

Под утро, перед самым рассветом, стадо человекообразных снялось со стоянки и направилось вглубь сельвы, оставив после себя дымящееся кострище, приходящего в сознание Гомеса и медленно умирающую Селесте.

Почтальон с трудом поднялся на ноги. Голова гудела и кружилась. Тошнота подступала к горлу. Пошатываясь, он осмотрелся.

— Селесте! Где ты, девочка? Отзовись!

Еле слышный, слабый стон указал ему направление. Опираясь на деревья, он добрался до места ночной вакханалии. Увидев девушку, Гомес упал на колени, склонился над ней и взвыл в голос, подобно волку.

— Скоты, навозные черви, зверье! Как вас земля носит, подонки… — он ткнулся головой в землю и тихо заплакал.

— Гомес, миленький, не плачь, — чуть слышно проговорила запекшимися губами Селесте, — Мужчина не должен плакать. Лучше скажи, что взаправду было в той записке, в городе?

Гомес рукавом размазал слезы по лицу, прокашлялся.

— Там было написано, что, познав лучший мир, ты не сможешь жить в худшем.

— Все правильно. Лучшее у меня уже было. А теперь, я ненавижу этот мир. Передай, пожалуйста, Сержу, что я его очень люблю и умираю, чтобы навечно стать его ангелом-хранителем. Я ни о чем не жалею, кроме того, что не успела родить ему сына. Такого же смелого и красивого, как он. И еще скажи…, — Селесте глубоко вздохнула, и голова ее откинулась в сторону.

Закусив губу и еле сдерживая слезы, Гомес закрыл ей глаза…

Колдун был не на шутку встревожен. Прошли все сроки возвращения Гомеса и Селесте. Скоро начнет светать. Мельник с Саидом, в ожидании Андреева, готовят отвлекающий фейерверк. Вот-вот начнется завершающая стадия операции и ему необходимо то, что нес с собой Почтальон, сам того не подозревая. В противном случае, все старания — зря. Придется начинать все с начала, и неизвестно, как скоро он добьется положительного результата. А каждый потерянный день, час, минута, могут обернуться непоправимым бедствием. «Ждать больше — не имеет смысла. Наверняка с ними что-то случилось, — колдун решительно поднялся и пошел навстречу Гомесу, — Только бы успеть».

Глава 31

«Ну что, господин Андреев, пришел твой звездный час, — Сергей шел по длинному коридору, — начинается игра ва-банк. Утром ты либо проснешься знаменитым, либо найдешь свою голову, отделенную от тела, в гробнице собственного фамильного склепа… Нет. Этого не может быть, ибо, не может быть в принципе. Хотя бы потому, что у тебя никогда не было и не будет склепа, а уж тем более — фамильного. Значит, голову ты можешь вообще не найти. Но, не будем о грустном. Лучше подумай, как забрать камушек и выбраться с ним, живым, из этой клоаки… Пожалуй, пришла пора попросить полковника Сантану, оказать мне небольшую услугу. Тем более, что мне есть чем его заинтересовать», — майор свернул в боковой проход и направился к уже почти бывшему начальнику штаба повстанческой армии…

— Ба, полковник! Вот уж не думал застать Вас целым и невредимым.

Крысолов сидел в кабинете один, склонившись над столом с картами. От неожиданности, он испуганно подскочил на стуле и уставился на Андреева. От него разило перегаром так, что можно было закусывать не выпивая. Его красные, в прожилках глаза тупо таращились и пытались сфокусировать расплывающееся изображение. Наконец он узнал вошедшего, шумно вздохнул и плюхнулся обратно на стул.

— Слава Богу, это Вы.

— А Вы ждали святую инквизицию или Деву Марию?

— Сейчас я жду кого угодно и только с дурными вестями. Гонсалес не прощает ошибок и не дает шанса на их исправление. Надеюсь, Вы пришли не для того, чтобы сообщить о моей внезапной и трагической кончине?

— Вот именно, дорогой Вы мой! Об этом я и хотел бы с Вами поговорить. Скажите честно: хотите жить?

— Ваш черный юмор не уместен.

— Отнюдь. Сейчас я не расположен шутить. Все достаточно серьезно. Особенно для Вас, полковник. Несмотря на все мои уверения, генерал считает Вас загнанной лошадью, которую, как правило, пристреливают.

Сантана вскинул голову и с тревогой посмотрел на Андреева.

— Что Вы хотите этим сказать?

— Ничего, кроме того, что приговор вынесен окончательный и обжалованию не подлежит. Завтра утром, всем объявят, что Вы отправились с инспекцией куда-нибудь в Забвению, а на самом деле, Ваш, уже хладный труп, пропустят через камнедробилку, и спустя сотни лет, археологи будут биться над загадкой смерти одного из представителей варварской эпохи, собирая по частям остатки Вашего скелета.

— Не смешно.

— Согласен. Более того. Я бы сказал, печально, до слез. Правда, если у Вас есть желание превратить эту трагедию в фарс и еще немного покоптить небо, могу в этом помочь. Кстати, все время себя спрашиваю: почему я Вам помогаю? Вы ведь мне должны уже, как человек природе. На откуп и двух жизней мало будет.

— Действительно — почему?

— Просто, Вы мне чрезвычайно симпатичны, и в большей мере, нежели остальной местный сброд, наделены качествами homo sapiens[4]. Но, учтите, я так поступаю вовсе не из гуманных побуждений, а с корыстными целями. Надеюсь, Вы оцените мою откровенность. Дело в том, что мне хочется добыть небольшой трофей. Не важно, где и как. Это… так, безделушка. Но она мне очень дорога. Я хочу вывезти ее отсюда и спрятать в надежном месте, до лучших времен. Война ведь не вечна. Надеюсь, вы меня понимаете. Так вот, Вы организуете мне «зеленый коридор» через все посты, пока никто не знает о Вашем опальном положении, а я, поскольку Гонсалес назначил меня вашим палачом…