Жена лучшего друга - Хельга Нортон

— Нет, пойду! — возразила Дейзи, начисто забыв, что уже отказалась от услуг няни. — Ты не имеешь права указывать, что мне делать и чего не делать.

Звонок в дверь.

Они застыли на месте, выжидательно глядя друг на друга. Первой пришла в себя Дейзи. Она отравилась открывать дверь, оставив Шона наедине с его эгоизмом и злостью.

Изобразив некое подобие улыбки, Дейзи открыла дверь. На пороге стоял радостный Зак с букетом в руках. Однако, когда он увидел выражение ее лица — видимо, наскоро изготовленная Дейзи улыбочка не обманула его, — Зак встревожился:

— Что-нибудь случилось?

— Случилось? — Дейзи поднатужилась и издала смешок, который показался фальшивым даже ей самой. — Какие глупости! Ничего не случилось. Входи, Зак.

В прихожей стоял хмурый Шон.

Зак бросил на него оценивающий взгляд и повернулся к Дейзи с молчаливым вопросом в глазах. Она покраснела от смущения.

— Зак Брендон, а это Шон Доусон, старый друг моего покойного мужа.

У Шона недовольно дернулись губы — формулировка ему явно не понравилась. Однако он протянул Заку руку. Рукопожатие было коротким, но энергичным. Взгляды мужчин обратились к Дейзи. И Дейзи захотелось не то что сбежать — раствориться в воздухе. Однако, зная, что раствориться не удастся, а бежать некуда, она вздохнула и сказала:

— Зак, возникло небольшое затруднение: позвонила няня и сообщила, что прийти не сможет.

В глазах Зака мелькнуло разочарование. Довольная улыбка скользнула по губам Шона. Дейзи стиснула зубы. Ну раз так…

— К счастью, здесь Шон, он присмотрит за Реджи. — Она ласково улыбнулась Шону. — Ты ведь не откажешься, правда?

Кровь бросилась ему в лицо — видно было, что он в ярости. Но, не имея выбора, Шон взял себя в руки и коротко кивнул.

— Вот и прекрасно, — подытожила Дейзи. — Тогда мы пойдем. До свидания. Реджи, мама уходит. — Боясь передумать, Дейзи схватила с вешалки белый пиджак. — Мы скоро вернемся, Шон. Отдыхай, пока нас нет. — И, торопясь поскорее покинуть дом, распахнула дверь.

Зак, несколько сконфуженный неожиданным поворотом событий, неловко протянул ей цветы.

Дейзи выхватила у него букет и вручила Шону. Тот сжал его так, что стебли едва не сломались. Дейзи посмотрела ему в глаза и внутренне затрепетала: сказать, что Шон не чувствовал себя счастливым в роли няни, значило ничего не сказать.

Дейзи не сомневалась, что ей придется дорого заплатить за это свидание.

…Шон тихонько закрыл дверь в комнату Реджи. Всего через час после того, как Дейзи ушла, ребенок начал засыпать. Он уложил Реджи в постель и рассказал ему сказку. Вскоре малыш уже крепко спал. А Шону ничего не оставалось, как ждать возвращения Дейзи.

В ее спальне горел ночничок. Этот слабый огонек манил его как маяк. И Шон не выдержал искушения. Он вошел в комнату, сел на кровать и огляделся. Спальня была выдержана в зеленовато-палевых тонах. Покрывало представляло собой изящное сочетание цветочного орнамента и кружев — творение рук самой Дейзи.

Шон вспомнил: эта комната — первое, что она захотела изменить в доме после смерти Мэтта. Они с Роном, отказавшись от услуг профессионалов, целую неделю занимались малярными работами, решив хоть этим смягчить душевную боль Дейзи. Но ни один из них не понимал тогда, какой глубокой и какой долгой окажется эта боль.

На ночном столике стояла фотография — он, Мэтт и Рон. Три мушкетера, неразлучные даже после смерти одного из них. Нравится ему или нет, но Дейзи всегда будет видеть его в том же свете, что и Мэтта.

У них, близких друзей, были одинаковые симпатии и антипатии. Черт побери, им даже нравился один тип женщин! Пример тому — Дейзи. Неудивительно, что она не хочет связывать свою судьбу с человеком, который чрезвычайно напоминает ей мужа.

Шон сжал рамку фотографии с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Будь ты проклят, Мэтт! Почему проблемы, которыми ты мастерски умел заполнить свою жизнь и жизнь своих близких, не ушли вместе с тобой?! — подумал он и тут же устыдился.

Удивленный собственной яростью, Шон со стуком вернул рамочку с фотографией на место. Он стоял, засунув пальцы в карманы джинсов, и не знал, куда себя девать. В комнате ощущался слабый запах камелии, который всегда сопровождал Дейзи и удивительно соответствовал ее нежному облику. Аккуратно сложенная шелковая ночная рубашка поджидала на кровати свою хозяйку. На туалетном столике расположился набор щеток для волос. И Шон представил, как Дейзи неторопливыми плавными движениями расчесывает свои роскошные волосы.

Он резко нажал на выключатель, и комната сразу погрузилась во тьму, такую же беспросветную и унылую, как его мысли. Зазвонил телефон.

Шон радостно встрепенулся — вдруг это Дейзи решила поинтересоваться, как тут Реджи.

Быстрыми шагами он направился в кухню, где стоял ближайший телефонный аппарат. Однако его радость оказалась преждевременной. Звонил Рон.

— Где Дейзи? — спросил он без предисловий.

— Ее нет, — так же коротко ответил Шон. Зная, что друг способен читать его мысли, он решил свести разговор к минимуму. Может быть, тогда Рон не успеет разобраться в истинной причине его скверного настроения. — А я в данный момент играю роль няни.

— Понимаю… Моей сестры нет дома в субботу вечером, а ты пасешь моего племянника. Позволю себе высказать предположение: Дейзи ушла на свидание.

Шон выругался себе под нос: чертов флик!

— С антикваром, не так ли? — не отставал Рон.

Игнорируя его вопрос, Шон сказал:

— Когда она вернется, я передам, что ты звонил.

— А ты знаешь, когда она вернется? — ехидно осведомился тот.

— Нет, не знаю, — сквозь зубы процедил Шон. — А теперь, если у тебя все…

— Слушай, старик, и долго ты еще будешь ходить вокруг да около?

Шон помассировал точку между бровями, чтобы унять пульсирующую в голове боль.

— Не понимаю, Рон, о чем ты говоришь?

— Я говорю о Дейзи. Когда ты собираешься сдаться и сказать наконец о своих чувствах?

Шон вздохнул.

— Я уже сказал. Ей это показалось неинтересным.

На другом конце телефонного провода установилась тишина. Потом Рон задумчиво промолвил:

— Я знаю свою сестру. Скорее всего, ты чего-то не понял или не все мне сказал.

Шон молчал.

— Это связано с Мэттом? — осторожно спросил Рональд.

— Нет, — солгал Шон и поморщился, уловив в своем голосе нотку безнадежности.

— Если это так, — продолжал Рональд, не обратив внимания на его ответ, — то она напрасно тянет время. Мэтт мертв. Никакая скорбь не вернет его.

— Хорошо, если бы все было так просто, — пробормотал Шон.