Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

Великий визирь посмотрел на лица своих слушателей, и по их загоревшимся глазам понял — его план не только вернул ему доверие матерых вояк, но и вселил в них пошатнувшуюся было уверенность в своей непобедимости.

Глава 18

Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию.

Великая пустыня между Халидадом и Ибером

Из своего убежища Лава наблюдал за событиями внизу и хмурился. Вроде все шло так, как он и предполагал. Сарды в первую очередь отправили караван обратно в оазис за помощью и водой, но что-то в их поведении не давало ему покоя.

— Какого рожна они занялись покойниками? — задавал он себе вопрос, рассматривая возню в ущелье. — Что, поважней дел у них сейчас нет?

Для него все выглядело странно, но опыт подсказывал, что в вопросах религиозных обрядов люди редко руководствуются здравым смыслом. Казалось, ничего опасного в этой страсти к погребению не было, и время работало не на сардийцев, но все равно в глубине души ворочалось подозрение, что его пытаются обмануть.

Сзади послышались шаги, и по поступи Лава легко опознал друга. Не оборачиваясь, он произнес:

— Взгляни-ка, Рыжий. Ничего подозрительного не замечаешь?

Присев рядом, Ранди осмотрел ущелье и суетящихся внизу сардов.

— Да нет. — Он еще раз прошелся взглядом по толпе людей, которую Бессмертные пытались построить в плотные шеренги. — Если не считать того, что наши «друзья» хотят прикрыться человеческой стеной.

— Это да, — Лава задумчиво потер подборок, — тут не поспоришь.

Действительно, желание визиря защитить бойцов от стрел ценой жизни погонщиков и слуг было очевидно и говорило лишь о том, что сарды пойдут до конца. Это было важно, но тем не менее не покидало ощущение, будто своими явными действиями сардийцы пытаются отвлечь его от чего-то скрытого и малозаметного. Лава вновь оглядел пеструю толпу внизу, шеренги Бессмертных, уходящий караван — и выругался в голос:

— Пожри их Мардук! Не вижу что, но чувствую какую-то гадость они нам готовят!

На тропе вновь зазвучали шаги, и прежде чем бросить туда взгляд, Лава успел раздраженно подумать: «Упускаю, упускаю что-то!»

Из-за камней появилась коренастая фигура Джэбэ. Степной князь неторопливо поднялся и молча присел, никак не реагируя на вопросительные взгляды вендов.

Подавив в себе желание рявкнуть: «Чего надо⁈», — Лава вдруг подумал, что знаки судьбы частенько принимают самые замысловатые формы. То, ради чего этот заносчивый степняк шел сюда, может быть, и ценно, но подождет.

Не задавая вопросов, он поманил азара:

— Джэбэ, будь добр, посмотри в ущелье.

Князь выждал секунду, так, словно это время ему понадобилось, чтобы распробовать и понять, достаточно ли уважительно к нему обратились. Затем, видимо, решив, что приличия соблюдены, он поднялся и, подойдя к краю скалы, вперился пронизывающим взглядом в суетящихся внизу сардийцев. Через пару минут его широкоскулое круглое лицо повернулось к венду.

— Те, что уходят, сидят на лошадях по-разному.

— То есть? — не удержался от вопроса Ранди, и Джэбэ, по-прежнему глядя в лицо старшему, пояснил:

— Одни, как пастухи, другие, как воины.

Лава уже все понял и не удержался от восклицания:

— Ай да сарды! Удивили!

Теперь все встало на свои места: они таскали трупы, чтобы скрыть переодевание. Оставалось только выяснить сколько Бессмертных уходят вместе с караваном. Он прищурился, глядя в лицо Джэбэ:

— А точно сказать можешь, сколько среди них воинов?

Степной князь без слов дважды показал растопыренные пять пальцев, и Лава задумался: «Поднимутся на входе в ущелье и пойдут по вершине. Ударят в тот момент, когда мы пойдем в атаку. Вопрос только один — кого против них выставить? Лучше всего было бы отправить своих ребят или фаргов, но они и здесь мне нужны».

Степняк по-прежнему выжидающе смотрел ему в лицо, и Лаву вдруг пронзило нехорошее предчувствие.

— А ты чего пришел-то, Джэбэ?

Узкие потрескавшиеся губы едва заметно дернулись в усмешке — наконец-то! — и князь кивнул в сторону тропы, по которой поднялся:

— Там гавелины опять свару затевают.

Лава мгновенно напрягся.

— Чего хотят?

— Воды требуют.

Захотелось выругаться в голос, но Лава сдержался, подумав: «Ох как не вовремя!» Не зря ведь оставил фаргов в резерве, и подспудная мысль, что заодно те и за верблюдами с водой присмотрят, тоже была не зря. Ведь как чувствовал, что кто-нибудь не выдержит.

Перед тем, как занять место на отведенной позиции, каждый боец и лошадь получили по отмеренной пайке воды. Приходилось экономить. Приказ Лавы был один для всех: держать рубеж до последнего. Если гавелины оставили свое место в строю и пошли скандалить из-за воды, то это прямой вызов ему, командиру, и Джэбэ поднялся сюда даже не предупредить, а, скорее, из любопытства — посмотреть, что тот будет делать.

Лава все это хорошо понимал, как и то, что действовать надо быстро и крайне жестко. Поднявшись, он выразительно глянул на Ранди и, получив понимающий кивок в ответ, хмыкнул:

— Что ж, пойдем посмотрим, что там за буза.

Не оборачиваясь и точно зная, что Дикий Кот понял его правильно, он решительно двинулся вниз по тропе. Миновав поворот, сотник на миг задержался перед выходом на площадку, где гуртом стояли стреноженные кони и верблюды. Здесь уже были слышны визгливые крики гавелинов:

— Мы что, не заслужили глотка воды перед боем⁈

— Да мы за этот глоток кровью заплатили!

Ощетинившийся копьями строй фаргов только угрожающе рычал в ответ, но чувствовалось, что неуверенность и сомнения уже закрались в их ряды.

Винслар подскочил к Одоару и закричал, яростно кривя рот:

— Если вы так, если за все наши старания нам даже капли воды не дают, то мы вообще уходим! Отдайте нам нашу долю — мы чужого не просим!

Скривившись, как от зубной боли, Лава еле слышно прошептал:

— Значит, вот ради чего вы все затеяли — решили задницу свою спасать. Зря ты так, Винслар, ой зря!

Он стремительно пересек площадку и, растолкав строй фаргов, неожиданно вырос перед вождем гавелинов.

— Почему ты оставил строй, Винслар? — В голосе венда прозвучала такая неприкрытая угроза, что Винслар отшатнулся, а Лава, не отрывая взгляда от побледневшего лица, сделал еще шаг.

— Ты же ведь давно в имперской армии и знаешь, что ждет нарушившего приказ.

На миг в глазах Винслара промелькнул испуг, но, почувствовав за спиной сородичей,