Тихие гости - Татьяна Мастрюкова

Лара тоже смеялась вместе со всеми. Месяц уже работала, когда Никанорова поступила в очередной раз. Лето выдалось жарким, в палатах настоящее душилово. Ларе сразу все байки рассказали, так что она была готова. «Ест медсестер». Смеялась, оценив шутку. Но Матрену Саввишну положили в палату к еще одной бабушке, которую постоянно навещали то дети, то внуки. Халат с длинными рукавами Лара, конечно, надевала. Полистала историю болезни: старушка была вроде не заразная. Но раз уж тут, в отделении, было принято относиться к этой бабульке с такими предосторожностями... Ничего, не напряжно. Пару раз Лара про халат забывала, и ничего такого не произошло. Ну ладно, положим, она просто градусники раздавала, и соседка у Никаноровой сильно общительная попалась, рот не закрывала. Лара на Матрену и внимания особо не обратила тогда.

А тут соседку Никаноровой выписали. А у Лары ночная смена как раз. Зачем только эта милая старушка накануне выписки, узнав про ночное дежурство, Лару в коридоре поймала и сердечно пожелала: «Держись, деточка»?

«Дурацкие суеверия», — возмутилась про себя Лара, но вежливо поблагодарила за совет. Та явно не хотела пугать.

Или, может, она просто так сказала, а Лара себя уже потом накрутила, после того как в ординаторской ей напомнили правила безопасности. Может они так новичков проверяют на вшивость? Ну глупости же.

У Лары уже были ночные дежурства. Ничего ужасного. Обычно пожилые пациентки тихие, стесняются медсестер беспокоить, даже когда совсем плохо. Проверишь тяжелую палату и сидишь, документы заполняешь, салфетки крутишь или в телефоне тупишь. Если уж совсем невмоготу, в ординаторской на кушетке подремлешь. Может, кто знакомый забежит проведать, если смены совпадают.

На вечернем обходе Лара смалодушничала. Непрофессионально. Если бы кто из врачей или старшего медперсонала застукал, влепили бы выговор. Но никто не узнал. Приближаясь к палате Никаноровой, Лара так накрутила себя, что попросту струсила. Отсюда и эта странная дрожь, и тянущее чувство надвигающейся опасности, и озноб, хотя на улице жара, а в помещении душно.

Ее хватило только на то, чтобы заглянуть в палату через приоткрытую дверь и убедить себя, что со старушкой все в порядке. Вроде бы спит, не жалуется. На самом деле Матрена Саввишна молча лежала на своей койке с открытыми глазами и жадно смотрела на дверь. Но Лара предпочла об этом не думать.

Уже перевалило за час ночи. Лара сидела на посту и читала забытую кем-то из медсестер книжку. Какой-то романтический детектив. Обычно Лара такое не читала, фыркала пренебрежительно, но сейчас не перед кем было выпендриваться, а чтение внезапно увлекло ее. Немножко наивная и слегка приторная история притупляла противный голосок тревоги. Особенно когда знаешь, что из медперсонала ты на этаже сейчас совсем одна. Хотя летние ночи короткие и вроде по-настоящему темно в городе не бывает, Ларе вдруг показалось, что лампа на сестринском посту — единственный светлый островок среди удушающей темноты, а изредка врывающийся в приоткрытое окно ночной ветерок несет не свежесть, а пробирающий сырой холод. И занавески колышутся совсем не в унисон сквозняку.

Хорошо еще, сестринский пост представлял собой небольшую конторку с выходом с одной стороны, так что сзади и с одного бока Лару защищали стены. Никто не мог подкрасться к ней неожиданно.

А за книгу Лара взялась, потому что перед этим так активно смотрела развлекательные клипы, что съела всю зарядку на телефоне, и теперь он лежал, прикованный шнуром к розетке. Ну а книга точно не отключится в самый неподходящий момент.

Видимо, романтически-детективная история увлекла Лару гораздо больше, чем она предполагала. Потому что, совершенно случайно вскинув глаза, Лара вздрогнула всем телом от неожиданности, встретившись взглядом с Матреной Саввишной. Старушка стояла прямо перед медсестрой, их разделяла только конторка. Стояла и в упор пялилась на Лару, буквально пожирала глазами. И лицо у Никаноровой было такое жуткое — ничего не выражающее и одновременно хищное.

Сколько времени она так стояла? Как ей удалось настолько бесшумно выйти из своей палаты и добраться до поста?

Едва справившись с собой, Лара попыталась придать голосу строгости, чтобы не выдать страх: «Что случилось, Матрена Саввишна? Вам нужна помощь?»

Никанорова будто ожила. Но совсем не так, как ожидалось: старушка словно проснулась и поняла, зачем она здесь. Да она сумасшедшая! Обыкновенная сумасшедшая.

Только вот из Лариной головы вылетели все советы, как вести себя с умалишенными. А ведь их специально обучали! Единственное, что могла девушка, так это повторять:

— Возвращайтесь в свою палату!

Никанорова начала улыбаться. Неприятная гримаса медленно растягивала морщинистые губы.

По рукам Лары побежали мурашки, будто обдало ледяной водой. И это в летней невыносимой духоте! Девушка внезапно с ужасающей ясностью поняла, что на ней форменная рубашка с короткими рукавами. А халат спокойно себе висит в ординаторской.

Матрена, не отрывая от медсестры взгляда и все так же плотоядно улыбаясь, медленно двинулась вдоль конторки. Только не в сторону своей палаты.

Теперь сестринский пост совсем не выглядел таким защищенным. Напротив, он оказался ловушкой с единственным выходом, к которому сейчас и направлялась жуткая старуха. Надо было во что бы то ни стало опередить ее.

Лара вскочила, запоздало подумав, что хорошо бы схватить что-нибудь подходящее в качестве оружия, и метнулась к проходу.

Старуха уже совсем не выглядела божьим одуванчиком, с которым справится любой взрослый человек. Возможно, это была игра теней, но Никанорова словно выросла на голову и прибавила в плечах.

Игра теней? Какая игра теней, если человек не отбрасывает тени? Как такое вообще возможно?

«Она ест медсестер».

—