Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Не останавливаться! — задыхаясь крикнул он. Боковым зрением он увидел несколько солдат, опередивших его в этой гонке.

Потоки свинца продолжали изливаться из стабберов. Пули вздымали снег и ударяли в каменную брусчатку под ним. Некоторые пули попали в живую плоть. Раздался крик справа от Себастева. Кто-то позади него крикнул: «Нет!».

Пять метров! Четрые… Три…

Себастев ушел из поля обстрела стабберов, двигаясь с такой скоростью, что не смог вовремя остановиться. Когда один из повстанцев собирался выстрелить в него, Себастев упал на правый бок и заскользил по земле. Яркий луч прожег воздух над ним в нескольких сантиметра. Себастев оглянулся как раз в тот момент, когда Аронов вогнал нож в стрелявшего. Когда огромный разведчик поднял солдата в воздух он все еще кричал. Затем он рывком выдернул из него нож, крик тут же прекратился.

Треск лазгана обозначил смерть второго охранника. Себастев поднялся на ноги и отряхнул снег с шинели. Он взглянул назад на улицу, которую они только что пересекли. Два тела лежали на снегу, заливая его кровью. Один из людей все еще двигался, стонал, слабо звал на помощь. Это был Блемски, молодой солдат из четвертого взвода.

Рядовой Родоев, тоже из четвертого, проследил за взглядом Себастева и увидел своего раненого товарища. Он бросил лазган и рванул к своему другу, но огромная рука Аронова ухватила его за рукав.

— Не глупи, солдат. — прошептал он ему.

— Аронов прав, — сказал Себастев. — Пулеметы разорвут тебя через секунду, как ты добежишь туда. Блемски не хотел бы этого и я не могу потерять еще одного солдата. Подумай над этим.

— Но он же еще жив, сэр. — сказал Родоев сквозь сжатые зубы.

Наверное, Блемски услышал эти слова, он поднялся на колени, борясь с агонией от ужасных ран. Стабберам хватило секнды. Они выплюнули еще одну порцию пуль. Тело Блемски тряхнуло, когда его разорвало несколькими попаданиями. Потом он упал вперед и не двигался.

Родоев задыхался. Его лицо покраснело, а глаза расширились.

— Где они? Я убью их! Я их всех убью!

Себастев схватил его за воротник и потянул вниз, так что они стояли почти нос к носу.

— Соберись, первенец. Не поддавайся эмоциям. Если не справишься, то ты не чертов…

Себастев прервался на полуслове. Он слышал приказы, звучавшие с другой стороны передающей станции. Остатки охраны возвращаются.

— Спрячьтесь за углами. — прошипел он, отпуская Родоева. Солдаты бросились к разным углам здания, некоторые последовали за Себастевым на северо-восточный угол, а кто-то с Ароновым на юго-восточный.

Когда появились защитники, воятроянцы дали им время, чтобы понят, что тут произошло. Когда повстанцы прошли уже полпути и у них не было поблизости хорошего укрытия, Себастев отдал команду открыть огонь.

Из стволов вырвались яркие лучи, они прожигали дыры в тонких стеганых шинелях повстанцев и глубоко врезались в их тела. Воздух заполнили крики. Люди падали на снег, некоторые метались на земле от боли ранений, которые не убили их сразу.

— Вперед, избавим их от страданий. — приказал Себастев. Он посмотрел на Родоева. — Помни, что ты первенец, а не палач. Здесь ты посланник Императора. Раненые повстанцы должны отбыть на тот свет быстро. Не надо с ними играть. Первенцы сражаются с честью.

Когда солдаты отправились выполнять его приказ, Себастев подошел к воротам передающей станции. Они были крепко заперты изнутри. К нему подошел Аронов.

— Они мертвы? — спросил Себастев.

— Так точно, сэр.

— Двери закрыты. Остались мелта заряды?

— У меня не осталось, — ответил Аронов, — но думаю есть в Родоева и Вамкина, сэр.

— Родоев… он в порядке?

— Они были хорошими друзьями, сэр. Он взял Блемски под крыло, когда парня приписали к четвертому взводу. Они оба были из улья Словеха.

Себастев подумал Дубрине и Иззиусе. Он вспомнил, как смотрел на лежащего на носилках, умирающего, Дубрина. Он вспомнил, как тело Иззиуса было разорвано осколками орочей гранаты.

— Понятно, — сказал он Аронову, — но время для поминания наступает после битвы. Это слова самого Белого Кабана.

Аронов кивнул. Остальные тоже подошли к воротам. В их глазах был виден огонь, взгляд полной сосредоточенности. Именно это и нужно было от них Себастеву.

— Установите на дверь мелта заряды. — сказал он. — Когда окажемся внутри, разобьёмся на пары, будем зачищать каждый уровень. Стрелки все еще внутри. Они за все заплатят, клянусь Троном. Но там могут быть и другие, офицеры связи и так далее. Они знают, что мы идем, так что никаких ошибок. Глаза держите открытыми. Прикрывайте друг друга. Все ясно?

— Ясно, сэр. — ответили солдаты.

— Как хороший развод, сэр. — сказал Аронов.

Глава IX

Кабанов стоял на площади Рейвемот. Ему открывалось ужасное зрелище. Останки отличных солдат из шестьдесят восьмого и семьсот первого были свалены в кучи, словно стволы срубленных деревьев. Повстанцы сняли с них все ценное и просто свалили в кучи. Сейчас тела смерзлись, стали холодными и твердыми, как лёд. Глядя на это его сердце наполнилось гневом и скорбью. Он приказал сержанту Брешеку организовать поиски и найти тела комиссара-капитана Вона и майора Галипова. Он был уверен, что они лежат где-то здесь, но поверить в смерть этих непреклонных людей. В центре площади располагались обломки статуи Императора. Кто бы сейчас об этом догадался? Статуя была обезглавлена, конечности отломаны, а тело обмотано колючей проволокой и исписано красной краской. Может быть это напутствие заблудшему народу, возжелавшему независимости, которая принесла в этот мир войну. Какой-то из этих проклятых идиотов повстанцев написал той же красной краской на постаменте статуи: АНД — нет Императору, нет рабству.

Иногда звучали отдельные звуки выстрелов лазганов, когда солдаты пятой роты сталкивались с разрозненными группами повстанцев, укрывшимися в зданиях. Но основная часть битвы уже была завершена. Восточная часть Налича была в руках первенцев, пока что. Но Кабанов ничего не мог поделать с западной частью города.

Неважно чего мы достигли сегодня, подумал он, АНД захватила Южный Варанес, орки господствуют на северо-востоке, а у пятой роты не так много надежды вернуться к своим. Святая Терра, неужели лорд-маршал и командующий сектором совсем забросили двенадцатую армию? Может генерал Властан и не справился с командованием в этой кампании, но вряд ли вся вина лежит на нем. По-своему он, наверное, в таком же смятении, как и мы.

Отряды востроянцев продвигались через город, сгоняя напуганных мирных жителей во временные лагеря. Их лишат свободы пока не будет принято решение, что с ними делать. Многие погибли при захвате города, но теперь резня должна прекратиться раз город хорошо охраняется. Выжившим просто некуда было идти. Налич может и является местом битвы, но он так же и единственное укрытие на многие километры вокруг. Ближайшим городом был Коррис, до те пор, пока саперы пятой роты не сравняли его с землей.

Кабанов гадал, какие потери орки понесли при взрыве энергостанции. Сколько осталось в живых? Погнались ли они за ротой?

С теми потерями, что мы понесли сегодня нам не удержать город даже в течение часа, думал он. Подсчеты еще не закончены, но я видел достаточно смертей и цифры будут не радостными. Мы победили и полк выжил, но только пока. Если нас осталось хотя бы больше сотни я буду крайне удивлен.

Шел небольшой снег. Маленькие снежинки ложились на шапку и воротник Кабанова, на белом цвете пышного меха они становились почти невидимыми. Вокруг него стояли офицеры и ожидали приказов, а солдаты из взвода Брешека методично обыскивали трупы. Кабанов не завидовал их мрачной работе.

В его ухе щелкнул вокс.

— Это капитан Себастев. Передающая станция захвачена. Повторяю, мы захватили передающую станцию.

Кабанов поднес палец к воксу-затычке в его ухе и нажал на кнопку передачи.

— Говорит полковник Кабанов. Слышим вас. Идем к вам.

— Хорошо, сэр, — ответил Себастев. — Будем ожидать вашего прибытия. Конец связи.

Кабанов повернулся к остальным.

— Господа, давайте не будем заставлять капитана ждать нас.

Сжимая болтерный пистолет в руке Себастев стоял под гудящими лампами в подвале передающей станции. Ствол оружия были направлен на человека в черной форме, офицера повстанцев. Он сидел на полу, прижавшись спиной к холодной каменной стене.

Слева от Себастева шипел и потрескивал блок управления системой защиты. Из него шел едкий синий дым. Командование обороной станции происходило из этой комнаты. Их всех убили, в живых остался только один человек. Себастев не намеревался оставлять его на этом свете слишком долго, но он не казнит его пока не получит разрешение полковника. Сначала его допросят.