Наивны наши тайны - Елена Колина

* * *

Лариса и не заметила, как влюбилась в Киру. Если бы она просто обижалась, претензии свои к Кире копила, все было бы просто и понятно. Но Лариса то яростно обижалась на Киру, то прощала, ревновала ее к Кириллу — в общем, вела себя как влюбленная. Все дело было в этом Кирином невыносимом обаянии — вынести его и не влюбиться было невозможно.

— Пойдем покурим? — сказав Ларисе очередную сладкую гадость, по-свойски предлагала Кира.

Лариса начинала суетиться, глядела на нее счастливым отдающимся взглядом и курила, стараясь выдыхать дым синхронно с Кирой.

Больше всего на свете Ларисе хотелось, чтобы Кира полюбила ее.

Прошло время, прежде чем она поняла, — ей, мышке, глупо надеяться на Кирину любовь. Вся кошачья любовь — в когтях подержать, поиграть...

Что же касается Кирилла, у них был удачный брак. Муж, жена, дочка. Иногда Кирилл говорил знакомым про Маришу: вот моя дочка. Другим говорил — хорошенькая у Ларисы дочка, правда? Они с Ларисой никогда об этом не говорили, ни разу в жизни.

Сексуальная жизнь была частью совместного хозяйства. У Ларисы все было по плану. Никакого секса утром — надо спешить начинать новый день, который всегда ознаменовывался для Ларисы стоящим перед глазами списком дел. Днем, естественно, тоже, потому что днем нужно выполнять свои обязанности домохозяйки и ставить мысленные галочки в списке — что сделано и что еще предстоит сделать. Законное время секса, по ее разумению, было между ужином и сном по средам и субботам.

Будучи женщиной исключительно практичной во всех своих проявлениях, Лариса и во время выполнения супружеского долга не теряла времени даром. Не то чтобы как в анекдоте — смотрела вверх и прикидывала, не побелить ли потолок, но все же. Иногда, к примеру, она незаметно делала упражнения для носогубных складок, надувала щеки, а порой и полезное глубокое дыхание отрабатывала. В общем, какие-то дела всегда находились.

Нельзя сказать, что она была безразличной, холодной женщиной, нет, она получала удовольствие от всего, что делала, — от приготовления еды и семейного руководства, но ей казалось, что так, без страсти, не то чтобы правильно, а единственно возможно. Как у всех. Строго говоря, Лариса точно не знала, как бывает у всех, потому что никогда не делилась с приятельницами ни интимным-личным, ни интимным-сексуальным. Она даже молоденькой девчонкой не шепталась с подружками о поцелуях и о том, что можно позволить, а чего ни в коем случае.

А может быть, причиной их более чем спокойных отношений была Мариша. Присутствие в доме ребенка не добавляет дополнительной лирики и страсти.

Для Кирилла сексуальная жизнь тоже была на заднем плане, и в этом они очень друг другу подходили: Ларисина страсть была отдана жизненному устройству, тогда как Кирилла — творчеству.

А вообще Лариса никогда об этом не задумывалась, потому что у них всегда все было нормально! Их интимные отношения то затухали, то разгорались опять, но всегда все у них было нор-маль-но!

Пока вдруг, полгода назад, когда они переехали в этот дом, не случился тот странный разговор, который изменил всю ее размеренную, правильно организованную жизнь.

В тот субботний вечер почти полгода назад у Ларисы по плану значилось исполнение супружеского долга.

Лариса исполняла долг и на этот раз не думала ни о чем, а просто лежала и считала до ста, стараясь не торопиться и соблюдать нужные паузы.

И позднее, когда она удовлетворенно поставила галочку в своем внутреннем списке, Кирилл задал ей странный вопрос:

— Послушай... а тебе не надоело одно и то же? Мы уже восемь лет вместе...

Лариса промолчала, виновато сделав мгновенный обзор собственных сексуальных привычек, — ну да, она всегда одна и та же. Но ведь у каждой много лет прожившей пары складываются свои привычки, и это нормально.

Помедлив немного, Кирилл спросил, не бывает ли у нее каких-нибудь фантазий. Лариса удивленно принялась уверять, что ей не нужны никакие фантазии, она никогда не представляла на его месте никого другого, и ей и так с ним хорошо, безо всяких... но по его выражению лица поняла, что, если она немедленно не признается в каких-нибудь фантазиях, он рассердится. Она старательно покопалась в себе, но никаких фантазий не обнаружила, и опять пробормотала, что ей ничего другого не нужно, ей и так хорошо.

— Э-э... очень хорошо, — добавила она неловко, потому что между ними не водилось никаких кокетливых нежностей.

Кирилл рассердился, обозвал ее примитивной и сказал, что фантазии есть у всех, но ограниченные личности не могут признаться себе в своих фантазиях. И вдруг принялся рассказывать ей, сначала неуверенно подбирая слова, затем увлекшись, как он себе представляет секс с... ну, давай возьмем кого-нибудь из знакомых, Иру, например. Какая она в любви? Кричит ли она? Или, может, она... а может быть... Как ты думаешь?

Лариса не знала. Все это показалось ей какой-то неприличной детской игрой и не вызвало интереса. Кроме того, Лариса была из тех людей, которые стесняются словесного выражения своих интимных желаний.

Некоторое время после того разговора Кирилл жил в режиме медового месяца. И Лариса жила так, как будто у нее был медовый месяц, а она сама была новобрачной из романа викторианской эпохи, которой все, что с ней происходит, не доставляет радости, но лишь вызывает страх, отвращение и невинное недоумение: неужели все мужчины такие?.. Потому что почти каждую ночь Кирилл рассказывал ей все новые и новые подробности про Иру, затем про Таню — как они себя вели, затем про каких-то других женщин.

Лариса много раз жалобно спрашивала: «Это что, все правда?»

— Ты забыла, — отвечал он, — что я писатель. С Ирой мы видимся всегда только вместе, а Таню я вообще не встречал ни разу после того, как она уехала... просто мне интересно придумывать... А ты поверила? Значит, я хорошо придумал!..

Прошло какое-то время с момента того разговора — тридцать восемь дней, Лариса точно помнила, — и Кирилл спросил:

— А можешь представить, как бы ты чувствовала себя с другим мужчиной?

Вопрос прозвучал достаточно решительно.

Лариса удивилась — что можно на это ответить? Что у нее других дел по горло, кроме как представлять себя с другим мужчиной? Но это прозвучало бы грубо, и она предпочла просто промолчать. Но Кирилл не унимался:

— Может, хочешь попробовать? Ну, представить себя с другим мужчиной!.. Что ты будешь делать, если он... А если ты... Как ты думаешь, тогда он?.. И что будет, если вы... а например, если...

Лариса только испуганно вздохнула.

— А я бы не имел ничего против, — напряженно проговорил Кирилл, — если бы ты мне изменила, а потом рассказала...

Лариса поглядела на него взглядом, в котором смешались возмущение, растерянность, обида.

— Ты с ума сошел! — выкрикнула она.

— Но тебе же самой скучно...

Лариса принялась уверять, что ей совсем не скучно, просто она устает, а так она нисколько, и всегда... только с тобой, и так далее... Пока не поняла, что его это раздражает.

Он был Киром Крутым, и это давало ему право на странные желания. Конечно же, он был главным в их жизни, но Лариса все еще ничего не понимала.

Намеки становились более конкретными и уже звучали как предложения — ведь в этом нет ничего плохого, это обычная практика... это благоприятно скажется на нашей сексуальной жизни, и даже — так и спасают брак. Намек на спасение брака Ларису напугал.

А Кирилл все не отставал, будто на что-то решившись, и довольно злобно, словно заранее настроившись

на отпор и злую обиду, сказал, что этого хотят все. Того, что он ей предлагает. Но прозвучало это не как предложение или уговор, а как требование и угроза.

И, наконец, он прямо высказался, что это для него важно, необходимо, он этого хочет и требует, и имеет право. И если она не заметила, что давно неинтересна ему, то он ей об этом говорит. И он найдет, с кем разделить свои фантазии.

Это лишь сначала казалось — ужас, кошмар, все кончено. Это только первой реакцией были возмущение и злость — нет, ни за что, никогда, уйду! И тут же мгновенно пришла мысль: куда?

Лариса никогда долго не сердилась, не обижалась — она была очень здравая женщина. К тому же, когда человека долго уговаривают и в чем-то убеждают, все понемногу меняется, и то, что вчера казалось невозможным, незаметно становится приемлемым — а что, если в этом и правда нет ничего страшного?

Она обязана идти ему навстречу... разве не долг жены доставлять удовольствие своему мужу? Да и, в конце концов, ответственность за все это несет он.

Она прочитала большую красиво изданную книгу о сексуальном поведении. О том, чего хотел от нее Кирилл, в книге было написано всего несколько слов в разделе «Сексуальные фантазии». С одной стороны, мягко и неопределенно журили подобные склонности, но с другой — не называли извращениями или болезнью, а, в общем, просто намекали, что существует множество вариантов половой жизни. И каждый вправе выбирать то, что ему по вкусу.