Предел бесконечности (сборник) - Ирина Крупеникова

«Если это чья-то дурацкая шутка, я завтра протяну шутника на всю полосу», — подумала девушка и уселась в кресло.

Она ждала Игоря до двух часов ночи и, наконец, поняла: голос в трубке не шутил. Какой-то клерк с погонами на стандартном бумажном языке сообщил ей о гибели жениха. Все элементарно: «Имела место автокатастрофа. Господин Гладков найден мертвым».

Анна закрыла ладонями лицо. Из груди вырывались одиночные всхлипы, но она не плакала. Она давно разучилась плакать.

Урну с прахом торжественно установили в отведенное в колумбарии место и чинно замуровали под синтетические басы похоронного марша. Коллеги и друзья медленно пошли к выходу. Перед стеной остались только Анна и главный редактор, неуклюже обнимающий ее за плечи.

— Вот и все, Аня, пора, — он осторожно тронул ее локоть. — Пора.

— Я все равно найду, кто это сделал, — выдавила Анна.

— Ничего, ничего. Успокойся, никакого убийства не было. Обычный несчастный случай.

— Обычный?

— Мы все проверили, Аня. Хочешь, я покажу тебе акт экспертизы? Он превысил скорость, не вписался в поворот. Улицы у нас — как американские горки, а еще и лед кругом. Так бывает. Да и кому пришло бы в голову его убирать?

— Его тему закрыли.

— Ну, когда это было! Вы же занимались Жулавским. А какой тут криминал? Успокойся, Аня. Это не убийство.

Идея неожиданно стукнула в голову, и Анна резко обернулась к редактору.

— Иди домой, отоспись, соберись с мыслями, — не замечая ее взгляда, продолжал тот. — Ты же закончишь вашу работу?

— Да. Я закончу, — решительно заявила журналистка.

На следующий день Анна появилась в кабинете шефа с пачкой распечаток.

— Это следующая статья, — объявила она.

— Как? Уже? — редактор проводил взглядом бумаги, опустившиеся на его стол.

— Да. Она готова.

Через час Анну вызвали в кабинет.

Редактор долго протирал обширную лысину белоснежным платком.

— Аня, ты уверена, что хочешь это напечатать?

Первый лист рукописи начинался заголовком: «Кто же убийцы: биороботы или все-таки люди?» Слово «все-таки» было вычеркнуто любимым красным карандашом редактора.

— Да, — Анна вызывающе смотрела на шефа.

— Ты пишешь, что журналиста убили за то, что он вытянул на свет дело Жулавского. Надеюсь, ты понимаешь, что Игоря не убивали. Он сам навернулся на своей трижды проклятой машине. Аня, нам всем тяжело. Мы потеряли прекрасного опытного журналиста, ты потеряла супруга…

— Мы не успели зарегистрировать брак.

— Не важно. Ты искажаешь факты!

— А разве этого раньше не делали? Да каждая наша статья что-то искажает! Вы же сами мне всегда говорили — интерес публики важнее дотошной правды.

— Говорил и говорю, — редактор растерялся. — Но тут ты,… как бы сказать,… ты играешь на светлой памяти человека. Мертвым, конечно, все равно, что о них пишут, но ты сама…

— Короче, вы берете статью или нет?

Редактор помялся. Искушение было слишком велико. Статья обещала пойти «на-ура».

— Беру, — выдохнул он.

— Отлично, — и Анна, щелкая каблучками, ровной походкой направилась к двери.

Глава 10. Встречи

Разговор с разукрашенной девицей в сквере, где под ногами хлюпало мартовское месиво из воды, снега и песка, Анну доконал. Тем не менее она добросовестно записала весь бред, который изливала «жертва пламенной любви биоробота».

Когда «секс-бомба» в предвкушении будущей славы удалилась, виляя толстыми бедрами, Анна брезгливо поморщилась: «Ты бы хоть годики свои посчитала по пальчикам. Девять лет назад тебе, голубушка, маманя еще сопли вытирала, а шикарную попку разве что отцовский ремень ласкал». Журналистка вздохнула. Игорь, помнится, предупреждал, что такие «свидетели» обязательно появятся.

Она посмотрела на небо и попыталась представить, где сейчас находится душа ее несостоявшегося супруга. Но в голову ничего дельного не приходило, кроме осточертевшей проблемы с квартирой. Будь они официальными мужем и женой, вся недвижимость Игоря по закону досталась бы ей. Но в настоящей ситуации прав на имущество погибшего Анна не имела.

В кармане пальто настойчиво запищал электронный секретарь. Анна, засунув сумочку подмышку, достала прибор и заглянула на табло. «Б. «У стен кремля». 15:00» До встречи оставалось четверть часа. Анна вздохнула и медленно пошла по аллее. Торопиться некуда: кафе располагалось в квартале от сквера.

За спиной послышался чавкающий топот. Двухметровый детина, пыхтя как загнанный боров, пронесся мимо, задев девушку плечом. За ним тянулся шлейф ни с чем не сравнимой вони. Журналистка отшатнулась, выронив сумочку и электронного секретаря.

— Эй ты! — крикнула она вслед неуклюжему торопыге. Реакции, разумеется, не последовало. — Придурок…

Анна наклонилась, чтобы подобрать свои вещи, однако, ее опередили.

— Разрешите, помогу, — перед Анной стоял высокий молодой человек. Первое, что бросилось девушке в глаза, это дорогой галстук, видневшийся под распахнутым пальто.

— Спасибо, — она удивленно взяла из его рук сумочку.

Прежде чем вернуть приборчик, молодой человек аккуратно вытер его своим платком.

— Не волнуйтесь, вода в корпус не попала. Будет работать, — и он доверительно улыбнулся.

Теперь Анна рассмотрела его лицо. Утонченный красавец-брюнет. На коже — ни щербинки, ни изъяна. Мужественная бледность на гладко выбритых щеках. А под ровными черными ресницами — ярко-карие глаза, чуть-чуть застенчивые и, одновременно, таинственные, как звезды далеких галактик.

— Благодарю, — нерешительно произнесла журналистка. — Как мило с вашей стороны, — она показала взглядом на испачканный платок.

— Пустяки. Отвратительная погода для прогулок.

— Пожалуй. Но дела не зависят от капризов погоды, — Анна понимала, что городит полную чушь, и все-таки продолжала. — Летом тут у нас чудесно. Когда растает снег, лучшего места в нашем городе не найти.

— Как вы угадали, что я приезжий? — изумился молодой человек в галстуке.

Анна вскинула брови и, переварив вопрос, рассмеялась.

— Ну, знаете ли, вы несколько выделяетесь из привычной среды обитания.

— Я коммивояжер. Признаться, вы правы: в вашем городе я впервые. Григорий.

— Очень приятно. Анна.

Обычно, она представлялась «Анастасией Жуковой», и лишь в узком кругу коллег ее называли Аней. Сейчас настоящее имя слетело с языка непроизвольно. «Я попала под влияние собственных статей», — тревожно подумала журналистка. Но отступать было некуда.