Священные холмы - Ольга Крючкова

– Разумеется, этот выродок для меня никто! – с жаром воскликнула королева.

– Прошу тебя, тише… – зашикал на неё осторожный Мак Алистер. – Не стоит привлекать к себе внимания. Страшно предположить, что король прикажет сделать с несчастным лэрдом Маоном. Я же направлюсь к королю, а затем к верховному друиду Эогану.

Советник подошёл к королевскому шатру. Стража, стоявшая вокруг него плотным кольцом, обнажила мечи. Мак Алистер сразу же, без лишних слов, догадался: Конайре отдал приказ его не беспокоить.

Советник осмотрелся: на небольшой площадке перед шатром никого не было, стало быть, всем любопытным приказали удалиться. Он постоял ещё некоторое время: до слуха донеслись крики командира королевской стражи, которые бесспорно предназначались лэрду Маону. Тот же отвечал сбивчиво и порой бессвязно. Несчастный Маон пытался объяснить, что корнвенхау у него украли…

Но командира королевской стражи такие объяснения явно не устраивали. Советник услышал удар и шум падающего тела…

Он глубоко вздохнул, насладившись морозным свежим воздухом, не испытывая ни малейшего сожаления или угрызений совести о содеянном.

Мак Алистер спустился с холма, у подножия которого стояли шатры друидов. Самый просторный шатёр темно-красного цвета принадлежал Эогану. Здесь не было королевской стражи, но, приблизившись, советник отчётливо увидел около входа в шатёр остро отточенные палочки, торчавшие из земли.

«Гейс… Они наложили гейс, дабы никто из посторонних не вошёл и не помешал им. Пожалуй, стоит остерегаться магии…» – подумал Мак Алистер. До него донеслись голоса друидов и запах горящих ясеневых веток. Друиды совершали тайный обряд, пытаясь вернуть Ингела к жизни.

Лэрд Тальтиу немного отдохнул после бурной ночи, проведённой в объятиях Этлин, привёл себя в порядок и решительно направился к шатру оллама.

Там уже вовсю кипела жизнь. Слуги укладывали имущество оллама в повозки, и намеривались разобрать шатёр.

– Приветствую тебя, оллам! – лэрд почтительно поклонился Катбаду, отдававшему распоряжения слугам.

Оллам оглянулся.

– Лэрд Тальтиу?!

– Да… Прости, мою дерзость, оллам, но я хотел бы поговорить с тобой.

Катбад внимательно воззрился на гостя.

– Я догадываюсь: о чём пойдёт речь. Ночью, в медионеметоне, от меня не ускользнул твой повышенный интерес к Дейдре.

– Да, оллам, истинно так. Я пришёл просить твоего дозволения жениться на Дейдре… Я молод и богат, твоя дочь отвечает мне взаимностью… И…

Катбад поднял руку, прерывая речь Кейда.

– Не трать слов лэрд Тальтиу. Всем известно о твоём богатстве. Я достаточно услышал и принимаю решение: ты посетишь меня в Армаге накануне праздника Имболк[65]. – Сказал оллам и продолжил отдавать приказания слугам.

Лэрд пребывал в некотором замешательстве, ему хотелось спросить: знает ли Катбад о том, что произошло с Ингелом? Затем он отогнал эту мысль. В конце концов, он пришёл поговорить о сватовстве, а не о бастарде.

– Могу ли увидеть Дейдре, прежде чем вы покинете Маг-Слехт.

– Да. Она – в повозке.

Лэрд поспешил к повозкам, стоявшим недалеко от шатра, вокруг которых хлопотали слуги.

– Лэрд Тальтиу… – негромко окликнул Кейда женский голос. Он обернулся: перед ним стояла Мойриот.

– Ты, женщина-друид, из свиты оллама.

Мойриот кивнула.

– Верно. Ты хочешь повидаться с Дейдре? – спросила она.

– Да. На то мне дал дозволение сам оллам.

Мойриот не отрывала взгляд от Кейда. Он смутился.

– Почему, ты, так смотришь на меня?

– Ты провёл бурную ночь, не так ли?

Кейд вздрогнул.

– Не твоё дело! – внезапно взорвался он.

– Возможно. Странно, что оллам этого не заметил. Устал, наверное…

– Что ты хочешь от меня? – Кейд терял терпение.

– Не ходи к Дейдре. И прежде, чем явиться в Армаг к олламу – подумай! – настаивала Мойриот.

– О чём?

– О том, сколько времени ты и Дейдре будите делить супружеское ложе. Его у тебя осталось не так уж много…

Лэрд изменился в лице.

– Откуда ты узнала?

– Я чувствую гейс. Меня не обманешь. – Пояснила женщина. – Вот возьми амулет. – Она сняла с шеи медальон с огамическими знаками. – Он должен помочь. – Лэрд принял подарок и с удивлением взирал на Мойриот. – Возвращайся в свой шатёр. – Настаивала она. – Поверь мне, так будет лучше.

Ингел по-прежнему не подавал признаков жизни, пребывая в бессознательном состоянии. Его дыхание с каждым мгновением ослабевало.

Эоган прекрасно осознавал, что его магия и знания бессильны перед ядом, попавшим в кровь наследника Тары. Он испытал все возможные средства. Оставалось последнее: воззвать к жестокому и кровавому Тевтату во время принесения в жертву лэрда Маона. Эоган знал, как это опасно, но всё же решился на крайний, последний шаг. Ведь речь шла о его репутации и жизни наследника Тары.

Сначала он пожалел, что не обратился за помощью к всесильному Катбаду, и тот уже отбыл из Маг-Слехта в Уладу. Но затем решил, что сам сможет воздать жертвенные почести Тевтату и сотворить соответствующую молитву, ведь придётся просить за жизнь Ингела и неизвестно, что Бог войны потребует взамен.

И вот день близился к завершению. Король, его свита направились в медионеметон, освещенный кострами, дабы принять участие в кровавом действе. Стражники волокли связанного и обессилевшего лэрда Маона.

Вслед за ними шествовали: верховный друид Эоган, его помощники и замыкала процессию Моргауза, настоявшая на своём участии в кровавой церемонии. Она несла небольшой жертвенный котёл, в который предстояло упасть отрубленной голове Маона. Королева Фиона и её дочери под предлогом дурного самочувствия отказались присутствовать в медионеметоне.

Наконец окровавленного, избитого Маона положили на жертвенный камень. Эоган возвёл руки к Кром-Кройху.

– О, всесильный Кром-Кройх! – воскликнул верховный друид. Его помощники начали отбивать в тимпаны чёткий ритм. – Замолви за нас слово перед великим Тевтатом! Готов ли он принять жертву?

Тимпаны смолкли. Король и его свита, не отрываясь, смотрели на каменного идола, словно его губы, сомкнутые веками, должны изречь одобрение предстоявшему действу.

Но Кром-Кройх безмолвствовал. Король постепенно терял терпение, ему хотелось немедленно насладиться смертью лэрда Маона и умыть руки в его крови. Моргауза и вовсе теряла рассудок от нависшей тишины. Она смотрела в жертвенный котёл, в котором ей мерещилась окровавленная голова лэрда.

Неожиданно над святилищем пролетел огромный ворон, причём так низко, что все собравшиеся отчётливо различили его блестящее оперение. Он, не торопясь, описал круг и спланировал прямо на плечо Кром-Кройха.