Кристмас - Александр Варго

Женя открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, беспомощно сжав маленькие кулачки. Все, что говорил прокаженный, выглядело достаточно убедительно. Борис вздохнул и подвел итог:

– Его Величество Случай все расставит по местам. Ничего просто так не случается. Как говорил булгаковский Воланд, «…кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится». Война план покажет. Все-таки надеюсь, что ведьму в ближайшее время удастся одолеть. Между прочим, – хозяин дома кивнул в сторону лестницы, – внизу как-то тихо. Странно очень. По идее, там должна идти битва между мутантом и вашими товарищами.

В столовой на первом этаже, за столом, поодаль друг от друга сидели Максим и Сергей. Какое-то время молодые люди хранили хмурое молчание, исподлобья бросая друг на друга недоверчивые взгляды, затем Макс не выдержал:

– Слушай, Бакунин! Можно прямой вопрос? Почему ты меня так ненавидишь? В конторе это было непринципиально. А здесь… Может, сдохнем сегодня или завтра… Просто интересно.

Тот задумался:

– Хорошо, что ты спросил. Психологическая несовместимость – абстрактное понятие, хотя даже космонавтов на это дело проверяют. Если сказать проще, то возьмем наш офис. Вот выходил ты, к примеру, в сортир, а я радовался, что тебя нет рядом. Говорю, как есть. Меня раздражало все: твои компьютерные стрелялки, серьга в ухе, туалетная вода, сумка, как у школьника. Глупо, конечно. Почему говорю об этом в прошедшем времени? Потому что сейчас уже не раздражает. Только здесь я понял, что, скорее всего, ненавидел не тебя, а себя.

Сергей закурил и продолжил:

– В свое время мы с друзьями для самоутверждения уничтожили семью бомжей. Среди них был ребенок, совсем маленький. И все это дерьмо я спрятал внутри себя глубоко-глубоко. Ты убивал на экране, такой чистенький и благополучный, как мне казалось. А я убил реально. Ты своими виртуальными ужасами поднимал муть со дна моей души. Вот такие дела. Самое интересное, что, похоже, из всей нашей компании только Кровавый Макс – не кровавый. Выясняется, что у всех нас, кроме тебя, есть свои «скелеты в шкафу». Как будто кто-то специально отбирал в эту фирму сотрудников с темным прошлым.

– Спасибо за откровенность. – Фирсов встал из-за стола. – Я всегда чувствовал, что ты терпеть меня не можешь, и старался отвечать тем же. Хотя, если честно признаться, мне этого и не всегда хотелось. Пойдем подышим на улицу, а то здесь уже от курева воздух синий.

Они вышли на крыльцо. От свежего морозного воздуха кружилась голова. Уже светало, и мягкий свет струился между ветвей берез, росших около забора, окрашивая их в нежно-розовый цвет.

– Красиво, – заметил Сергей голосом, лишенным каких-либо эмоций.

– Не то слово, – в тон ему отозвался Максим.

И обоим стало как-то легче на душе. Вдруг из конюшни донеслось ржание и фырканье лошади. Бакунин вспомнил ночной кошмар, когда кобыла валялась дохлая в стойле, и в ушах снова прозвучали слова инвалида о том, что ведьма может вселиться хоть в ту же лошадь. Стало не по себе, и он предложил вернуться в дом.

Они вновь сели за стол.

– Давай долбанем по стопке, с морозца, – предложил Максим. – А потом ты как знаешь, а я пойду подремлю.

Сергей потянулся за бутылкой и вдруг застыл на месте: по лестнице на подгибающихся ногах спускалась Алексеева, с искаженным в панике лицом. Следом за ней, цепляясь руками за перила, съезжал на коляске инвалид. Ружье висело у него на шее и раскачивалось в такт движению.

Бакунин поперхнулся и закашлялся, у Фирсова отвисла челюсть.

– Женя, что случилось? И где Сашка? – спросил, откашлявшись, Сергей.

– Ребята! – запричитала девушка. Она подбежала к ним, смеясь и плача одновременно. – Вы живые! Живые ведь, правда? – спросила она, шмыгая носом.

– А почему мы должны быть мертвыми? – ошалело ответил вопросом на вопрос Сергей.

– Разве, кроме вас, тут никого не было? – подключился к разговору Борис.

– Нет, – сказал Макс и наморщил лоб. – Вообще-то мы выходили во двор минут на двадцать.

Ни слова не говоря, хозяин дома покатил куда-то за лестницу. Что-то хлопнуло, и он вернулся озадаченный.

– Скорее всего, он скрылся в подвале, – сказал он задумчиво. – Точнее, в погребе. За лестницей вход, и крышка люка открыта. Я ее закрыл и запер на замок. Но это его не остановит, если вдруг он захочет вернуться. Но, полагаю, некоторое время мутант там проведет. Там есть пища.

– Какой мутант? Какая пища? Вы что, шутите? – спросил с негодованием Бакунин.

– Жизнь может быть шуткой, и наоборот, – с видом мыслителя заметил Борис. – А если сомневаетесь в моих словах, спросите у вашей подруги. Ну, да ладно! Короче, случилось то, чего я боялся, хотя я предупреждал вас. Ваш друг после укуса мертвяка превратился в звероподобное существо и съел бы барышню, если бы не я. Вам просто повезло, что вы отлучились, – инвалид развел руками, – иначе бы он вас сожрал. Ему сейчас мясо нужно. Не хотел я раньше времени говорить, но, думаю, этот час настал.

– Ну? – в один голос спросили Максим с Сергеем.

– В погребе лежат трупы, ваши предшественники. Андрей их сначала закапывал, а потом, по моей просьбе, стал в погреб спускать. Так, на всякий случай…

– На какой такой случай? – набычился Бакунин.

– На такой, как сейчас, – отрубил хозяин дома. – В комнате накурено сильно, вот вас оборотень и не учуял. А из погреба сквознячком тянет, вот он и рванулся туда, на запах. Впрочем, что я вас уговариваю. Идите, послушайте, а то вы не верите, смотрю, – промолвил Борис и поехал к люку.

Все послушно пошли за инвалидом.

До двери, ведущей в погреб, было уже близко, и Борис ехал тихо и осторожно, как по минному полю. Все портил только противный скрежет колес. Затормозив, хозяин дома приложил палец к губам. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как кто-то под тяжелой крышкой в глубине погреба что-то грызет. Громко хрустнуло. Сергей ощутил, как дернулось прижавшееся к нему мягкое и теплое тело Жени.

– Берцовую кость перегрыз. Только она так хрустит, – мечтательно прошептал Борис, словно завидуя мутанту.

– Меня сейчас вырвет, – жалобно проговорила Алексеева.

Сергей дотронулся рукой до массивного замка.

– Выдержит? – с сомнением спросил он у Бориса, тот пожал плечами.

– Может, и выдержит. А может, и нет, – невозмутимо сказал он и зевнул.

Ребята переглянулись.

Обратно в столовую они шли на цыпочках. Инвалид, замыкая процессию, ехал позади. Бакунину пришло в голову, что он почти привык к запаху, который исходил от прокаженного. «Наверняка мы уже все пропитались этой вонью», – подумалось ему.

– Кстати, Евгения, – внезапно сказал Борис, в его голосе сквозило удивление и испуг, – у вас чешуя начала расти. На шее.

И он легонько ткнул Женю в спину стволом ружья. Истошный визг девушки заставил задребезжать стекла в старых оконных рамах. Евгения начала лихорадочно осматривать свое тело и, к явному удовольствию инвалида, даже задрала блузку.

– Ладно, я пошутил, – осклабился Борис.

– Шуточки у вас… – На глаза Алексеевой опять начали наворачиваться слезы.

– Что вы, в самом деле! – взвился Сергей. – Нам только не хватало, чтобы сейчас на этот вопль тварь прибежала!

– Не прибежит! – уверенно заявил хозяин дома. – Вы бы оторвались на его месте от сахарной косточки? Читали плакаты в пионерских лагерях? Когда я ем, я глух и нем!

– Я косточки не употребляю, даже сахарные, – сказал Сергей со злостью. Он прищурился, с омерзением глядя на инвалида: – А может, вы тоже мутант?

Борис фыркнул, но мысль Бакунину понравилась, и он начал ее развивать:

– Глядишь, а под пледом у вас не ноги, а щупальца! Покажите!

– Да ты что, сынок? – спокойно сказал Борис.

– Я вам не сынок, и вы мне не отец, – процедил Сергей. – Сбросьте плед!

– А если не сброшу?! – с вызовом ответил инвалид. Его руки легли на приклад ружья.

– Нет уж, будьте так любезны! – настаивал Сергей.

– Серега, хватит, – похлопал сослуживца по плечу Макс.

– Пусть покажет свои гребаные ноги! – срывая голос, заорал Бакунин.

– Да ради бога. Или ради черта, как угодно. Смотри! – засмеялся Борис и сдернул с колен истрепанный клетчатый плед.

Взору присутствующих открылись синие тренировочные спортивные штаны и мягкие войлочные тапки.

Однако Сергей всем своим видом показывал, что этот аргумент его не убедил. Видя это, инвалид закатал штанину и продемонстрировал тощую волосатую ногу с бледной кожей. На этом конфликт был исчерпан.

Когда они вошли в столовую, то увидели сидящего за столом Аникеева в заиндевелом тулупе. В руке он сжимал пистолет.

Борис куда-то пропал, и его исчезновения никто не заметил.

В комнате повисло гнетущее молчание. Аникеев опрокинул в себя полный стакан водки, но закусывать не стал, а лишь сморщил кончик носа.

– Я знаю, что это за пистолет, – яростно зашептала Женя в ухо Бакунина. – «Беретта» директорская. Видела, как он этим стволом перед Мариной хвастался. С другим не спутаешь.