Кристмас - Александр Варго

– Надо бы швы наложить, – заметил инвалид. – У меня даже где-то иголочка валялась… Ну да ладно, все равно он не жилец.

Последние слова он пробормотал себе под нос, и никто их не услышал.

В столовую зашел Макс с опухшим после выпивки лицом и с недовольным видом произнес:

– Чего разорались-то? Нажрались – ведите себя прилично!

Потом заметил Бориса:

– Значит, это вы то мифическое существо, которого не видно, а слышно? Напугали вы вчера наших ребятишек.

Инвалид о чем-то напряженно думал и последние слова, очевидно, пропустил мимо ушей.

Бакунин закурил и сказал, обращаясь к Борису:

– Кстати, вот ему ведьма постоянно мерещится, – и махнул рукой в сторону Максима.

Инвалид очнулся от оцепенения:

– Ведьма не мерещится. Она здесь реально обитает. Сейчас, прямо сейчас, понимаете? Вот, на нас смотрит и слушает. Смотрите, – он снял с шеи крест и подкатил к елке. Внезапно деревце начало трястись, позвякивая шарами, с каждой секундой все сильнее и сильнее. Борис убрал крест, и елка моментально успокоилась. Женя инстинктивно отошла на безопасное расстояние от новогодней красавицы, хотя теперь она стояла совершенно спокойно.

– Видели мы такие фокусы, – скептически заметил Максим. – Ничего мне не мерещится. Так, сны какие-то бредовые, про мертвецов и всякое такое.

– Севастьянова тоже во сне укусили и чуть топором не пришибли? – Бакунин раскурил следующую сигарету от окурка предыдущей. – А лошадь отчего сдохла? Тоже ведьма убила?

Инвалид ничего не ответил, но Сергей не успокаивался:

– А почему она в елке, я имею в виду ведьму, спряталась? Чего ей там делать?

– Она живет на два мира, и, чтобы здесь находиться, ей надо вселяться в какой-нибудь мертвый организм, – снизошел до ответа Борис. – В этой комнате таковой является елка, поэтому я и догадался сразу… Кобылу она угробила, чтобы нам окончательно все пути отхода перекрыть. Машину-то чертовка уже давно сломала.

– А если елку сжечь, пока в ней ведьма? – не угоманивался Сергей.

Хозяин дома кашлянул, подъехал к дереву, снял крест и приложил к ветке. Елка резко рванулась и упала на пол.

– Все. Елка свободна, ведьма покинула ее, – прокомментировал инвалид.

– Ну, по крайней мере она нас теперь подслушивать не будет, – слабо улыбнулась Женя.

– Она сейчас может и в лошадь вселиться, – промолвил инвалид. – Тело-то, девочки у нее где-то в избах спрятано.

– Я даже догадываюсь, где, – Макс сменил свой тон на серьезный. – А зачем ей тело вашей дочки, если она где угодно может обитать?

– Когда проводится окончательный обряд дарения душ Дьяволу, она должна находиться в теле невинного ребенка, – пояснил Борис.

Бакунин, окутанный клубами табачного дыма, был серьезен и задумчив. Он морщил лоб, что-то шептал, потом его лицо просветлело, и Сергей воскликнул:

– Предположим, например, что колдунья находится сейчас в теле кобылы. Получается, если жахнуть по ней серебряной пулей, то ведьме капут?

– Соображаешь! – уважительно изрек инвалид. – Только необходимо учесть следующие моменты: «жахнуть», как ты говоришь, надо прямо в сердце; поблизости не должно быть другого мертвого организма, чтобы исключить возможность мгновенного переселения… Есть еще одно обстоятельство: когда ведьма выходит из чьего-то тела, оно сохраняет способность принять душу в течение трех дней. А иначе становится обычным трупом.

– Что-то у меня голова кругом пошла от этих головоломок, – пожаловался Севастьянов. Женя мягко положила ему на руку свою ладонь.

– Вот поэтому я с вами и вожусь, – подвел итог Седой. – Одному, без помощников, мне эту задачу не решить. А у вас тоже появляется возможность выжить, если ведьму уничтожим.

Деревня Чертовка, Воронежская область«Алексеевский хутор»,бывший участковый инспектор милиции майор в отставкеАникеев Андрей Андреевич,28 декабря – 29 декабря 2008 г.

В яме-ловушке царил почти полный мрак. Я присел на корточки и, подняв воротник полушубка, принялся размышлять о возможных вариантах спасения. Незаметно я задремал.

«…Море лениво гладит пенистой волной ослепительно-белый песчаный берег. Вот водяной язык достал чуть ли не до моих ног и выплюнул маленького крабика, который, переваливаясь с боку на бок, поковылял обратно. Кричащие чайки, выписывая немыслимые кульбиты, подставляют бока соленому ветерку. Я ложусь на спину и смотрю в лазурную бездну неба, такую глубокую, что кружится голова. Небо заслоняется, меня обдает песком, и сынишка, смеясь, плюхается мне на голову и грудь. Мы шутливо боремся, вскакиваем и начинаем играть в догонялки. К нам присоединяются жена и дочка. Дочка бежит к подножию огромной горы, нависшей над пляжем, и начинает взбираться по узкой извилистой тропинке. Мы лезем за ней. Сердце выскакивает из груди, и вот наконец маленькая площадка. Со всех сторон нас окружают какие-то искривленные сосны. Земля засыпана хвоей. Мы между небом и землей. Горизонт сверкает расплавленным золотом. Море внизу ярко-зеленое, дальше начинает синеть.

Душа охвачена неземным блаженством и восторгом. Сверху неожиданно падает маленький камешек, потом еще один, покрупнее. Я увлекаю свою семью ближе к отвесной скале. Камни летят все чаще, превращаясь в какой-то адский дождь. С грохотом срываются целые глыбы, подскакивая на выступах и откалывая от них крупные куски. Мы вжимаемся в стену, но камни задевают нас. Я чувствую, как вибрирует скала. Сверху мелькает тень, глыба бьет в жену, и она летит в пропасть.

Нигде не видно детей, вся площадка завалена камнями. Осматриваюсь и вижу ободранную детскую ручку, выглядывающую из-под серой груды. И вдруг я понимаю, что мне все это только снится.

ОНИ ЖЕ И ТАК МЕРТВЫЕ! Чтобы проснуться, прыгаю со скалы вниз, со всего размаха бьюсь о землю…»

Слышу треск и дикий крик, открываю глаза и несколько секунд соображаю: где это я? Наверху виден клочок звездного неба. Перевожу взгляд ниже, вздрагиваю и инстинктивно сжимаю кулаки. Какая-то темная масса шевелится передо мной. Жду нападения и готовлюсь к худшему, но никто не бросается на меня. Набираюсь храбрости и зажигаю спичку. Темнота отступает в сторону, и я вижу женщину, нанизанную на кол.

Кто она такая? Как здесь оказалась? Что-то начинает прорисовываться в памяти, и я опять зажигаю огонек, подношу его к искаженному предсмертной мукой лицу женщины.

«Да ведь это одна из наших гостей!» – осеняет меня. Точно, помню эту девчонку. Все время возле их начальника вилась, Бояринова. Кажется, ее Мариной зовут. Вернее, звали.

Что там могло произойти, заставив ее сбежать оттуда? Перед глазами ярко встает картина: другая мертвая женщина, привязанная к березе. Точно у меня что-то с головой, если забыл такое. А я действительно постоянно что-то забываю. Поэтому Борис и относится ко мне как к больному. Думает, я не понимаю. Что тут обижаться, если ты и впрямь болен. И, судя по всему, серьезно. Сейчас мне кажется, что в прошлом году к нам тоже кто-то приезжал. А куда они делись, когда уехали – не помню!

Как сладко пахнет свежей кровью, приторно даже. Эта девчонка тоже наверняка кого-то любила, строила планы на будущее, мечтала о семье…

Тьфу, что это?! Темнота зашевелилась! Трясущимися пальцами зажигаю очередную спичку и вижу, что руки девушки, ранее свисавшие как плети, подергиваясь, ухватились за кол. Вновь все заливает мрак. Я слышу, как скрипят ее зубы и что-то булькает. Наверняка это агония. Опыт подсказывает мне, что она может длиться долго. Открываю коробок, он почти пустой. Все равно чиркаю спичкой, она ломается, я на ощупь нахожу обломок и зажигаю. На губах женщины пузырится кровь, веки подрагивают. Легкое пробито, раздроблена грудная клетка, вероятно, сломан позвоночник. Сколько она протянет?

– По-моги…те… – шепчет женщина. Я в ответ только горько улыбаюсь. Добить вас, мадам? Рад бы, да руки марать неохота. Да вы и так уже у черты.

Наверху, в пятне неба мелькает что-то светлое. Я не могу поверить в это, но рассудок твердит, что это ОНА. Так и есть: моя знакомая заглядывает в яму.

– Андрей, привет! – Девочка машет мне рукой. – Я искала тебя и нашла. – Она смеется своим серебристым смехом.

– Привет, Принцесса! – Губы помимо моей воли разъезжаются в улыбке, на этот раз искренней и счастливой. Меня охватывает неудержимая радость, я смеюсь вместе с НЕЙ.

– Эти ловушки делает один сумасшедший охотник. Когда-нибудь я доберусь до него! – ЕЕ голос звучит как-то странно, и по мне пробегают мурашки. – Слушай меня внимательно, и ты сможешь выбраться.

Я слушаю, затаив дыхание.

– Сними с женщины куртку, ей она больше не нужна.

Она отдает команды, как заправский командир, и я их четко выполняю.

– Разрежь ее ножом на ленты и свяжи в ремень. Не бойся, твой вес выдержит, это прочный материал.