Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

Он был гордым, ему было плевать на то, что думали его слуги. Он был красивым, хоть и средних лет. И активным с наложницами. Аура власти, навыки в бою донесли его далеко, пока он не врезался в стену. В проклятую стену побед Юсуфа Эвраяда. И он принял титул визиря и ждал своего момента.

И момент быстро приближался. Так думал Миувьях, пока слуги вытирали его. Он застонал невольно от наслаждения, когда они надели на него шелковый халат. Как приятно было, что сыновья выросли и могли терпеть мучения войны вместо него. Он закончил, пока не наступит время обрушить все их силы на Майдару и шлюху. Он хотел сам сокрушить столицу и пройти в город. Посмотреть в лицо Рихаб Бет-Сорр, когда она опустится на колени в грязи, и в ее глазах будет смесь гордости и страха. Он уже мог это видеть. Будь он моложе, от этой мысли он снова стал бы твердым.

Говорили, Рихаб была заодно с Танцующими с огнем и ворами. Что она захватила криминальную часть города и учила их биться. Эта стратегия работала, пока силы Миувьяха были заняты Элдакаром на западе. Как только с Элдакаром будет покончено, и Миувьях обрушит все силы на город… он не простоит и недели.

Пришло время ужина, он ждал этого не меньше купания. Хотя ему давали лучшее в лагере, это было не роскошной едой. Слуги принесли тарелки под колпаками, мясо птицы и козы, пряные соусы, приготовленные, как любил Миувьях. Он закрыл глаза в предвкушении. Может, стоило уезжать, страдать какое-то время, чтобы потом наслаждаться простыми радостями.

Ему даже захотелось вызвать менестреля записать эту мысль. Но его звали еда и вино. Остальное могло подождать.

— Вам послание из Рамадуса, ваше превосходство, — сказал слуга, сидя на коленях, прижимая лоб к полу.

Это раздражало. Он пытался наслаждаться ужином.

— Я знаю, что там. Оставь и уходи.

Слуга опустил свиток в кожаном чехле с печатью двора Рамадус на серебряном подносе рядом с диваном Миувьяха. Он сделал это, опусти взгляд, попятился так от дивана до порога и только тогда развернулся уходить.

Миувьях жевал уже недовольно. Он так ждал ужина. Отбыв из лагеря, проехав часы под холодом и дождем. Но если он не прочтет сейчас, будет отвлекаться на это мыслями, хотя знал, что там говорилось. Послания были одинаковыми в эти дни.

Он вытащил свиток из чехла. Развернул его. Да, то же самое. Маги Рамадуса увидели тьму на западе, и так далее. Кахиши нужно было перестать сражаться и объединиться.

Их игра была жалкой. Если они были заодно с Элдакаром Эвраядом, история о пророчестве не сработает с Миувьяхом. Если нет — страна будет единой, когда он сокрушит Элдакара, да? Южная провинция ждала, нейтральная, чтобы понять, кто победит. Они присоединятся к Миувьяху, когда он проявит свою силу. Кахиши найдет новое вдохновение в лидере как Миувьях. Кахиши ослабла от трусливого Элдакара.

Миувьях все-таки старался на благо страны. И, когда он будет королем, рамадианцам придется договариваться с ним. Они показывали силу, но торговля с Кахиши была важна для них. Лучшее оливковое масло мира было из рощ у Майдары. Принцы Рамадуса хотели быть в алом, редкая краска производилась из жуков, которые жили на деревьях на юге от реки Гадлан. Рамадус шумел из-за войны, но война была дорогой, и Миувьях сомневался, что Рамадус хотел войны, если был другой способ получить себе богатства Кахиши.

Союз был ключом. Когда Миувьях получит трон, он женит одного из сыновей на принцессе Рамадуса. Элдакар Эвраяд отказался от такого брака, ошибся. Миувьях спасет страну. Он жалел, что Юсуф Эвраяд не видел в нем спасителя.

Той ночью ему привели девушку — новую рабыню с востока, красивую и с золотыми волосами. Она не была похожа на Рихаб Бет-Сорр, но Миувьях любил разное. Он ценил наслаждения в жизни — еду, женщин и вино. Эта девушка была послушной, это он не очень любил, но все-таки она пригодилась после дороги. Она делала то, что от нее ждали, и ему не нужно было думать. Это было как ванна. Он позволил ей остаться, засыпая. К нему приводили девушек, когда обыскивали их, а он мог проснуться и захотеть еще. Особенно после долгого отсутствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Миувьях проснулся ночью. Было поздно. Луна была высоко, свет проникал в окна. Девушка лежала рядом с ним.

Он увидел, что она лежала поверх покрывала, ее запястья и лодыжки были связаны. Во рту у нее был кляп.

Он попытался закричать, но понял, что и у него был кляп, а еще его держали сзади. Нож вспыхнул, вонзился в его горло, вызывая боль. Красная вспышка была его кровью. Его жизнью.

Мужчина появился перед ним. Простая одежда, светлая от луны. Из Эйвара. Это Миувьях успел понять. Мужчина сказал:

— Рад знакомству, милорд. Меня зовут Нед Альтера. Это было за Мирину, дочь Сикаро, королеву Майдары.

Миувьях пытался говорить. Не было ни звука. Его тело накренилось на кровати.

Мужчина подошел к окну, вытер быстро нож. Он будто забыл о визире, чья жизнь вытекала на кровать. Он сказал себе или лунному свету:

— Все-таки, — сказал он, — я ненавижу предателей.

ГЛАВА 16

В полночь зимнего солнцестояния процессия шла по улицам Тамриллина. Ее видели, но звуков почти не было. Те, кто смотрел и смог потом рассказать, глядели в щели меж закрытых ставен. Точнее, они видели мельком, потому что те, кто смотрел дольше, не рассказали бы. Эти люди — мужчины, женщины, даже дети — выходили в ночь в тишине за тихой процессией вооруженных. Их вела величавая фигура в белом. Казалось, сама луна проходила мимо каждого окна, если бы лунный свет мог оставлять холод за собой.

Люди, заметившие это, но смотревшие лишь миг, дрожали под одеялами и молились.

Все закрылись сразу после случившегося в замке. Их вело желание сильнее паники найти укрытие. Они забыли о празднике в честь солнцестояния, в честь нового короля. Все в городе от богатых аристократов до бедняков были охвачены одним ужасом. Бедняки, если у них не было домов, укрылись в храмах, где бродили священники с ошалелыми глазами.

Те, кто укрылся, лежали на скамьях, смотрели на мрамор или глаза богов.

Таверны хотели не закрываться всю ночь для праздника, но тут же закрылись, открывали лишь тем, кто искал убежища — часто это были люди из замка. Никто не мог оставаться в замке этой ночью, а то и дальше. Те, кто не видел произошедшее с Элиссаном Диаром, видели ужас после этого. Знания будто передавались без слов. Словно они сами все видели. И не могли забыть.

Оставшиеся на улицах оказывались в процессии, которая выглядела все хуже по краям, пока шла от замка по улицам к вратам. Они вскоре затерялись в ночи, но жители Тамриллина оставались в домах, храмах и тавернах, не спали и ждали рассвета.

Следующим утром люди Тамриллина узнали, что снег с прошлого дня стал как стекло на брусчатке. Что крыши и подоконники были в сосульках. Иней стал спиралями на окнах.

Утром все узнали, кто пропал. Пропал навсегда. Тех, кто ушел с Белой королевой, больше не видели.

* * *

После полуночи замок затих, Рианна повела их в комнату под землей. Но когда они добрались до двери, она поняла, что не могла войти, будто что-то держало ее на месте.

— Рианна, — Лин Амаристот поравнялась с ней.

Рианна повернулась к ней. Вдруг все было в тумане. Она так долго ждала побега, но почему все так ощущалось?

— Я не могу, — сказала она. — Это моя вина.

— Нет, — холодно сказала Лин. — Моя, — она прошла к койке, где лежал Марлен Хамбрелэй. Его сапоги свисали с края. Он был высоким.

Рианна не могла смотреть. Она вспомнила его слова, что могла вынести все. Он сказал это, чтобы придать ей сил, она знала, но он верил в это. И ошибся. Она не могла вынести, что он был тут, пока она ела, спала и танцевала сверху. Что он умер один в темноте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нужно похоронить его, — сказала она.

— Нужно что-то сделать, — сказала Лин. Она опустилась у кровати и склонила голову. — Это должно было произойти… он ушел… не так давно.

Рианна не могла смотреть на мужчину на койке. Не хотела видеть его лица. И без того многое не давало ей спать и спокойно жить. Но она знала, что должна была присутствовать тут, она не была трусливой. Она смотрела краем глаза.