Театр любви - Наталья Калинина

— Он не получил того, чего хотел. Из-за этого у многих искажается представление о добре и зле.

— Интересное наблюдение, но к Стасу оно не имеет никакого отношения. К тому же его гардероб состоит из пары джинсов, которые он обычно донашивает до дыр, нескольких маек, а зимой — фланелевых рубашек. Помню, Эмили чуть ли не силой заставляла его надеть новые ботинки или куртку.

— Убедила. Значит, этот мужчина, — Апухтин постучал пальцем по лежащей на столе фотографии, — новое действующее лицо в постановке, участниками которой являются двойники родных и близких тебе людей. Хотел бы я знать, какая участь уготована оригиналам?

Я непроизвольно вздохнула.

— Уверен, Кириллин в настоящий момент вне опасности, — сказал Апухтин, внимательно посмотрев мне в глаза. — Дело в том, что ему отведена одна из главных ролей. Дублеру не сыграть кульминационный момент драмы, который еще впереди.

Апухтин отвез меня в гостиницу.

— Мой номер напротив. Прошу тебя, запри дверь.

— Ты куда-то собрался?

— Кое-какие формальности. Часа через два-три тоже завалюсь спать. Подустал я за эти дни.

— Мне бы очень не хотелось, чтоб ты жертвовал из-за меня своим отпуском, — сказала я и тихо добавила: — Алеша.

Его глаза радостно блеснули.

— Ты впервые назвала меня по имени. Оказывается, оно у меня очень красивое, а? Почему ты никогда раньше не называла меня по имени?

— Неужели? Тогда как я тебя называла?

— Никак. Словно я был для тебя пустым местом.

— Исправлюсь, обещаю тебе.

— Только не надо делать над собой усилия, ладно?

Я кивнула и улыбнулась. На пороге он обернулся.

— Я ничем не жертвую, понимаешь? Просто я всегда верил и продолжаю верить в то, что зло нужно наказать. У меня такое ощущение, что кто-то хочет причинить тебе не просто боль, а большое зло.

— Не думаю, чтоб ему это удалось.

Апухтин хотел что-то сказать, но раздумал. Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

…На город медленно опускалась ночь. С высоты двенадцатого этажа я смотрела на незнакомый пейзаж за окном. На какое-то мгновение показалось: останься я в этом городе, и я смогла бы начать абсолютно новую жизнь. Правда, мне уже не хотелось ничего начинать заново.

Потом я приняла душ и залезла под прохладные простыни. Я тоже вымоталась за эти дни, но чувствовала, что не засну. Снотворное я не взяла — мы уехали так внезапно.

«Вероятно, Саша разыскивает меня, — думала я. — Интересно, что ему все-таки от меня надо? Теперь, когда он так богат, любая женщина с радостью станет его подружкой, любовницей, кем угодно. Богат, красив… А мне уже сорок. И за душой ни гроша…»

Я погасила свет и закрыла глаза. Наверное, я задремала — казалось, телефонный звонок нарушил какое-то подобие гармонии, воцарившейся в моей душе.

— Это Путятин, — услыхала я в трубке. — Вы не могли бы спуститься на десять минут в бар? Это очень важно.

Я колебалась не больше секунды.

— Сейчас оденусь.

— Спасибо.

Он ждал меня возле входа.

— Очень вам благодарен, — сказал он, протягивая мне руку. — Вы по-настоящему смелая женщина. Я это оценил. Прошу прощения, что потревожил. Мне почему-то показалось, что этот подполковник из Москвы не просто так привез вас в мой ресторан. Не тревожьтесь — я не собираюсь задавать вам никаких вопросов. Я попросил вас спуститься вниз только потому, что надеюсь ответить на ваши. Что будем пить?

Я попросила пива. Когда бармен поставил перед нами два запотевших бокала, Путятин дотронулся до моего плеча и тихо спросил:

— Я вам кого-то напоминаю?

— Отца, — так же тихо ответила я. — Каким он был тридцать лет назад.

— Вы с тех пор не видели его?

Я покачала головой.

— Моя настоящая фамилия Путятин, но я не довожусь братом тому человеку. Вы понимаете, о ком я?

— Да.

— Это очень запутанная история, и я не в состоянии объяснить вам все ее подробности по той простой причине, что большую часть из них сам не знаю. Но поверьте мне в одном: я сам очень похож на отца.

— Но ведь вам сделали пластическую операцию, которая наверняка изменила вашу внешность.

— Совершенно верно. В результате сильного ожога мое лицо было обезображено до неузнаваемости.

— Кто же вы в таком случае? — недоверчиво спросила я.

— Путятин. Алексей Андреевич Путятин. Не исключено, что я ваш родной брат.

— Хотите, чтоб я в это поверила?

— Дело ваше. Мне от вас не нужно ровным счетом ничего.

— Понимаю.

На самом деле я ничего не понимала.

— Могу показать свою фотографию. — Он полез в карман пиджака. — Я на ней снят до ожога.

Это было то же самое лицо. Только мужчина, изображенный на том фото, был всего лишь похож на моего отца, но не вылитый отец.

— Хирург улучшил мою внешность. Операция стоила больших денег. Но эти врачи свое дело знают.

Мы помолчали.

— Честно говоря, я вас совсем не помню. Хотя мать говорила мне, что у меня есть младшая сестренка.

— А отец? Вы давно видели отца?

Путятин вздохнул.

— Я знаю, что батя попал в тюрьму. Мне об этом мать сказала. Потом я долго жил в Норильске. Как говорится, деньгу заколачивал. Словом, ничем не могу доказать моего кровного родства с вами. Если хотите, поверьте мне на слово.

— А что случилось с Сашиным братом? — спросила я. — С тем человеком, чей паспорт каким-то образом попал к вам?

— Он умер. По крайней мере, мне так сказали. У меня нет причин сомневаться в этом. — Путятин поднял голову от кружки с пивом и внимательно посмотрел на меня. — Если вы мне на самом деле сестрой окажетесь, буду очень рад. У меня нет никого на всем белом свете.

Моя душа разрывалась на части. А ведь каких-то двадцать минут назад мне казалось, будто во мне все умерло.

— А у меня только мама.

— Вижу, сестренка, жизнь обошлась с тобой неласково. — Он нежно погладил меня по плечу. — Может, наступит час, и ты поверишь в то, что я твой старший брат Алеша, готовый в любую минуту прийти тебе на помощь. Только свистни, ладно? Да, я неотесанный необразованный мужлан, а ты такая изящная, утонченная, умная женщина. Позволь хотя бы гордиться тобой издали.

Я слабо улыбнулась ему. Как страшно поверить в то, во что очень хочется верить.

— А тот Сашка Путятин, или как там его сейчас, он что, обидел тебя?

— Обычная любовная драма, где не бывает ни правых, ни виноватых. Ты видел его когда-нибудь?

Я сама не заметила, как перешла на «ты».

— Нет. Я соврал этому подполковнику. Ему и про то, что я тебе рассказал, не нужно знать, верно? Нет у него никаких фактов, чтоб упрятать меня за решетку. Мало ли что ему почудиться могло? Правда, сестренка?

Я кивнула и шмыгнула носом.

— Эй, сырость разводить не разрешаю. Ты это брось. Слышь? Надеюсь, у меня есть хорошенькая племянница — маменькина дочка или на худой конец отпетый двоечник-племянник?

— У меня нет детей.

— Жалко. Очень жалко. Неужели так и сгинет наша Путятина порода? Но ты еще совсем молодая, сестренка, и вполне можешь успеть родить пару ребятишек. Ты что, до сих пор любишь этого моего, хм, братца-близнеца?

— Сама не знаю. Наверное, все дело в том, что с Сашей связана самая счастливая пора в моей жизни. Первая любовь, сам понимаешь.

— Понимаю. Хотя моя так называемая первая любовь заразила меня дурной болезнью. Вот такой невезучий оказался у тебя братан.

Он взял меня за руку и крепко пожал ее. Его ладонь была горячей и сильной. Я с радостью ответила на рукопожатие.

— Тебе пора. А то твой страж шум подымет. Провожу тебя до лифта.

Мы вышли в гостиничный холл. Здесь было людно.

Возле лифта он поцеловал меня в щеку. Последнее, что я видела в проеме смыкающихся дверей, была его широкая радостная улыбка.

Я в изнеможении упала на кровать. Сердце ходило ходуном.

Прошло несколько минут, и я услышала стук в дверь. Мои губы машинально сказали «да».

Он ввалился в мою комнату и упал на пол прежде, чем я успела прийти ему на помощь. Из уголка его рта бежала струйка крови.

— Алешенька, дорогой! — Я опустилась на пол и обхватила его руками за плечи. — Не умирай, прошу тебя!

Он прохрипел что-то неразборчивое.

Я вскочила и бросилась к телефону вызвать «скорую». В этот момент в комнату вошел Апухтин.

Он сориентировался в одно мгновение. Оттеснил меня в угол комнаты, куда, как я сообразила, не попадут пули, если вдруг кто-то будет стрелять по двери. Потом отдал короткие приказания в свой телефон. И только тогда склонился над распростертым на полу Путятиным.

— Я же просил тебя никому не открывать дверь, — сказал он, щупая Путятину пульс. — Может, выкарабкается. Он нам очень нужен.

— Почему ты не взял его днем? В тюрьме с ним бы ничего не случилось. Он мой брат, понимаешь? Мой родной брат, с которым мы не виделись с детства. Мы установили это полчаса назад. Господи, стоило мне его найти, как кто-то…