Реликт. Скрытая Надежда - Андрей Дай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настоящая учеба начинается в полку. Боевая учеба. Навыки и привычка принимать приказы к исполнению, не задумываясь об их причинах. Приказ есть приказ. Умри, но выполни. Там, в полку, осознал, наконец, какая могучая организация обеспечивает нас, сотню пилотов смертоносных машин. Техники, кладовщики, водители, диспетчера, снабженцы, инженера — электронщики… Официантки в буфете, в конце концов.
И, да! Новая машина. Ляля. Все пилоты дают своим аппаратам имена. У меня была Ляля. Вся такая ладненькая, уютная и удобная. Нежная. Как раз тогда начались разногласия с женой. Быть может в этом, отчасти, виновата Ляля. Потому как, признаюсь, любил я свою малышку больше той почти чужой женщины, чье имя красовалось в штампе на нужной странице паспорта.
Война. Школа жизни. Двоечники вылетают. Умение смотреть сразу во все стороны, и, главное, видеть нужное. Принимать решения, рисковать и выигрывать. Когда привел на базу Лялю со страшными сквозными дырами в плоскостях, сердце сжалось от боли. Не от страха! Нет! Страха не было. Верил, что это малышка приняла на себя то, что причиталось мне. Спасла, вывезла. Ее было жаль до слез.
И все это время вокруг были люди. Масса всяких. Плохих, хороших, добрых, жестоких и почти безумных. Откровенных сволочей, и парней «душа нараспашку». И у всех на плечах красовались погоны. По большому счету и опыт-то общения с не военными у меня ограничивался продавщицами магазинов и строгими дамами в Управляющих компаниях. Воинские кассы на вокзалах, госпитали с военнообязанным медперсоналом, коменданты общежитий, каптеры, механики в ангарах. Даже водитель автобуса, собиравшего нас из дома — и тот сержантом был.
Профдеформация. Весь мир казался одной огромной казармой. Думал, в Отряде не будет дебильной муштры. Ха-ха три раза. Строем мы не ходили — вот и все отличие. Когда ушла жена, чуть не погнали из ЦПК. На счастье, именно тогда начинался проект «Горизонт», и туда я — детдомовский, ни жены, ни детей — пришелся как нельзя лучше. Случись чего, некому будет даже поплакать обо мне… Случилось вот…
Здесь, в этом, окончательно и бесповоротно, спятившем мире тоже было полно военных. Да хоть ту же железную даму — сестру Реддер — взять. Никому не нужного Юральда Стирмана или одного из людей Тармака, черноглазого Ракшаса с замашками разведчика — диверсанта. Но, по большей части, вокруг были все-таки сугубо мирные, гражданские люди. Летающие в, ирония судьбы, вооруженных до зубов звездолетах. И на их фоне мы, военные, если даже бывшие, выглядели словно бы касатками в стае дельфинов. Хищниками, готовыми и умеющими убивать себе подобных.
И какой путь, какую стезю еще я мог здесь выбрать? Развозить почту на челноке?
Одно радовало. Как бы ни была вывернута здешняя мораль, как бы человечество ни начудило за прошедшие сотни веков, на казарму этот мир совершенно не походил. И еще здесь была Селена. Совершенно невозможная для Земли двадцать первого века девушка.
Ей принадлежали все часы полета, что мы отводили на отдых. Однако мне иногда казалось, что сестра Геи готова вообще не выходить из моей каюты. И меня не выпускать.
Каждая ночь, каждый час этой ночи, каждая секунда этого часа — так, словно они последние в жизни. Мы много разговаривали, шутили даже, но приходили всегда к одному и тому же. К сексу. Яростному, на грани жестокости, или ласковому и нежному, как прикосновение перышка. От невероятных экспериментов, которые не знала даже изощренная Камасутра, до классики, проверенной веками и народами. И, если вдруг организм отказывался от дальнейшего участия в этом марафоне, на помощь приходила безотказная и всегда высокоэффективная медкапсула. Но и ей не удалось стереть с наших лиц темные круги под глазами. Так что ко времени прибытия Житу выглядели мы чуть краше трупов.
А однажды, в один прекрасный момент, после очередного приступа животной страсти, я заметил тихо катящиеся слезы, катящиеся из глаз любимой.
— Что случилось, малыш? Тебе плохо? — пытаясь припомнить, что именно мы такого вытворяли, что могли причинить боль, озаботился я.
— Нет, — шепнула она, и шустрой белкой юркнула мне подмышку. И уже обосновавшись там, шмыгнула носом и тихонечко призналась: — Я никак не могу тебя напиться. Понимаешь? Мне все время тебя мало. Ты уходишь, и я сразу начинаю скучать. Потом ты возвращаешься, я пытаюсь наполнить себя тобой, и никак не могу.
— Все хорошо, — облегченно выдохнул я. — Это нормально. Это называется любовь. Просто знай: я всегда буду с тобой.
— Всегда? — донеслось из ее уютной норки.
— Всегда, — уверил я ее. — Даже когда нам придется расстаться, часть меня будет в твоем сердце, а часть тебя в моем. И мы по-прежнему будем вместе.
— Ты говоришь ерунду, — хихикнули из-под плеча. — Это физически невозможно.
— Ну, да, — легко согласился я. — Совершенно невозможно. Но, согласись, это куда более вероятно, чем встреча на полумертвой планете двух людей, прилетевших туда в одно и тоже время с разных краев Вселенной. Так что, как бы невероятно это не звучало, именно так и будет.
— Ты мое счастье, — спустя минуту, отчего-то не особенно уверено, заявило спрятавшееся в моем сердце существо. — Ты моя боль, и моя радость. Ты то, что делает меня уязвимой.
— Ты моя принцесса, — прошептал я в ответ. — Мой свет, и моя тьма. Ты моя звездочка в ночи.
— Ты не понимаешь! — вскинулась вдруг Селена. О, как она была прекрасна! Обнаженная, с синими кругами под глазами, и пылающим взором. — Ты делаешь меня слабой! А я не могу быть слабой. Не сейчас! Только не сейчас. Я должна суметь защитить и тебя и себя.
У меня чуть мозг не вскипел в попытке осознать этакий крутой поворот в ее настроении. Благо от девяноста с хвостиком моих килограмм, он — мозг — занимает всего один. Так что он просто отключился, предпочтя принять любимую такой, какая она есть. Любой.
— Ты невозможный человек, Макс, — продолжала яриться девушка. — Ты невозможен, и поэтому тебе грозит реальная опасность.
— Ты тоже одна на триллион, — засмеялся я. — Единственная и неповторимая.
— Смеешься? — Селена легонько стукнула меня кулачком по плечу. — А сестра Верона, потрясая расшифровкой твоего генома, требовала от Реддер немедленно тебя захватить под любым предлогом, и доставить в ее лаборатории?
— Знаю, — кивнул я. — Еще знаю, что Реддер ей ответила.
— Да, командир — тетка суровая но справедливая. И чтит законы. Но, поверь! Верона на этом не остановится. Тем более что в твоей крови она нашла какие-то совершенно невозможные нано организмы.
— Адаптивные наноконструкты, — на автомате поправил я. — Малюсенькие роботы, помогающие мне вживаться в незнакомое окружение. Можно попробовать подселить их и тебе. Хочешь?
— Демоны Пустоты! — воскликнула Селена. — Эта высоколобая тварь продаст информацию о тебе мегакорпам, а он предлагает заняться разведением микробукашек!
— Ну, я так понимаю, им понадобится подтверждение ее анализам. Верно? Значит, к тому моменту мне лучше убраться куда-нибудь на край Света. И сидеть там тихо какое-то время, пока они не успокоятся.
— Наивный, — скривила губки принцесса. — Они просто назначат награду за твою голову. Это куда эффективней, чем искать тебя по всему Содружеству. Поверь. Генная карта, совершенно отличная от всех известных человеческих народов, да еще эти твои наноштуковины в крови — достаточный повод для корпорантов желать тебя заполучить для тщательных исследований. И еще эти орлы…
— Что опять не так с орлами? — простонал я. Мало мне было проблем. Так эта ведьма Ворона еще подкидывает забот.
— Мы, сестры, покупаем изредка всякий найденный в пустоте космический хлам. По большей части — корабли-реликты эпохи Расселения. Но иногда, очень редко, демонтажники притаскивают звездолеты иных, неизвестных цивилизаций. В одном из таких, с двуглавыми орлами на бортах, наши ученые обнаружили гиперпривод, принципиально иного, незнакомого типа…
— Еще болтают, — подхватил я. — Что крейсера с такой эмблемой иногда посещают отдаленные колонии. На моем судне были похожие орлы. Но все же, немного иные. И что с того? Разве мало в мире совпадений?
Она взглянула на меня так, как смотрят строгие учительницы на подопечных, не выполнивших домашнее задание.
— Макс! Причем тут совпадения? Важно то, как именно это будет подано корпорантам. А скажет сестра Верона о том, что явился ты неизвестно откуда, и на корабле
