Мечты Энни - Маурин Ли

— Он всегда так себя ведет? — спросила Сильвия, когда они очутились на улице.

— Как «так»?

— Подобно омерзительному осьминогу. Распускает руки, словно щупальца.

— Мне действительно приходится порой отбиваться от него, — призналась Энни.

Она работала на Джереми Руперта всего два месяца. Сперва она думала, что его манера класть руку ей на талию или же на плечо была проявлением отеческих чувств, — ведь у него росли две дочери, ненамного младше ее самой, однако позже Энни заметила, что он то и дело норовил потрогать ее за грудь. Она молча терпела, поскольку не знала, как от него отделаться, не рискуя потерять работу. Энни вела себя так, словно ничего особенного не происходило.

— Ты должна хоть раз дать ему по морде, — возмущенно сказала Сильвия.

— И лишиться места? — с сожалением произнесла Энни.

— Если бы Бруно узнал, он бы нагнал на мерзавца страху, как следует заехав ему кулаком в нос.

— И в этом случае меня бы уж точно уволили, а Бруно провел бы остаток жизни в тюрьме.

— Да Бруно все равно. Он посчитал бы это благим делом, за которое стоило бороться.

— Однако мне не все равно, — сказала Энни. — У меня хорошая работа. Я получаю восемь фунтов десять шиллингов в неделю, что, по меньшей мере, на один фунт больше, чем в любой другой адвокатской конторе. Но не это главное. Я действительно получаю удовольствие от работы с тех пор, как меня повысили.

Компания «Стикли и Пламм» размещалась на Норт Джон-стрит, в деловом центре Ливерпуля, и занимала три этажа. Эта фирма уже давным-давно снискала огромное уважение. Ее основатели — мистер Стикли и мистер Пламм — были стариками, и из четырех партнеров Джереми Руперт был самым младшим.

Энни начала работать в машинописном бюро два с половиной года назад. Ей было шестнадцать, когда она закончила «Машин и Харперс», показав лучший в своем классе результат: сто двадцать слов в минуту во время стенографии, шестьдесят — печатание на машинке.

Энни была прекрасным работником. Она была аккуратной, добросовестной и пунктуальной. Поэтому никто из сотрудников, кроме разве что самой Энни, не удивился, узнав, что, несмотря на молодость, ей предложили должность секретаря у Джереми Руперта. Другие секретари были вдвое старше ее.

Но это означало не только повышение зарплаты. Мистер Руперт возглавлял отдел тяжб, в котором работа была куда более интересной. Она включала в себя простые, но завораживающие дебаты, которые разворачивались между истцами и ответчиками, отстаивающими свое право на ограждения в виде стен и заборов, а также дела о преступной деятельности, иногда даже связанной с убийством.

Энни любила свою работу. Хотя со временем липкие руки мистера Руперта стали для нее настоящей проблемой.

Сильвия взяла ее под руку.

— Давай пообедаем в «Нью Корте».

— Но там же одни мужики! — запротестовала Энни.

Сильвия эффектным жестом закинула конец шали за плечо.

— А почему, по-твоему, я хочу туда пойти?

— Ты же знаешь, кто ты? — сказала Энни, когда они шли, прогуливаясь. На улицах было полным-полно служащих из разных офисов. Стоял солнечный морозный декабрьский день. Маленькие магазинчики были украшены в преддверии Рождества. — Ты та, которая не дает, а только дразнит. Тебе доставляет большое удовольствие кокетничать с мужчинами.

Сильвия вскинула тонкие брови.

— Вообще-то это довольно вульгарное выражение, принадлежащее чопорной мисс Энни Харрисон!

— Но именно так Майк описал свою новую подружку. Только подумай, Дот все так же треплет его за ухо, несмотря на то что ему уже двадцать три года.

— Майк! Он все такой же ужасный зануда?

— Никакой он не зануда. — Энни вдруг встала на защиту кузена. — В любом случае он считает тебя невероятно самовлюбленной особой.

— Это потому, что природа сполна одарила меня тем, что просто грех не любить.

Сильвия взглянула на отражение в витрине магазина, словно подтверждая истинность своего замечания, хотя доказывать это вряд ли было необходимо, — восхищенные взоры прохожих могли бы убедить любую девушку в том, что она настоящая красавица.

Однако восторженные взгляды доставались не только Сильвии. Девушки представляли собой разительный контраст: Сильвия в ярком одеянии, с прямыми светлыми волосами, веером рассыпавшимися поверх ее шерстяной шали, и Энни, скромно одетая в неброское пальто, из-под воротника которого выглядывала украшенная рюшами белоснежная блуза. Энни так же, как и Сильвия, привлекала к себе всеобщее внимание благодаря ярко-рыжим вьющимся волосам, миловидной розовощекости, а также серо-голубым глазам с золотыми ресницами. Обе девушки были высокими, хотя Сильвия обладала стройной, как у модели, фигурой и казалась в два раза тоньше своей пышнотелой спутницы.

Как и следовало ожидать, мужчины из «Нью Корта» были крайне удивлены, увидев вошедших внутрь девушек. Сильвия с надменным видом подошла к бару и заказала сэндвичи с сыром, явно не обращая внимания на ажиотаж, вызванный их появлением. Она подмигнула Энни.

— Если игнорировать мужчин, это приводит их в бешенство.

— Тебе нравится моя шаль? — спросила она, когда они уселись за столик.

— Очень милая, — восхищенно сказала Энни.

— Ее сделали для Сиси. Если хочешь, она и тебе закажет такую же.

— Мне не хотелось бы обижать ее, однако скажи ей, что я очень благодарна за предложение, но это лишнее. Я просто не представляю себя в этой шали.

— Сиси ужасно по тебе скучает, Энни, — сказала Сильвия, вдруг сделавшись серьезной.

— Я тоже скучаю по ней и по Бруно.

— Тебе незачем было уходить от нас. Ты можешь возвратиться, когда захочешь.

— Я знаю, Сил, — терпеливо сказала Энни. Они говорили на эту тему по крайней мере раз в неделю. — Однако мы с Мари должны жить вместе.

— Но Мари переедет в Лондон, как только окончит курс по изучению сценического мастерства. Нельзя же жить совсем одной в этой ужасной маленькой квартирке!

— Она не маленькая и не ужасная. И мне там действительно нравится.

— Больше, чем в «Гранде»? — Сильвия выглядела обиженной.

— Ну конечно же, нет!

Поев, девушки покинули паб. Выйдя на свежий воздух, они договорились встретиться в субботу в обед, когда Энни освободится.

— Мы пройдемся по магазинам, глянем кино и закончим день походом в «Каверн», — заявила Сильвия.

Энни не могла сдержать улыбку, услышав фразу «глянем кино». Ее подруга говорила на слэнге с тех пор, как начала учиться в колледже искусств. Теперь, обращаясь к мужчинам, она использовала слово «парни», а вместо «вроде» говорила «типа».