Заговоры ЦРУ - Давид Антонель

В ответе от 14 июля 1960 г. Дирборн сообщает, что оппозиционное руководство возражает против какого-либо выступления в Доминиканской Республике до тех пор, пока Организация американских государств (ОАГ) не одобрит венесуэльской резолюции, осуждающей Трухильо. Оппозиционеры считали, что решительная позиция ОАГ могла способствовать падению Трухильо и без их вмешательства.

Телеграммой от 26 августа 1960 г. Дирборн сообщал помощнику заместителя государственного секретаря Лестеру Мэллори о беседе, состоявшейся между одним из лидеров оппозиции и сотрудником консульства. Оппозиционный лидер уже не верил в попытку убийства и говорил о вторжении в страну со стороны Венесуэлы. Между тем 1 сентября оппозиционеры вновь требовали оружия. На сей раз речь шла о 200 винтовках. В последующие месяцы говорилось о 200–300 винтовках. […]

Летом 1960 года оппозиция режиму Трухильо росла по всей Латинской Америке. В июне его эмиссары совершают покушение на жизнь президента Венесуэлы Бетанкура. ОАГ принимает вотум недоверия правительству Трухильо, а в августе 1960 года США решают порвать дипломатические отношения с Доминиканской Республикой и объявить ей эмбарго. Американское посольство в Санто-Доминго закрывается. Почти весь его персонал, включая и резидента ЦРУ, покидает Доминиканскую Республику.

В июне 1960 года в Каракасе рядом с проезжавшим автомобилем президента Бетанкура взорвалась бомба. Президент Венесуэлы получил серьезные ожоги, три человека были убиты. Начальник доминиканской службы безопасности — полковник Гарсиа быстро был изобличен как организатор покушения. Эта акция вызвала возмущение общественности Латинской Америки. ОАГ при поддержке Соединенных Штатов поставила Трухильо к позорному столбу, В результате эта организация оказалась всецело под контролем Вашингтона.

После отъезда резидента фактическим представителем ЦРУ в Санто-Доминго оказался Дирборн. Впрочем, это признали одновременно и ЦРУ, и государственный департамент. Даже после прибытия в январе 1961 года нового резидента Дирборн продолжает выполнять функции агента по связи с доминиканской оппозицией.

Дирборн приходит к выводу, что было бы совершенно бесполезным пытаться свергнуть существующий в Доминиканской Республике режим, не решив вопрос об убийстве Трухильо. Своим мнением он поделился с ЦРУ и с госдепартаментом. В июле 1960 года Дирборн писал помощнику государственного секретаря США Работтому, что оппозиционеры «(…) в данный момент отнюдь не готовы предпринять какую-либо решительную акцию — разве что это будет убийство их главного врага».

Комиссии не удалось установить, в какой степени сведения, предоставленные Дирборном госдепартаменту, могли стать известными высшим государственным инстанциям. Во всяком случае, до августа 1960 года внутри латиноамериканского отдела госдепаратамента только помощник государственного секретаря Работтом, его помощник Лестер Мэллори и начальник личного состава были в курсе «проектов» Дирборна.

В сентябре 1960 года должность помощника государственного секретаря по латиноамериканским делам вместо Роя Работтома занимает Томас Манн, а начальник личного состава становится его помощником. В период пребывания на этом посту указанный помощник, по-видимому, 80 % своего времени занимался координацией совместных действий ЦРУ и госдепартамента в Латинской Америке. В этой связи он постоянно находился в контакте с сотрудниками латиноамериканского отдела ЦРУ на местах.

Манн просил Дирборна изложить свою точку зрения на заговор против Трухильо. В своем пространном письме Дирборн приходит к следующему выводу:

«Последний пункт, говорить о котором, вероятно, мне бы не следовало. Дело в том, что было бы лучше — для нас, для ОАГ и для Доминиканской Республики, — если бы доминиканцы покончили с Трухильо прежде, чем он сумеет ускользнуть. Если он останется на свободе в изгнании, то, имея миллионы, он употребит всю свою энергию, чтобы не допустить образования в Доминиканской Республике устойчивого правительства. Будь я доминиканцем — благодаренье богу, я им не являюсь, — я всецело одобрил бы план уничтожения Трухильо как первый необходимый шаг для спасения детей страны, и это я счел бы моим христианским долгом. Вспомните Дракона: пришлось всадить нож ему в сердце, чтобы положить конец его преступлениям. Внезапная смерть в любом случае более гуманна, нежели то, что предложил мне однажды папский нунций, который считал нужным молить бога, чтобы тот ниспослал Трухильо смерть от затяжной и мучительной болезни».

[…] Секретный меморандум ЦРУ, датированный 3 октября 1960 г., озаглавлен «Планы свержения правительства Трухильо, представленные доминиканской оппозицией и нашей резидентурой в Санто-Доминго». В меморандуме излагается несколько проектов, «разработанных в экспериментальном порядке, но представляющихся осуществимыми (…) и приемлемыми для участия в них ЦРУ секретно, с минимальным риском». Эти проекты, в числе прочего, включали:

«Доставку в надежный тайник на южном побережье острова, примерно в 14 милях восточнее Сьюдад-Трухильо, около 300 ружей и пистолетов, а также боеприпасов и гранат.

Доставку в указанное место электронного детонатора с дистанционным управлением, который может быть использован оппозиционерами для устранения ряда ведущих деятелей режима Трухильо. Для этой операции пришлось бы подготовить доминиканцев, а следовательно, нелегально переправить на остров компетентного инструктора, который отладил бы бомбу и детонатор» (меморандум ЦРУ от 3 октября 1960 г.).

29 декабря Специальная группа одобрила широкий план секретной помощи силам, выступающим против Трухильо. Этот план, представленный Бисселом, предусматривал помощь как доминиканцам, находящимся в эмиграции, так и оппозиционерам, оставшимся у себя в стране. Предполагалось выделить средства эмигрантским группам для развертывания пропагандистской кампании против Трухильо и для оснащения специальной яхты, которая вела бы действия полувоенного характера. Биссел обратил внимание Специальной группы на то, что

«сам по себе этот план быстро не может дать желаемых результатов, так как он не предусматривает нанесения решающего удара лично Трухильо».

12 января 1961 г. Специальная группа[51] собралась в полном составе:

«Мерчант разъяснил, что государственный департамент считает, что оппозиционеров Санто-Доминго следует снабдить ограниченным количеством легкого оружия и другим снаряжением. По мнению Паррота, ЦРУ в состоянии организовать это дело, соблюдая полную безопасность, но оппозиционерам придется взять на себя транспортировку оружия на самом острове. Группа одобряет данный проект» (запись Специальной группы от 12 января 1961 г.).

[…] Во время встреч в Нью-Йорке 10 и 15 февраля 1961 г. с представителями ЦРУ руководители оппозиции настаивали на том, что «ключ к успеху заговора — убийство Трухильо». Они требовали от ЦРУ, среди прочего:

— опытных агентов ФБР для подготовки и осуществления убийства Трухильо;

— фотографических аппаратов и инструментария для извлечения пуль;

— отравляющего вещества замедленного действия, которое можно было бы растереть на ладони и, ударив Трухильо, перенести на него. Тогда он мог бы умереть в результате медленного отравления;

— звукоглушителей для винтовок, убивающих с дистанции в несколько миль.

В числе других методов, предложенных оппозиционерами на этих встречах, фигурировали отравление пищи или медикаментов Трухильо, устройство засады с последующим использованием винтовок и гранат, где объектом нападения был бы автомобиль Трухильо.

Судя по февральскому меморандуму ЦРУ, «последняя находка» оппозиционеров состояла в том, чтобы поместить мощную бомбу на пути Трухильо, по которому он совершает свою вечернюю прогулку, и взорвать ее с помощью электрического устройства, расположенного поблизости.

13 марта 1961 г. один из оппозиционеров просил предоставить осколочные гранаты для использования их на следующей же неделе. Просьба поступила в штаб-квартиру ЦРУ 14 марта, а на другой день поступила уже другая просьба: о 50 гранатах, пяти скорострельных винтовках и десяти 64-мм противотанковых ракетах.

Этот новый запрос также был сообщен штаб-квартире. Нет оснований утверждать, что доминиканские оппозиционеры действительно получили это оружие.

Документы убедительно показывают, что сотрудник госдепартамента был в курсе и других событий. В письме от 16 марта 1961 г., где речь идет о «пикнике», Дирборн жалуется этому сотруднику на подавленное настроение: