Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита - Андрей Анисимов

– Я задел кого-нибудь из родственников секретаря райкома?

– Но это всего лишь предположение. Справку КГБ может прочитать уборщица, если придет мыть кабинет раньше хозяина, не исключено, что и сам курьер ознакомится с текстом.

– Неужели не понятно, что подобные документы положено передавать из рук в руки, а не бросать на стол?

– В районных центрах люди живут по-домашнему. Инструкции все знают, но выполнять ленятся. Дело не в этом, дорогуша. Если вы хотите воевать со всем миром, воюйте. Но я как юрист предсказываю вам полную и безоговорочную капитуляцию. Этот мир не вы, дорогуша, создали, и не вам его изменить. А за хорошую жизнь все платят. Так что верните конверты с меченными деньгами их истинному владельцу и подумайте над моими словами. У вас есть неделя времени…

– Спасибо, я очень вам благодарен за ликбез. Позвольте еще один вопрос?

– К вашим услугам. Только, учтите, дорогуша, бесплатные консультация я провожу в исключительных случаях.

– Учел.

– Тогда спрашивайте.

– В списке, который я получил от одного человека, не будем уточнять, вы сами знаете от кого, стоит и ваша фамилия. Как это объяснить?

– Очень просто, Я вам уже представился. Профессия адвоката подразумевает действия по защите права своего клиента. А имя клиента адвокат называть не обязан. Мало того, дорогуша, в ряде случаев за разглашение имени клиента нашего брата наказывают тюрьмой.

Голенев пожал руку Лапочкина, и они разошлись в разные стороны. Через пять минут Олег вернулся в офис, где его уже ждал «электрик» Валя. Он молча уложил деньги и пепельницу обратно в свой чемодан и так же молча покинул кабинет. Голенев проводил его спину взглядом и услышал звонок.

– Олег, говорит Скворцов.

– Слушаю тебя, Сережа.

– Ты интересовался фамилией Лапочкин?

– Да, и продолжаю интересоваться.

– Так вот, девичья фамилия его жены Калымова. Она родная сестра Дмитрия Прокопьевича. Тебе все ясно?

– Вполне. – Олег поблагодарил майора и положил трубку. Дмитрий Прокопьевич Калымов возглавлял Лазоревский районный комитет партии. Теперь имя клиента адвоката Лапочкина для Голенева перестало быть тайной.

Тоня чувствовала себя у милых хозяев по-домашнему уютно. Нина Петровна опекала квартирантку, как родную дочь, и все время пыталась ее накормить. Ей казалось, что молодая женщина выглядит для жены известного в городе кооператора слишком по-детски.

– Тебе надо немного поправиться. – Без конца повторяла она и носила в комнаты постояльцев то голубцы в сметане, то пирожок с творогом, то сладкую булочку. Пекла и готовила Нина Петровна не переставая. Алексей Михайлович не был в состоянии уничтожить столько продуктов, и в Тоне его супруга находила дополнительный стимул для своего кулинарного рвения.

Проводив мужа на работу, Тоня прошлась по пляжу, забежала на рынок, где накупила фруктов, а когда начало припекать, вернулась домой. Прохладнее всего было на террасе. Виноград обвивал ее со всех сторон и загораживал от обжигающих солнечных лучей. Сад у хозяев был ухоженный, но свободного места для прогулок в нем не осталось. Нина Петровна растила перцы, томаты, баклажаны, какие-то особые бобы и самую разнообразную зелень. Все это она умудрялась пропалывать, поливать и консервировать.

Тоня попыталась было предложить свою помощь, но хозяйка категорически отказалась:

– Приехала отдыхать, так отдыхай. – До обеда Тоня два раза поплавала в море, но загорать не стала, слишком жарко. Потом посидела на террасе с книжкой и персиками, немного поспала и к пяти вечера поняла, если «проотдыхает» так еще день, два, то сбесится. Готовить ужин Нина Петровна ей запретила. У нее уже все есть, не выбрасывать же продукты.

Томиться без дела Тоня не привыкла, а торчать целыми днями на пляже не могла. С шести она уже сидела на скамейке и ждала мужа.

Олег приехал в семь и сказал, что они сегодня вечером приглашены в ресторан. Тоня забеспокоилась:

– В чем же я пойду? Я вечерних платьев не привезла, да и нет их у меня.

Нина Петровна, которая все видела и все слышала, тут же пришла на помощь. В ее шкафу сохранился девичий гардероб дочери. Теперь Лина вышла замуж и в свои прежние наряды не влезает. За два часа, что у них осталось до ресторана, Тоня примерила десяток платьев, и то, которое выбрала, они с Ниной Петровной успели немного перешить. Наряд всем понравился, даже бывшему подводнику. Алексей Михайлович был особенно доволен. Это он привез дочери платье из заграничного плаванья и радовался, что оно теперь подошло молодой женщине:

– Я уж думал, так в шкафу и истлеет. – Проворчал он, любуясь на счастливую от успеха Тоню.

До парка Володарского они дошли пешком. Предполагая немного выпить, Олег решил за руль не садиться, а брать частника не захотела Тоня. Она и так почти целый день просидела на одном месте и рада была пройтись.

Моня Корзон встречал гостей на крыльце. В шикарном пожилом франте Олег с трудом узнал старого еврея. Моня вырядился в белый фрак, белоснежную сорочку, отделанную кружевами, и сверкал бабочкой в алмазах.

– Так вы, пожалуй, и до двадцатого внука доживете. – Пошутил Голенев, пожимая дедушке-юбиляру руку. Моня с ног до головы оглядел жену кооператора и почмокал губами:

– Я все те слова уже взял обратно.

В это время Голенева тронули за локоть. Он оглянулся и узнал директора ресторана, которого все звали греком.

– Пойдемте, я посажу вас за очень хороший столик. Оттуда будет не только слышно, но и видно Моню.

– Спасибо, Артур Иванович.

– Не за что, мой дорогой гость. Мне приятно, что вы помните мое имя. Здесь меня больше называют Греком, а как зовут, мало кто знает.

– Я даже помню вашу фамилию, хотя согласитесь, это куда труднее. – И Олег представил жене хозяина «Ласточки»: – Знакомься, милая. Это очень радушный человек и зовут его Артур Иванович Лескопопулос.

Хозяин растаял, и поцеловал Тоне руку.

– О чем говорил тот старик, который нас встретил? Какие слова он взял обратно? – Напомнила Тоня, когда они уже устроились за столиком на веранде.

– Тебя бы в разведку, все сечешь. – Удивился Олег.

– Ты не ответил…

– Я однажды здесь был с девушкой. Она старику понравилась. Он сомневался, не сделал ли я ошибку, женившись на тебе. Теперь он взял свои слова обратно.

– Что еще за девушка? – Тоня не смогла сдержать ревнивого восклицания. Олег расхохотался.

– Чего ты смеешься?

– Спроси еще раз. Мне очень нравится, как ты ревнуешь.

Тоня нахмурилась:

– Я же серьезно.

– Я тоже серьезно.

Официант принес на подносе ведерко со льдом, в котором охлаждалось шампанское, ловко откупорил бутылку и наполнил им фужеры:

– Сегодня подают только шампанское и фрукты. И никто не платит.

– А если я захочу сделать взнос на счет десятого внука юбиляра?

Официант нагнулся к Олегу и шепнул ему на ухо:

– Это к Артур Ивановичу. Он у нас казначей Мони.

В половине десятого все места были заняты. Голенев увидел много знакомых лиц, его тоже многие узнавали. Клиенты кивали друг другу, но вели себя весьма сдержано. В качестве гостей маэстро они выступали редко и немного смущались. Наконец появился сам юбиляр со скрипкой в руках. Для него на террасе соорудили небольшую трибуну, и старик ловко на нее вбежал:

– Дамы и господа, разрешите поблагодарить вас за внимание к моей скромной персоне. Но как вы понимаете, всякий еврей не упустит своей выгоды. Я тоже ее не упущу. Поскольку вы пришли на мой праздник, музыку сегодня заказываю я. А вам, даже если она покажется не очень веселой, придется сидеть и слушать. – Гости захлопали. Моня Корзон поклонился, установил скрипку под подбородок, и поднял смычок: – Итак, Лист. Цыганская рапсодия. – И заиграл.

Голенев никогда раньше не слушал серьезную музыку на концертах. Иногда по радио передавали мелодии, которые ему нравились, но взять и самому пойти на подобный концерт ему в голову не приходило. А сейчас они сидел на террасе, вокруг росли пальмы, над ними мириадами звезд светилось южное небо и звучал Лист. Они с Тоней вдруг почувствовали, что у обоих из глаз потекли слезы. Проникновенный, живой и чуть надрывный голос скрипки проникал в душу. Все вокруг стихло. Даже цикады не мешали музыканту. Моня парил над миром и владел им.

Когда скрипка смолкла, еще звучала опьяненная ею тишина. Потом началось невероятное. Люди не просто хлопали, они бесились, вскакивали с мест, бежали к скрипачу, дергали его за фалды фрака, пожимали руки. У многих глаза покраснели от слез.

– Олег, надо было купить цветов. – Шепнула Тоня. Он понял и подозвал официанта. Тот кивнул. Оказывается, предусмотрительный Грек заготовил розы. Они в подсобке. Голенев расплатился и попросил принести цветы к последнему выходу маэстро.

Моня продолжал творить чудеса. Он играл Равеля, Паганини, Брамса, Сарасате, цыганские напевы Дворжака. Успех он имел ошеломляющий. Никто не думал, что под личиной ресторанного «менестреля» прячется большой виртуозный музыкант, способный донести до людей, в общем далеких от серьезной классической музыки, голос великих певцов мира.