НЗ - набор землянина - Серафима Жук

      Нелирическое отступление

      Третий сон Уильяма Вэйна

      Этот сон - любимый. Жаль, редко удается его посмотреть. Начинается все просто шикарно. Небо чертовски синее, им можно дышать взахлеб. Ветер хохочет и рвет куртку, издевательски треплет волосы, вылезшие из-под шлема: эй, ты не хиппи, постригись уже! Внизу земля. Нет, не так - Земля! Лучшая планета на всю вселенную. Потому что - родная.

       Хлопок, рывок - и падение превращается в медленный, величественный процесс. Это уже полет. Внизу клочьями - вроде облачных - клубятся кустарники. Рыжее море пустыни волнуется пологими холмами. Стропы звенят, душа поет... А потом еще лучше. Земля принимает в объятия и можно снова смотреть на небо, которое заняло свое высокое место в мире, но помнит тебя. И лед высотного воздуха еще там, в легких - как причастность к бешеной синеве. Как вырванное с боем право однажды вернуться, и снова - лететь, приближаясь к земле... И глаза у Поля еще синее неба. Никогда прежде так хорошо не улыбался даже этот солнечный мальчик.

      - Вы за все ответите!

      На краткий миг в сон врывается голос отца Поля. Сам папаша - тощий, длинный нескладный придаток мира цифр и формул - ковыляет от машины и кричит, потому что он чертовски боится за сына и совсем не умеет понимать и принимать то, что непосильно контролировать. Лица у человека во сне - нет. И злость его, сухая, как отчет бухгалтера, не зацепила тогда и не осталась в памяти. Кроме первой фразы - ничего нет про отца Поля, лишь смех самого Поля. Парень поспорил перед прыжком, что на земле первой они услышат именно эту фразу, что отец умудрится просчитать неполные вводные и доберется до места в рекордный срок. Но не успеет помешать... Все сбылось. Конечно, через полчаса поналетели всякие медики, будто мало своей команды, которая ждет наготове у края летного поля.

      Потом подтянулась полиция. Но 'рядовой майор', оставленный в распоряжении Уильяма, все уладил. Что за документы он показывал, и какие магические слова говорил, неизвестно. И не важно. Поля увезли, капрал и майор остались и вдвоем обмыли удачный прыжок апельсиновым соком. На тот момент Уильям не пил уже двести пятьдесят шесть часов. Именно после прыжка он бросил вести учет своей трезвости в столь мелких единицах времени. Еще неделю спустя забрал из ремонта часы отца с новеньким стеклом, под которым циферблат читался без проблем. Вздыхая и обещая себе не отдать друга в лапы перекупщиков, Уильям все же заложил 'Харлей'.

      Сейчас важнее деньги. Поль не один такой, у многих есть мечта, но нет сил встать на ноги. Зато капрал Вэйн стоит на ногах крепко. Если теперь, когда цель обозначена, он толком обмозговал все, то дельце должно получиться, как надо. Самолета у него нет. Но ведь имеется опыт. Упрямство. А сверх того в запасе еще и чутье. Не совсем оно, вроде, годно под нынешнее занятие, но если постараться, то можно и подстроить.

      Захотелось перевернуться на другой бок, лягнуть стенку или сделать еще что-то - лишь бы не досматривать сон дальше. Не то, чтобы он был плох. Просто сейчас, после первого прыжка Поля, любое продолжение не устраивало спящего Уильяма.

      Но сон не закончился. Вынудил увидеть офис новосозданной фирмы, совмещенный с жильем и устроенный в прицепе-кемпере, давно вставшем на последнюю стоянку... Шины сняты, ржавчина гложет металл, и этого занятия ей хватит еще лет на сто: юг, тут жарко и сухо, до побережья с его солеными ветрами далековато. Зато маленький аэродром - рядом. Из окошка видать. Уильям во сне бесполезно протер сгибом ладони пыльное снаружи стекло и скривился. Небо снова сероватое: клиентов нет, хотя для их привлечения приложены немалые усилия. Просто нужно время, что стронуть с места начинание. А 'Харлей', того и гляди, сменит владельца.

      Звонок. Дребезжащий. Неуверенный. Долгожданный...

      - Хочу зак.... По варианту 'люкс'... - сообщил голос из трубки, мембрана которой похрипывала и теряла часть звуков. - Зав... мне бу... удобно. Полдень, да. Решено. Я заказываю пол...

      Аппарат не выдержал длинной беседы и отключился. Уильям посмотрел на треснутую трубку в многослойной изоленте и пожал плечами. По спине пополз холодок - впервые за месяц невесть с чего вдруг показалось, что кондиционер не нужен. Хотя по уму сейчас бы надо радоваться, а не мерзнуть.

      Уильям встал, без спешки пересек кемпер, добыл из железного ящика старый кольт, единственную, помимо часов, вещь, которую он взял из дома родителей. Нашарил, не глядя, жестянку с патронами, добыл и расставил все необходимое для чистки и смазки оружия. Руки работали сами по себе. Голова не пробовала уместить вопрос: а зачем бы вдруг рукам браться за неурочное дело? Кольт содержится в идеальном порядке. Чистка ему не нужна.

      Закончив с первым бесполезным делом, Уильям сунул оружие за ремень и побрел по площадке мимо пустых кемперов все дальше, иногда нагибаясь и подбирая мусор, годный для установки в виде мишеней. Если оружие вычищено, отчего бы его не пристрелять?

      Также без лишних вопросов со стороны рассудка Уильям сунул пристрелянный кольт за пояс, когда стрелка на починенных часах указала: до визита 'люксового' клиента осталось полчаса. Пожилой пилот уже прибыл и дремлет возле своего пожилого самолетика. Жара течет над пустыней и искажает перспективу. Тишину не нарушает ничто, даже ветер унялся, перестал щекотать сухую листву и перетирать друг о друга песчинки и травинки.

      Гостя Уильям почуял издали. Когда кудрявый смугловатый парень с европейскими чертами лица вывернулся из-за угла кемпера, удивления на лице встречающего он не увидел. И, что куда более странно, счел это нормальным. Кивнул приветственно. Снял темные очки, заправил дужку в нагрудный карман пижонской замшевой рубахи, неуместной в южном горячем аду.

      Кольт приветственно щелкнул и уставился черным дулом в левый глаз гостя. Решение дозрело. Голова снова не стала мешать рукам. От звука выстрела проснулся и шало подпрыгнул пожилой пилот. Далеко, в сухих зарослях забились птицы, выбираясь из путаницы ветвей. Ящерица на миг замерла и юркнула прочь. Гость невозмутимо подвинул голову на ширину ладони вправо, чуть качнувшись корпусом. Сразу сместился влево, пропуская у правого уха вторую пулю. Опять влево - и так до опустошения барабана.

      - Спасибо, это был занятный опыт, - негромко сказал он, когда грохот иссяк. - Как телепат, а ты еще прошлый раз меня считал, все верно... так вот, как телепат я обычно начинаю уклонение прежде, чем противник стреляет. Даже скучно. Намерение и прицел я знаю лучше, чем сам стрелок. Но ты - эмпат. Теперь я уверен. Никогда не уклонялся от вас, а это не так уж скучно. Ты думаешь одно, а рука делает другое, корректируя огонь без участия рассудка. Теперь понятно: подобные тебе действительно могут пристрелить подобных мне. Конечно, не при нашей разнице в подготовке. Все же по твоей классификации я тот еще... псих.

      Чернявый, наконец, позволил себе улыбнуться и сразу стал мальчишкой. Уильям даже передернул плечами от неловкости. С какой стати он принялся палить в пацана, которому едва ли больше лет, чем Полю? И улыбается гость хорошо, без холодка и фальши. Есть всего одно 'но'. Весомое.

      - Билли, - выбрал вариант имени 'для своих' Уильям.

      - Игль, - отозвался гость, прищурился и разобрал не высказанное вслух. Ответил на эти сомнения: - Нет, никак не связано со словом 'орел' в твоем наречии. Просто удобное сокращение. Я из довольно-таки церемонной и традиционной семьи, тридцать шесть поколений служили в корпусе или иных структурах. У меня двенадцать имен в полном написании. Примерно так у вас родители-испанцы издеваются над детьми, призывая им в защитники по дюжине святых. Бедолаги еще в младенчестве должны запомнить свое именование целиком.

      - У меня одно имя, второе по отцу, это несложно и правильно, - гордо сообщил Уильям.

      - Поэтому ты не развил в себе телепатию, - рассмеялся Игль. - А я с рождения был обречен считывать мои двенадцать у деда в голове, так и научился подглядывать в разные там черепушки... не вскрывая их. У тебя дозрел вопрос, годный для произнесения вслух?

      Уильям немного помолчал, окончательно формулируя нужное и удаляя из фразы всех чертей и всякую прочую чепуху.

      - Окей, Игль. Вопрос и правда один: ты человек?

      - Совсем коротко - да. Если хоть чуть длиннее - будет много более сложный ответ. По осредненной градации меры генного подобия у нас с вами, землянами, расхождение в пределах один - запятая - двадцать три. До два - запятая - пятьдесят универсальное правило полагает возможным определять расы, как близкородственные.

      Игль на мгновение задумался, заодно считывая реакцию.

      - Ответ приживается нормально. Причины доверия к столь странным словам можно узнать?