В оковах страсти - Никки Донован

Его жена управлялась со всеми делами своими силами, подумал Фокс. Она руководила замком, чинила господский суд, объезжала бескрайние угодья, обеспечивая процветание и бесперебойную работу всего огромного хозяйства. Фокс почувствовал себя не в своей тарелке. Его жена, похоже, стала неотъемлемой частью, точнее, сердцем Вэлмара и его окрестностей. Если бы ей взбрело в голову восстать против него, ему, по всей видимости, пришлось бы туго. И сегодня он затруднялся сказать, чья воля одержала бы в таком противостоянии верх.

Двигаясь по деревенской улице, Фокс заметил, что дома под камышовыми крышами располагались на некотором расстоянии друг от друга, так что каждый хозяин имел вполне приличный участок земли, где выращивал овощи; там же стояли хозяйственные постройки и хлев для скотины. У первого жилища, попавшегося им на пути, они заметили молодую женщину со светло-русыми косами. Она отгоняла передником гогочущее стадо гусей от розовощекого карапуза, игравшего в грязи. Увидев конный отряд, она подхватила ребенка на руки. Когда они проезжали мимо, мальчик громко завизжал, норовя выскользнуть из рук матери на землю. Женщина проводила всадников открытой улыбкой.

— Ее муж — кузнец, — пояснил Озберт. — Его кузница находится дальше вниз по течению реки.

Чуть поодаль они встретили другую женщину, постарше первой. Она сидела у крыльца своего дома, скрестив ноги, и шелушила горох. Время от времени она подносила руку ко лбу и вытирала пот. Увидев группу всадников, она торопливо высыпала очищенный горох в миску и проворно вскочила на ноги, чтобы приветствовать важных гостей.

— Добро пожаловать, милорд, — произнесла она, неуклюже подбирая темно-золотистые пряди, выбившиеся из-под мокрого от пота льняного платка.

Фокс ей кивнул.

— А это Берта. Вот уже пять лет минуло с тех пор, как она овдовела, — сообщил Озберт, когда они удалились от женщины на почтительное расстояние. — Ее муж был ранен топором, рана загноилась, и он умер.

— Ранен топором? — переспросил Фокс. Староста покачал головой.

— Да, но не на войне. Мне кажется, он рубил дрова, когда ручка соскочила и удар топора пришелся ему по ноге.

По мере продвижения отряда по деревне Озберт представлял де Кресси ее обитателей, попадавших в их поле зрения. Так продолжалось до тех пор, пока Фокс не уловил слово «знахарка».

— Что? — встрепенулся он. — Что ты сказал?

— Я сказал, что хижина под новой камышовой крышей за общинной землей принадлежит Гленнит, местной знахарке и ведунье.

Фокс устремил взгляд за общий выгон, где паслась черно-белая корова.

— Она еще и повитуха?

— Да, — кивнул староста. — Она помогает при родах женщинам из деревни и крепости.

— Мне бы хотелось с ней повидаться. — Фокс направил коня к дому.

Они нашли Гленнит в огороде за домом, она ухаживала за овощными грядками. Увидев конных мужчин, она опустила мотыгу и молча наблюдала за их приближением.

— Святые угодники, — пробормотал Рейнар вполголоса. — Я ожидал увидеть сморщенную хрычовку.

Фокс посмотрел на своего капитана с укоризной во взоре. Он догадывался, что, пока они объезжали деревню, его приятель взирал на местных женщин оценивающим взглядом. Но до сих пор капитан не позволял себе высказываться вслух. Фокс внимательно оглядел знахарку с головы до ног. Насколько он мог судить по ее внешнему виду, Гленнит была старше его всего на несколько лет. Однако вьющиеся каштановые волосы, загорелая гладкая кожа и кошачьи глаза цвета янтаря делали ее молодой и привлекательной. Простая юбка красновато-коричневого тона, пропитанная потом, вызывающе облегала округлые формы ее тела, подчеркивая сильные, хорошо развитые и красивые мышцы.

Де Кресси спрыгнул с коня и протянул поводья Рейнару. Гленнит подошла к нему, хотя не поклонилась и ничего не сказала. В нескольких шагах от него она остановилась и молча ждала, когда он заговорит первым. В ней чувствовалась какая-то гордая надменность и природная непринужденность дикого животного.

— Я новый хозяин Вэлмара, — начал Фокс. — Насколько мне известно, ты помогаешь местному люду и жителям замка как повитуха и знахарка.

Она кивнула.

Он сделал навстречу ей несколько шагов и понизил голос. Ему не хотелось, чтобы Озберт или сэр Генри слышали содержание их беседы.

— Более двух лет назад леди Николь произвела на свет младенца. Кое-кто утверждает, что он родился мертвым. Другие говорят, что она удавила его собственными руками, прежде чем он успел пискнуть.

Женщина вскинула брови.

— Люди много чего болтают. А вы не спрашивали у матери ребенка, что случилось?

— Спрашивал. Но я бы хотел также услышать все от тебя.

— Ребенок родился мертвым. Пуповина обмоталась вокруг его шеи. Утроба вашей жены не пострадала, если в этом состоит суть вопроса, — добавила ведунья и снова иронично приподняла брови. — С таким сластолюбивым в постели рыцарем, как вы, я уверена, она очень скоро понесет второго ребенка.

Вероятно, женщина надеялась, что ее слова прозвучат комплиментом. Но он уловил в них скрытую насмешку, граничившую с издевкой. Не желая более задерживаться, Фокс, высокомерно кивнув, вскочил на коня.

— Так что она сказала? — полюбопытствовал Рейнар, как только приятели уютно устроились за столом на пивном дворе в тени развесистого дуба. Фокс поднял до краев наполненную оловянную кружку и сделал глоток густого пенистого эля. Нигде, кроме Англии, не варили пиво столь отменного качества. Аквитания и Пуату славились своим вином, Шотландия — виски, а восточные страны — крепкими водками, выгнанными из фруктов и приправленными пряностями. Но когда человек испытывал жажду, все остальные напитки бледнели по сравнению с пенящейся золотистой жидкостью, называемой элем.

— Я спросил ее насчет ребенка, — ответил он. — Ее рассказ полностью совпал с тем, что мне поведала Николь. В заключение она съязвила, назвав меня сластолюбивым рыцарем. Мне показалось, что она насмехалась надо мной, будто знала, что я не сплю с Николь.

— Возможно ли такое? — осведомился Рейнар.

— Пресвятая дева Мария! Откуда мне знать? — Фокс сделал еще один большой глоток. — Может, она и Николь — подруги. Мне мнится, что обе женщины обладают незаурядным умом. Господи, в присутствии Гленнит я чувствовал себя как мышь, которую гоняет игривая кошка.

— Я был бы только рад, если бы она захотела поиграть со мной, — подхватил Рейнар мечтательно.

— Неужели она так запала тебе в душу? Рейнар пожал плечами.

— Есть женщины, которых мужчине не надо ничему учить. Напротив, он сам может перенять у них что-нибудь новенькое.

Мысли Фокса тотчас перенеслись к Николь. Если бы он только отважился, то с большой охотой научил бы ее всему, чем владел сам. Существовало столько всяческих поз и вариантов, которые им еще предстояло испробовать. Хотя за время Крестового похода он мужественно хранил целомудрие, от своих товарищей он выслушал множество историй о восточных танцовщицах и дорогих проститутках, о разнообразных способах, какими они ублажали мужчин. Некоторые из рассказов особенно захватили его воображение. Ночами, ворочаясь на своей походной подстилке, он столько раз представлял, как будет учить Николь различным позициям совокупления. Но теперь его волновало совсем иное: проникнется ли он к ней когда-либо доверием, чтобы овладеть ею?