Крылья (СИ) - Рыжков Игорь

— Ты не молись в свое Чудо, ты в него верь.

# # #

Уиллисис осторожно постучал в невысокую резную дверь покоев Королевы.

Пропел пружинный механизм, и дверь медленно отошла в сторону.

Храмовник склонил голову и вошел внутрь.

Все было по — прежнему.

Висели под потолком огромные шары с отборными Светляками, которые давали сильный мягкий желтоватый свет.

Дорожка из полированного камня, вела от дверей к трону.

Трон был пустым. Уиллисис задернул глаза фильтрующей пленкой и тщательно осмотрелся.

Если бы сторонники мятежного генерала прятались в нишах или за складками тяжелых штор, то он наверняка бы их увидел. Однако в зале не было никого, как в прочем и самой королевы.

Храмовник не должен поддаваться чувствам. Холодный расчет и логика — то в чем служители Храма были особенно сильны, но предательский холодок опасения потек по спине.

Уиллисис сжал губы в нитку.

Передернул плечами, глубоко вздохнул и выдохнул.

Не могло быть такого, что бы повстанцы решились уничтожить кого — либо из Династов.

Династы и Город — это одно, и тоже.

— Королева! — Выкрикнул Уиллисис звонко, подняв голову так, чтобы звук его голоса распространился максимально далеко.

Эхо заметалось под высокими сводами, обессиленное угасло, отразившись от стен не менее десяти раз.

— У меня нет ничего кроме новостей! — еще повысил голос Храмовник и двинулся к трону.

Королева должна быть жива. Если жива Королева, то жив и Город. Если жив Город, то и Храм будет служить его жителям. Все неизменно и незыблемо, как столетия назад.

Неспешный, величавый, истинный служитель Храма он двигался мягко, словно плыл над каменными плитами. Тога скрывала его движения, и могло показаться, что он уже давно перестал быть человеком, и превратился в существо без плоти и крови, которому предписано вечно стоять на страже своей Веры.

— Я здесь, Храмовник… — Раздался негромкий, утомленный голос Королевы. Он шел из-за широкой портьеры с голубым в серебряных искрах знаком Больших Парных Крыльев.

— С вами все в порядке? — Озабоченно осведомился Уиллисис. Портьера шевельнулась. Тяжелые складки отошли в сторону, и в тронном зале появилась Королева.

Высокая, стройная, ослепительно прекрасная.

— Не паясничайте, Уиллисис… — Устало отозвалась Королева. — Уотервей не мог причинить вреда Династу.

— Но он был весьма резок в своих высказываниях! — Склонился в поклоне Уиллисис. Он был рад видеть Королеву в полном здравии.

— Генерал был против правления Династов в Городе?! — Королева подошла ближе. Длинный невесомый шлейф платья едва слышно шуршал от ее плавных и точных движений.

— Он был против всего, Королева. — Выпрямился без приглашения Уиллисис.

— Наверное, он заслужил на это право. Хотя, сомнения в Вере — самое тяжкое преступление против Города.

— Сомнения в Вере? — Скептически поджала губы Королева.

Она подошла к столику, за которым они обычно беседовали, присела сама, и пригласила жестом присесть Уиллисиса.

Храмовник неторопливо опустился на стул.

Стол, как и прежде, был уставлен яствами, но он не притронулся, ни к вину, ни к замечательным грибам ни к мясу.

— Ты не хочешь есть? — Удивилась Королева. Покачала головой с укоризной.

— Для того чтобы пройти сюда, я полагаю, тебе пришлось потратить много сил.

Уиллисис почтительно склонил голову в полупоклоне.

— Спасибо, госпожа, но трапеза может подождать. Новости нужно подавать свежими иначе они перестают быть новостями. — Королева оживилась.

— Ты что-то узнал о Самсоне и Вере? — Уиллисис покачал головой.

— Не так быстро, госпожа. Всему свое время. Может быть, мы вначале поговорим о мятежниках? — Королева покачала головой.

— Прости, Храмовник, но твое присутствие здесь говорит о том, что вопрос решен. Уотервей?

— Он казнен, госпожа. — Поклонился Уиллисис. Королева поклонилась в ответ.

— Он был приговорен к смерти еще два года назад. Кто-то должен был привести приговор в исполнение, Храмовник.

— Два года достаточный срок для того, чтобы Город немного развлекся.

— Незначительные потрясения только ему на пользу. Не так ли? — Королева выразительно посмотрела на кувшин с вином.

Уиллисис расторопно взялся за искусно изготовленный сосуд и налил в высокий бокал ровно треть, как и предполагал этикет.

Затем он налил вина себе и пригубил, едва смочив губы.

В присутствие Династов гость обязательно приступал к трапезе первым.

Королева благодарно кивнула Храмовнику и отпила из своего бокала.

— Надеюсь, казнь была достаточно показательной? Ты доказал превосходство Храма?

— Вне всяких сомнений, Королева. — Уиллисис отпил из своего бокала. Бережно поставил его на стол.

— Этот мятеж двенадцатый, Королева.

— Я помню, Уиллисис. — прервала Королева, Храмовника.

— И я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Ты скажешь, что Город помнит о предыдущих мятежах, и теперь начинает сомневаться в их естественном происхождении.

— Истинно, так, Королева. — Согласно кивнул головой Настоятель.

— К этому я добавлю, что Последники создавали Город, рассчитывая сохранить вид в течение тысячи лет. Это тридцать поколений.

— Городу уже сорок пять поколений, Уиллисис. Я помню! — Королева нахмурила тонкие брови. Склонила голову.

— Как ты считаешь… — Произнесла она более миролюбиво. — Сколько поколений Город еще проживет? — Уиллисис поправил на груди орден с изображением Крыльев и задумчиво переложил посох из одной руки в другую.

— Ты молчишь? — Удивилась Королева.

— Я думаю, что Город уже мертв, госпожа. — Наконец, проговорил настоятель.

— Социальный ресурс Города выработан, как, в прочем, и прочие ресурсы тоже. — Уилисис помолчал минуту. Он многое хотел сказать Королеве, но все эти слова. Очень правильные слова откладывались на годы и годы. Откладывались по одной очень и очень важной причине. Но, он продолжил. Настойчиво и последовательно. Как его и учил Храм.

— Неуправляемый мятеж приведет к тому, что социальное устройство Города будет разрушено. — Уилисис поднял голову. — Для создания новой структуры у него возможностей нет. Энергетические ресурсы без контроля и частичного воспроизводства будут растрачены мгновенно. Через поколение Город забудет, что такое науки и искусства.

Уиллисис перевел дыхание. Снова отпил вина. Положил свою ладонь поверх дрожащих в смятении пальцев Королевы.

— Мы ничего не сможем изменить, Мать. — Столь близкое родственное обращение было принятым исключительно для общения среди Династов.

Никто в Городе не имел права назвать Королеву Матерью.

Но сейчас Уиллисис чувствовал, что Королеве нужна его поддержка и участие.

Более близкое обращение сделает его сострадание более результативным.

— Мы и без того сделали не возможное, никто не мог предположить, что последствия войны будут столь длительными.

— Сейчас у нас есть шанс сохранить, если не самих себя, то, по крайней мере, человека. Разумного человека.

— Ты говоришь о Самсоне и Вере? — Вымученно улыбнулась Королева. Она не стала пенять Храмовнику за то, что тот назвал ее запрещенным этикетом обращением.

— Да… — Кивнул головой Уиллисис. — Они последние из Изгоев, у которых есть разум, воля, сила и вера. У них есть любовь, и они… — Уилисис склонил голову. — Простите, Королева. — Не бесплодны, как были прочие. — Храмовник помолчал минуту. Произнес, словно это ему далось с великим трудом.

— Они последние, из Изгоев, которым по силам построить новый Город.

— Они — мои дети. — Прошептала Королева. Уиллисис приложил палец к губам.

— Как и все остальные, Мать. Но, если бы Изгои знали, что в их жилах течет кровь Королей, кто бы смог заставить их уйти из Города?

— У них начинается метаморфоз, ты, что ни-будь знаешь о их самочувствии? Они дошли?

— Им тяжело, Королева. — Нахмурился Уиллисис. — Мой сын слушал их и смотрел когда они вышли за геолинию. Он сумел направить их к восточному скату Крыши, Солнце там взойдет раньше. У них будет несколько часов в запасе.