Бремя секретов - Аки Шимазаки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Об этом никто не должен знать, — отрезала мама.
— Но почему? — спрашиваю я.
— Во-первых, еще неизвестно, бесплоден ли ты, и к тому же… — На миг она замолкает, а потом продолжает ровным голосом: —…ты наследник рода Такагаши в пятнадцатом поколении. Надеюсь, ты понимаешь, что о некоторых вещах люди знать не должны.
И продолжает как ни в чем не бывало рассказывать о девушке, которую они прочат мне в жены. Я понимаю, что разговор окончен: мама не в состоянии смотреть правде в глаза. На мгновенье возвращается воспоминание из детства: я плачу, один, в темноте. «Мама! Мама! Мне страшно!» Но никто не входит ко мне в комнату… У меня сжалось сердце. Смотрю на отца, который сидит молча, скрестив руки на груди. Пью чай, все внутри напряжено.
Нет желания оставаться у родителей на ночь. Краем глаза смотрю на стенные часы. Десять. Еще успеваю на последний поезд. Я встаю.
— Куда ты? — спрашивает мама.
— Домой. Завтра рано вставать, мне с утра в лабораторию.
* * *Беру ящик с инструментами, который дал мне священник, и иду в церковь, на первый этаж. В комнату, где дети обычно делают уроки. Здесь восемь низких прямоугольных столов, сегодня я собрался их чинить. За этими же столами женщины шьют и штопают сиротам одежду.
У входа деревянная статуя Девы Марии. Похоже, сначала эта комната предназначалась для богослужений. Но я ни разу не видел, чтобы священник служил тут мессу. Иногда, правда, к статуе приходят люди и подолгу стоят перед ней на коленях.
На улице жарко. Открываю окно — то самое, которое починил на днях. Осматриваю каждый стол. Почти все расшатаны. Поднимаю и переворачиваю один из них, вытаскиваю погнутые гвозди.
Хлопнула входная дверь. В комнату кто-то входит. Оборачиваюсь. У меня перехватило дыхание. Вот она, Марико, а в руках у нее ваза с голубыми цветами. Стою, не шелохнувшись. Марико удивленно говорит:
— Простите, что помешала.
И ставит вазу с цветами перед статуей Марии. Я распрямляюсь и подхожу к ней.
— Меня зовут Кэндзи Такагаши.
— Так, значит, это вы господин Такагаши, — отвечает она. — Мне о вас рассказывала госпожа Танака. Марико Канадзава.
Теперь я могу разглядеть ее лицо. Гладкая светлая кожа. Большие глаза. Чуть тяжелые веки. Длинные ресницы. Маленький алый рот. Красивое, привлекающее внимание лицо, но на нем застыло выражение глубокой печали. Вспоминаю, что рассказывал священник о ее прошлом.
— Я уже видел такие голубые цветы, — говорю я. — Лепестки совсем крохотные. Как они называются?
— Васуренагуса, — отвечает она с едва заметной улыбкой.
И выходит из комнаты. Усевшись на стол, я смотрю в окно. Вижу, как мимо проходит Марико, направляясь к дому, где живут дети.
Закрываю глаза. Теперь я могу вспомнить каждую черту ее лица. Ее грустный, задумчивый взгляд. Сердце сжимается от боли. И потом начинает биться сильнее. «Неужели я влюбился?»
В саду играют несколько малышей. Среди них узнаю ее сына, Юкио. Один, он кидает мяч. Украдкой смотрит на меня. У него такие же печальные глаза, как у Марико.
Ночью мне не спится. Думаю о Марико и ее сыне. О родителях, которые решили женить меня на понравившейся им девушке. Пора совершить какой-нибудь поступок.
* * *На следующей неделе после работы я захожу в церковь. Сразу поднимаюсь на второй этаж в кабинет священника. Стучусь в дверь: надеюсь, он у себя.
— Входите!
Он у себя.
— А, это вы, господин Такагаши!
На столе разложены письма. Чернила еще не успели высохнуть.
— Знаю, что отвлекаю вас от работы, — говорю я, — но пожалуйста, уделите мне немного времени. Хочу задать один вопрос.
Он удивленно смотрит на меня и предлагает сесть в старое кресло. Потом сам усаживается напротив на стуле.
— Кажется, дело серьезное, — замечает он.
— Да, от этого зависит моя жизнь.
— Правда? Что вы имеете в виду?
— Я хочу жениться на Марико, — говорю я на одном дыхании.
— Что? Что вы сказали?
Он подался вперед всем корпусом. Я повторяю:
— Я хочу жениться на Марико.
Он поражен. Мгновение смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Сделав несколько глубоких вдохов, наконец говорит:
— Послушайте, господин Такагаши. Не стоит витать в облаках. В отличие от Марико, вы родились в знатной, известной в городе семье. К тому же Марико сирота и мать незаконнорожденного ребенка, я вам уже объяснял. На ее долю выпало немало горя: она встречалась с богатым мужчиной, который потом их с Юкио бросил.
— Вы знаете этого человека?
— Нет, я никогда его не видел. По словам Марико, он даже собирался на ней жениться, но его родители были против. Она сирота, и ей хотелось завести семью. Но она оказалась слишком наивной. Теперь на сердце у нее глубокая рана. К тому времени как она забеременела, отец Юкио был уже женат на другой женщине — той, которую выбрали его родители. Госпожа Танака вместе с акушеркой принимали роды прямо в квартире у Марико.
Священник продолжает рассказывать. Я молча слушаю. Пять лет назад Марико ушла из фармацевтической компании из-за своей беременности. С тех пор она зарабатывает на жизнь тем, что шьет на дому. Она вернулась в церковь, чтобы у Юкио появились друзья. И помогает госпоже Танаке готовить ужин. Прежде чем Юкио пойдет в школу, она хочет найти постоянную работу.
— Я горжусь Марико, — говорит он. — Она умеет преодолевать трудности. К тому же вкусно готовит. Она рассказывала, что ее мать преподавала домоводство в коллеже для девочек. Когда погибли ее мать и дядя, Марико было всего двенадцать лет, но уже тогда она умела вести хозяйство.
— А чем занимался ее дядя? — спрашиваю я.
— Писатель и журналист, — отвечает священник.
— Значит, Марико воспитывалась в образованной семье.
— Пожалуй, да. Однако никто не знает ни о ее семье, ни о ее прошлом. Сама Марико не рассказывает ничего, особенно о землетрясении. Помните, тогда погибло и пропало без вести больше ста сорока тысяч человек?
— Да, помню. Мне тогда было двадцать лет. Самым ужасным мне показалось массовое истребление корейцев, когда японцы воспользовались общим беспорядком и паникой.
Закрыв лицо ладонями, священник некоторое время молчит.
— Это было действительно ужасно, — говорит он. — Марико не коснулись эти события, но она достаточно выстрадала, потеряв во время землетрясения всех своих близких. Слишком большое горе для девочки.
Скрестив руки, он опустил голову на грудь. Мы долго молчим. Потом я говорю:
— Я понимаю ситуацию, в которой оказалась Марико. Но вы можете, по крайней мере, дать мне шанс? Я хочу пригласить их с Юкио куда-нибудь.
Он долго не сводит с меня внимательного взгляда. Но отвечает не сразу. Он думает. Я молча жду.
— Только с одним условием, — говорит наконец священник, словно Марико его дочь.
— С каким?
— Если вы понравитесь Марико и решите сделать ей предложение, вы должны сдержать слово, что бы ни случилось. Если вы не можете принять это условие, оставьте ее в покое прямо сейчас. Я не хочу, чтобы она снова страдала.
* * *Смотрю в небо, затянутое облаками. Думаю о Соно, которая должна вернуться из Маньчжурии до наступления сезона дождей. Надеюсь, что в первую же нашу встречу сообщу ей радостную весть. Уже представляю Соно и Марико рядом, как на фотографии.
Соно — единственный человек, которому я могу рассказать о всех своих трудностях: об ответственности быть единственным наследником, о невозможности иметь детей, о встрече с женщиной, которая потеряла всех близких и родила внебрачного сына, об отсутствии взаимопонимания с родителями. Мне не хватает Соно.
Однако в моей жизни уже был период, когда я отдалился от нее. Тогда я учился в университете. И меня раздражала ее необразованность. Я даже не познакомил Соно со своей первой женой — ведь Соно зарабатывала на жизнь тем, что обучала гейш игре на сямисэне. Только после развода я понял, что она имела в виду, когда рассуждала о моей жизни. На самом деле Соно мудрая женщина. И теперь мне стыдно за свое поведение.
После разговора со священником прошло три дня. Все мысли только о Марико. В конце концов, речь идет о моей жизни, и не важно, что скажут родители. Я должен сам принять решение.
Сажусь на стул. На письменном столе — закладка из засушенных цветов, которую прислала Соно. Разглядывая крохотные лепестки, вспоминаю название цветка, которое на днях узнал от Марико: васуренагуса. Пишу его рядом со словом «незабудка».
* * *— Марико! — зовет священник из окна церкви. Я стою позади него. Марико подметает в саду дорожки. Ее сынишка играет один возле калитки. Рисует палкой на земле. Потом украдкой смотрит на нас со священником. Марико идет к церкви и входит через дверь, что рядом с окном. Все внутри у меня напряжено. Священник говорит ей: