Успеть раньше смерти - Алексей Макеев

Гуров, однако, оптимизма друга не разделял.

– Хорошего мало! – заметил он. – Ворота закрыты. Людей не видно. Забор высокий. Изображать из себя Чака Норриса почему-то не хочется. А рассчитывать на то, что хозяева откроют, не приходится. Нелюбезные они люди. Я теперь удивляюсь, зачем они нас с Марией вообще приглашали. То есть сначала все было прекрасно, но как только начались неприятности, так мы стали мешать! Хотя вообще-то мы старались помочь... Ну, да ладно, что выросло, то выросло. Будем гнуть свою линию. Ты поставь свою колымагу подальше от «замка», спрячь где-нибудь в кустах, а я все-таки попробую прорваться. Связь, как обычно.

Они остановились на порядочном расстоянии от дома, и Гурову пришлось преодолеть метров двести, прежде чем он оказался у ворот. Звонить или лезть через забор? Эта дилемма не давала ему покоя. После телефонного разговора с Водянкиным он не надеялся на снисхождение деятелей искусства. Они почему-то невзлюбили его крепко и, похоже, навсегда. Но воровски сигать через забор означало вообще окончательно испортить отношения. Гуров решал эту задачу, пока шел, но так и не решил.

Однако судьба послала ему на выручку человека, про которого Гуров как-то среди всех забот подзабыл. А он сам окликнул Гурова, вывернувшись из сумерек, точно кладбищенский призрак.

– Атас, родственничек! – просипел он севшим и слабым голосом. – Иди сюда! Туда не ходи – бесполезняк! Ща мы с тобой чего-нибудь придумаем! У тебя бабки есть?

Гуров всмотрелся в пошатывающуюся, окутанную облаком перегара фигуру. Ну, разумеется, это был Владик! Признание в родственных чувствах обнадежило Гурова. Владик мог быть ему полезным. Изо всей компании он был единственным, кто, так сказать, не имел двойного дна. Этот человек не стеснялся своих чувств и не прятал намерений. Ожидать от него каких-то комбинаций не стоило.

– Привет, Владик! – серьезно сказал Гуров, подходя ближе и протягивая парню руку. – А ты прогуливаешься перед сном, что ли? Почему один?

– А я тут всегда один, – икнув, сказал Владик. – Потому что они все себе на уме, понял? А я человек простой, с моря. У нас на море, знаешь, как? Нет, ты не знаешь! Ты вот чего – приезжай ко мне...

– Постой, куда это к тебе? – перебил его Гуров. – Тебя же дядя в Москву обещался пристроить.

– Обещанного три года ждут, – сказал Владик и опять икнул. – Им теперь не до меня. Они все по кладбищу ходят. А есть я или нет меня – это никого не колышет.

– По кладбищу, говоришь? – Гуров мигом ухватился за эту важную для него тему. – А кто ходит? И чего ходят? Место присматривают, что ли? Или привидения ловят?

– Скажешь тоже! Никого они не ловят. Просто ходят. Типа как на экскурсию или на работу. Даже жрачку с собой берут. Чтобы, значит, не возвращаться. Так целый день на кладбище и пропадают. А придут – у дяди в кабинете запрутся вдвоем и все чего-то спорят...

– Ага, значит, они вдвоем по кладбищу ходят?

– Не вдвоем. Втроем, а теперь и вчетвером. Управляющего еще берут и садовника. Как грубую физическую силу.

– Что значит грубую физическую силу? – насторожился Гуров. – Они там копают, что ли?

– Уж этого я не знаю, но какие-то инструменты они с собой берут, это точно! В мешковину заворачивают, чтобы в глаза не бросалось... Да это все фигня! Крыша у старичков едет. Ты вот чего мне скажи – у тебя бабки есть? Если есть, то мы с тобой сейчас выпьем. Я, знаешь, болею – ну сил нету! Спаси, а? А здесь мне эти суки не наливают уже. Этот сукин сын, дядя, так и сказал – этому, сказал, водки больше не давать! Ну не сука, а? У него этой водки – залейся! Всякая! А в погребке вино. Вот не поверишь, а у него там вино, которое еще Наполеон пил! Цена, знаешь, какая?..

– Да зачем мне вино, которое кто-то уже пил! – отмахнулся Гуров. – Ты мне лучше про кладбище расскажи. Я тебе тогда и денег дам, и опохмелю, и все, что угодно. Они, что же, с кладбища что-то приносят, находки какие-то?

– Какие там находки, бр-р! Кости, что ли? Не дай бог! Нет, не видел! Да они втихаря уходят и приходят. Разве за ними уследишь? И вообще, я с этой шатией тут воюю... За свободу! Прячут от меня бутылки, суки! А в город мне ехать бесполезно – у меня бабки кончились. Я на дядьку рассчитывал, а он вообще про меня забыл. Я теперь даже и не знаю, как мне домой уехать.

– А ты денег на билет попроси, – предложил Гуров. – Мне кажется, он тебя с удовольствием отпустит.

– Да он-то меня отпустит! – довольно непоследовательно ответил Владик, – да как я поеду, когда я болею?

– Ну, не знаю! – уже начал нервничать Гуров. – Тебе и так нехорошо, и этак плохо. Решай тогда сам. А денег я тебе не дам, если не поможешь.

– А чего надо?

– Пройти мне в дом надо, – сказал Гуров. – Да так, чтобы не слишком заметно было.

– Как два пальца... – пьяно сказал Владик. – Ворота-то отперты! Я же здесь! А заметить тебя никто не сможет, потому что дядя с этим придурком опять в кабинете заперлись, а прочие уроды по хатам разбрелись. У нас тут теперь тихо.

– А Ирина?

– А чего Ирина? Вроде, по саду недавно ходила. Чего ей делать? Дядя и на нее внимания не обращает. А с молодой женой так нельзя-я!.. – погрозил Владик пальцем. – Увести могут!

– Ну, Ирина, по-моему, женщина серьезная, к авантюрам не склонная, – сказал Гуров. – Зря ты на нее наговариваешь. Кстати, на-ка вот, держи! Только не пойму я, где же ты сейчас спиртное тут раздобудешь? – Гуров полез в карман и выгреб оттуда несколько смятых бумажек.

Владик живо схватил деньги и рассовал по своим карманам.

– Душевный ты человек! – похвалил он. – А я сразу понял, что с тобой можно дело иметь. А насчет достать – не беспокойся. Максимум полчаса, и я здесь. Одна нога тут, другая там! Ты, главное, никуда не уходи, дождись меня! – строго предупредил он и весело побежал куда-то в темноту.

– Завидная перспектива! – тихо сказал Гуров, качая головой. – Но извини, друг, дождаться никак не могу, дела!

Оставшись в одиночестве, он с некоторым сомнением приблизился к воротам. Однако Владик не соврал – калитка была отперта. Гуров прошел через нее и оказался на залитой электрическим светом площадке перед домом. Совсем недавно Гуров ловил здесь поджигателей и вел родственные беседы, а теперь сам был почти чужаком, нежеланным гостем. В такой ситуации выход был только один – сделаться незаметным, как призрак.

Для начала Гуров изобразил походку пьяного человека, чтобы какой-нибудь случайный наблюдатель принял его за вернувшегося в «замок» Владика, и этой походкой проследовал за угол дома, а там нырнул в тень сада. Кажется, никто его появления не заметил. Теперь предстояло отыскать Ирину, жену Булавина. Гуров решил быстро пробежаться по аллеям сада – возможно, женщина еще не ушла оттуда, – а потом поискать ее в доме.

«Черт его знает, живописца нашего! – думал Гуров по дороге. – Значит, шатается регулярно по кладбищу с помощниками, инструменты у них, еду берут... Выходит, что с битами напали на людей Веревкина все-таки они – это теперь можно утверждать уже наверняка. Что же, таким образом разгоняют захватчиков? Странный метод, нецивилизованный. Булавин с его знанием жизни и художественным вкусом мог бы выбрать линию поведения поумнее. Не понимаю! Или они что-то там ищут?! Что можно искать на старом кладбище? Ничего не понимаю! Доказательства его важности для потомков? Но это само собой разумеющееся. Как сказал поэт – любовь к отеческим гробам...»

Задумавшись, Гуров едва не столкнулся в полутьме с той, которую разыскивал. Ирина Булавина, видимо, тоже была погружена в какие-то думы, потому что тоже не сразу заметила Гурова.

– Боже мой, кто это?! – воскликнула она в легкой панике, отшатываясь от выросшей на ее пути фигуры. – Лев Иванович? Гуров? Фу-у, как вы меня напугали! Вот никак не ожидала вас тут увидеть. У меня было впечатление, будто вы покинули наш дом, разве нет?

– Да-да, я его покинул, – сказал Гуров. – Извините, что напугал вас.

– Да нет, ничего... Но я не понимаю... Что вы здесь делаете? Вы вернулись. Зачем? Вы ищете мужа?

– Нет, я ищу вас. Владик сказал, что вы в саду.

– Да, я решила подышать свежим воздухом, – Ирина с каждой секундой держалась все более настороженно. – Так, может быть, вы все-таки объясните...

– Ну, мне так понравилось у вас в доме, что я решил вернуться, чтобы побыть здесь еще немного, – шутливо сказал Гуров. – Думаю, что на правах родственника мне это позволено. Ведь вы сами нас с Марией пригласили.

– Вообще-то это была инициатива Эраста Леопольдовича, – не слишком любезно сказала Ирина. – Я вас не приглашала. Строго говоря.

– Ну, строго говоря, это и неважно, – меняя тон, продолжил Гуров. – Даже если бы вы запретили меня пускать категорически, я бы все равно сюда вернулся.

– Почему? В чем дело? – Ирина нервничала все больше.

– Мне нужно с вами серьезно поговорить, Ирина! Скажите, вы любите своего мужа?

– Что за вопрос? Кто вы вообще такой, чтобы задавать подобные вопросы? Ворвались ночью, ведете странные разговоры... Что у вас на уме вообще?