Чего вы хотите? (сборник) - Роман Сенчин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Родители Дашу в эти субботы в школу не отпускали. Мама звонила директорше и говорила, что у нее в этот день музыкальная школа. На самом же деле Даша сидела дома с Настей, а родители уезжали на митинги и шествия… Сегодня, четвертого февраля, они стали готовиться с самого утра.
– Где-то ведь были шерстяные колготки, – перебирала мама вещи в комоде. – Вечно, когда надо, ничего не найдешь… Сколько там градусов?
– Сказали, что шестнадцать, – отвечал папа; он не сидел, как обычно, у себя, не писал и не читал, а бродил по квартире, то и дело поглядывая на часы.
– Ну, это еще терпимо. Онищенко вообще за тридцать обещал.
– Ему велят, он и минус сто объявит…
– Как думаешь, лучше в уггах идти или в сапогах?
– Онищенко советовал в уггах.
– Я серьезно!
– Я тоже!.. Я-то откуда знаю, что там будет? Может, реагента насыплют, и каша… Если сухо, то угги, конечно.
– Слушай, Ром, а давай тебе сапоги купим? Давно ведь собирались.
– Да ладно…
– Как ты в туфлях? Одно дело – от метро до работы, а тут… Всё, сейчас заедем – на «Автозаводской» есть «Обувной рай».
Папа усмехнулся:
– Мне не надо рая.
– Я серьезно. Сейчас заедем и купим.
– А вы куда? – пришла из своей комнаты Настя. – Опять за Россию?
– Да, доченька. Веди себя хорошо, ладно? С Дашей не ругаться.
– Угу…
– И на пианино поиграйте обе. Слышите?
– Да.
Даша отметила: мама не сказала о фаготе… С фаготом все-таки, кажется, получается закончить.
Татьяна Петровна, у которой Даша занимается сольфеджио, работает в школе Гершвина, и она заинтересовалась Дашиным голосом: «У тебя, несомненно, есть вокальные данные». На днях Даша сходила на прослушивание, педагогам понравилась. Школа Гершвина недалеко от станции «Новокузнецкая», по их линии как раз. И, главное, сказали, что духовые инструменты влияют на вокал не лучшим образом, так что если Даша выберет пение, то нужно будет от фагота отказаться. По крайней мере, от серьезных на нем занятий.
Даша не стала тут же тормошить маму: я хочу петь. Выжидала. Мама тоже не заводила об этом разговор, но о фаготе как бы забыла. Решала, видимо, для себя, может, с папой советовалась.
Если что, у Даши есть мощный довод за вокал: там много будет джазовых стандартов, а это значит, что она подтянет английский язык, который ей стопроцентно необходим…
В начале двенадцатого, подробно проинформировав Дашу, где какая еда, где спрятаны деньги, «если что», еще раз наказав вести себя хорошо, никому не открывать, мама и папа ушли.
Даша походила по квартире, ставшей вдруг просторнее без родителей, точнее, без их суеты. Взяла ноутбук, устроилась на широкой кровати в спальне. Открыла сайт «Сумерек», но ничего интересного не нашла. Решила глянуть, куда родители отправились.
«Субботнее шествие «За честные выборы» станет третьей массовой акцией протеста после декабрьских митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова, – сообщалось в одной статье. – В 20-градусный мороз колонны демонстрантов пройдут от Калужской площади по улице Большая Якиманка до Болотной.
Согласованная с властями численность участников мероприятия – 50 000 человек. По состоянию на 17:00 мск на официальной странице шествия в Facebook о намерении посетить акцию заявили 27 340 пользователей, «ВКонтакте» – 8843».
Дальше подробно описывался маршрут шествия, место проведения митинга и состав выступающих, координаторы колонн; какие улицы будут перекрыты для движения автомобилей… Но главное было в комментариях:
«Друзья! С вами на все 100! – писал tesla87. – Не бойтесь мороза! За морозом будет весна! НО ТОЛЬКО ЕСЛИ ВЫ ПОБЕДИТЕ 4 февраля! Если победят они (кто у власти), ДЛЯ НАС весна наступит не скоро! Москвичи, на вас вся надежда! Не посрамите!»
А вот vovan:
«Народ не хочет жить при власти воров и жуликов и при этом кричать: ПУТЛЕРУ ХАЙЛЬ! Выборов нет, назначают, как в Азии. Путин правит по принципу «Зачем стадам плоды свободы, их должно резать или стричь».
«Да вы посмотрите на главарей оппозиции! – восклицание otumn. – Это те же воры и жулики, но только без власти. Вот дорвутся и развалят Россию окончательно».
Sandra:
«С первого взгляда видно, что акция проплачена, отрепетирована. Сцена, микрофоны, чаёк, все дела. Госдеп бабла не жалеет».
«Во-во! – otumn. – США достаточно напечатают денег на любые революции. Они хотят не справедливости, равенства, хорошей жизни простому гражданину, а просто уничтожить еще одну великую державу. Конкуренты никому не нужны!»
«Слушайте, господа! – снова vovan. – Чем лить здесь дерьмо, шагайте-ка скорее на Поклонную и клянитесь там в верности Путлеру. Начало мероприятия в 13 часов. Говорят, что и заплатить могут за участие».
– Что там еще на Поклонной? – бормотнула Даша и стала набирать «Поклонная гора» в новостях.
«Москва, 4 февраля, 13.00. Поклонная гора. Согласованный митинг против оранжевой революции в России, – было написано в первой же ссылке. – Каждый, кто хочет Великой России, а не великих потрясений, должен сказать свое слово. Нет – пятой колонне, нет – оранжизму, да – России!.. С нами Профсоюз граждан России, с нами Кургинян, Максим Шевченко, Анатолий Вассерман, Михаил Леонтьев, Александр Проханов и многие другие патриоты России. Мы можем по-разному видеть пути достижения величия России, но мы все твердо знаем, что оранжевый путч означает крах нашей государственности.
Наших прадедов обманули в феврале 1917-го. Нас и наших отцов в декабре 1991-го. Хватит! Никаких больше революций! Все на Антиоранжевый митинг!»
– А родители, значит, на оранжевом… Что такое вообще оранжевый… Оранжизм…
Даша набрала «оранжизм». Заголовки ссылок запутали: «Национал-оранжизм как стратегия русского возрождения», «Оранжизм – угроза народам мира», «Оранжизм – это всерьез и надолго», «Оранжизм – это не глупость, а измена»…
В начале недели в их школе появились парень и девушка. Молодые и симпатичные, улыбчивые. В сине-белых пуховиках… Даже не в самой школе появились, а во дворе. И стали раздавать шедшим на уроки старшеклассникам какие-то брошюрки. С теми, кто приостанавливался, заговаривали о том, что не надо травить себя алкоголем и сигаретами, лучше ходить в спортивные секции.
Даше брошюрку не протянули, и она прошла мимо, но медленно, прислушиваясь к их словам. И запомнила: «Много тех, кто против сильной России, кто напускает оранжевый туман. И только здоровая молодежь может его развеять!»
Телефон. Прежде чем Даша успела до него дотянуться, Настя крикнула из комнаты:
– Звонят!
– Я слышу!.. Алло.
– Привет, – это была мама, – как вы там?
«Как вы там?» всегда почему-то Дашу очень злило, и она ответила, отчеканивая каждое слово:
– Мы здесь хорошо.
– Что делаете?
– Я – читаю.
– По программе?
– Да.
– Давай, учебу нельзя запускать… Мы купили папе сапоги очень хорошие, едем на Калужскую.
– Еще на Поклонной горе что-то сегодня.
– Да, я слышала. Там путиноиды беситься будут.
«А вы кто?» – чуть не спросила Даша. Сдержалась. Тем более по телефону этого говорить не стоит. Может, вечером, и как-нибудь мягче… Вопросов много… И всё больше и больше…
Положив трубку, минуту-другую просто лежала, глядя в потолок. Потолок был сероватый; обои меняли довольно часто, а до потолка никак не добирались…
Открыла почту и сразу обнаружила письмо от Алины, девочки из города Сапожка. Она продолжала почти каждый день долбить Дашу жалобами. С Нового года Даша ей не отвечала, а она все пишет, пишет…
«Привет, Даш! Чего молчишь? Куда-нибудь уехала или некогда? Да, у вас жизнь бурлит, а здесь вообще. Из школы до дому, и всё. Все эти кружки, хор – фигня и убогость. Сижу «ВКонтакте», но что-то ни с кем переписка не получается. Напиши мне что-нибудь! Как твои успехи на фаготе? Да, у нас тут случай случился вообще! Одна девочка в прошлую субботу пошла из Кривеля, это деревня такая недалеко, но пешком далеко, конечно… И одна девочка пошла оттуда к нам сюда на дискотеку. И, дура, пошла в туфельках прямо, в колготках тонких. Ну, чтоб не переобуваться. Пыталась вроде попутки останавливать, но никто не останавливался. И, короче, обморозила себе ноги. Ее сначала в нашу больницу привезли, а потом скорее в Рязань. Не знаю, спасут или нет… Дура, конечно, в мороз так идти, но я ее понимаю. Я бы тоже пошла, наверно… Скорей бы хотя бы девятый класс закончить. И куда-нибудь. Хоть в Рязань, а лучше в Москву, конечно. Вот, мечтаю, приеду, как в старых фильмах, с чемоданом – и новая жизнь! Смешно, конечно, я понимаю. Не думай, что я съехала совсем, но только не могу уже, Даш…»
И еще много-много строчек. Плотных, как крепкие нити… Боясь в них запутаться, Даша закрыла письмо. Опустила голову на подушку, снова уставилась в потолок. И представилось, что вот звонок в дверь, и на пороге стоит Алина. На плече большая сумка. «Можно?» Входит. «Вот приехала. Не знаю пока, куда, как, что. Можно у вас пожить?»
Стало отчего-то жутко, аж кончики пальцев защипало. Не из-за самого появления Алины, а из-за другого. Наверное, из-за всех сложностей, что это появление за собой принесет… Сейчас в ее воображении и Алина, и сама Даша были уже взрослые, и вообще Даша жила отдельно, самостоятельно, многое зависело от нее. Ну и что? Это самое легкое, если мама тут же связывается с родители Алины и Алину возвращают обратно домой, в ее Сапожок… Нет, Даша заставила себя думать о том, что решить, пускать или не пускать Алину, нужно именно ей – ей, Даше, искать место, где уложить Алину, найти плечики для ее одежды, заботиться о ней, помогать с работой или учебой, с отдельным жильем… И ведь таких ситуаций происходит и происходило множество. Особенно здесь, в Москве. Сотни и тысячи. Так вот Москва и стала за несколько десятилетий огромнейшим городом, так вот, наверное, вообще происходит перемещение людей по стране и по миру… Но каково, действительно, хозяевам впускать в свой мирок посторонних. Тут гости на три часа приходят, и уже хоть и радостно, но неуютно, а если пожить…
