Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы - Александр Звягинцев

– Видимо, у него кто-то появился, – подвел итог услышанному Северин.

Братко, зажмурив глаза, потянулся, как кот.

– Что характерно, я и сам до этого дошел.

– Иди ты! Ну, ты даешь!

– Да-да, гражданин начальник. Не ты один у нас такой умный.

– И кто она, эта разрушительница семьи?

– Ищу.

– Давай. И без женщины не возвращайся.

Братко вернулся без женщины, но зато со смышленым парнишкой, который не только видел у гаражей мужика, звонившего по мобильнику, но и ясно слышал, как он сказал: «Кассета будет лежать на крыше твоего гаража, завернутая в пакет». Парнишка оказался настолько смышленым, что запомнил марку машины, цвет и последние цифры номера. Да еще помог составить фоторобот звонившего. Для Братко этого было, по его собственному выражению, выше крыши.

Он заявился через день, сел напротив и уставился на Северина, который молча ждал, когда Братко начнет колоться. Наконец тот сказал:

– Я нашел похожую машину.

– Кто бы сомневался.

– И владелец очень даже похож на фоторобот.

– Ну и кто это?

Братко со значением глубоко вздохнул.

– Подполковник.

– Настоящий?

– Еще какой. Сотрудник центрального аппарата МВД…

Братко сколотил удрученную физиономию и закончил:

– Гладыш Николай Николаевич.

Северин тоже немедленно впал в задумчивость – ничего себе поворот сюжета!

– Может быть, совпадение?

– Может, – послушно согласился Братко. – Только еще я нашел женщину Селиверстова. Ту, из-за которой он бросил семью. Ее зовут Нина Владимировна. Фамилия – Гладыш.

Северин удивленно посмотрел на хитрую физиономию Братко.

– Не может быть.

– Да-да, – подтвердил тот. – Любимая ныне женщина взорванного Селиверстова – жена подполковника Гладыша.

И нетерпеливо спросил:

– Будем брать товарища подполковника?

– Успеешь, – успокоил его Северин. – Куда он от тебя денется… Ты же понимаешь, что ошибки тут быть не должно. Так что давай еще покапаем. Пройдись по родственникам, знакомым, сослуживцам…

Уже через пару дней Братко расписал Северину всю диспозицию.

Подполковник Гладыш был совершенно сумасшедшим мужем и отцом. Нину, жену свою, он отбил восемь лет назад у какого-то сослуживца, который с горя подался в далекие края. От первого брака у нее уже был сын, а через два года от Гладыша родился второй. Гладыш обожал обоих. С женой он буквально нянчился – возил на работу, забирал, сам делал все по дому. Он открыто гордился своей ненаглядной, даже в присутствии посторонних зачастую просто не мог отвести от нее страстного взгляда, смущая не только других, но и ее тоже. Вот такое счастье… Но полгода назад влюбленный подполковник с недоумением заметил, что жена вдруг внезапно исчезает с работы, а ее мобильник в это время почему-то отключается. Жена в ответ на расспросы устало улыбалась: «Ты что ревнуешь?» Однако и на работе ее исчезновения среди бела дня тоже не остались незамеченными.

На то, что творится что-то необычное, обратили внимание и в фирме, где трудился Кирилл Селиверстов. У него тоже начались регулярные отъезды в неизвестном направлении, появилась непривычная мрачная задумчивость, время от времени вырывались помимо воли странные фразы: пора что-то менять, начать другую жизнь.

А потом их, Селиверстова и Нину Гладыш, кто-то увидел вдвоем… А потом кто-то еще.

– Они, конечно, скрывались, как могли, встречались только в рабочее время, но, сам понимаешь…

Братко почесал щеку, вздохнул.

– К тому же Селиверстов решил, что хватит скрываться. Намерения у него были, судя по всему, самые серьезные. Он хотел, чтобы Нина Гладыш стала его женой. Он для того и разводился.

– А у нее такие намерения были?

– А она, как я понимаю, уходить от мужа не собиралась. Да и зачем? Мужик растит ее детей, что родного, что неродного, готов носить на руках, с карьерой у него все в порядке, глядишь, в генералы выбьется… Ее все устраивало, но Селиверстов пошел буквально в разнос – уходи от мужа и все тут. Сдается мне, что Гладыш все узнал, ну и…

Северину уже было ясно, что так все и было. Он просто чувствовал это. Интуиция его, если срабатывала, то практически не ошибалась.

– Он мужик-то неплохой, Гладыш этот, – задумчиво сказал Братко. – Я наводил справки. Десантник в прошлом…

– Значит, и бомбу сделать может при нужде, – сказал Северин.

– Да понятно тут все, – махнул рукой Братко, как бы отодвигая в сторону сантименты. – Брать надо!.. Одного не пойму – зачем ей, этой самой Нине, все это было нужно? Было у бабы все, а теперь что? От любовника – слепой обгорелый обрубок остался, муж в тюрьму на долгие годы сядет… Сломала жизнь и себе, и мужикам.

– Ты ее саму-то видел? – поинтересовался Северин.

– Так, посмотрел со стороны. Из любопытства.

– Ну и как?

– Честно? Не в моем вкусе. Только чувствуется в ней что-то… – Братко пощелкал пальцами. – Какая-то она, понимаешь, неуловимая.

– В смысле?

– Ну, на первый взгляд, тихая, спокойная, а потом вдруг начинает казаться, что способна она на многое. Что-то она такое обещает, от чего у мужика голова едет.

– И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет?

– Сам придумал?

– Пушкин. Заключительные строки поэмы «Цыганы».

– Класс! – одобрил Братко.

– А ты думал. Слушай, ты приведи-ка ее ко мне, сию, как выражаются французы, la femme fatale.

– А не опасаешься? – ухмыльнулся Братко.

– Чего? – не понял Северин.

– Что она того – произведет на тебя сильное впечатление? За бомбой не полезешь? – заулыбался Братко.

– На тебя же не произвела, – отмахнулся Северин.

– Так то я! А ты у нас впечатлительный. С женщинами у тебя всегда все очень запущено…

– Ладно, разговорился, – проворчал Северин. – Свободен.

Северин не стал говорить Братко, что он задумал нечто, что может лишить его лавров победителя в расследовании покушения в гаражном комплексе. А Толик Братко такие вещи, всякие там лавры и благодарности в приказе очень уважал. Нравилось ему быть победителем. И начальству напомнить про свои доблести он никогда не стеснялся.

Прирожденный оперативник, Братко действительно углядел в Нине Гладыш самое главное – неуловимость.

Это была не очень высокая, но стройная женщина со светлыми распадающимися волосами и непроглядно-темными за падающей на лоб челкой глазами. На первый взгляд ее лицо могло показаться просто правильным, но будто стертым, невыразительным. И вдруг буквально тут же, улыбнувшись чему-то своему, она превращалась в загадочно-прекрасную женщину, в глазах которой ясно угадывалась затаенная страстность. И мужчине невольно хотелось этой женщине понравиться. Ибо скользящая по губам усмешка обещала очень многое.

– Нина Владимировна, – сказал Северин, аккуратно подбирая слова, – у нас есть все основания считать, что взрыв, во время которого пострадал Кирилл Селиверствов, организовал ваш муж Николай Гладыш. Мы могли бы арестовать его хоть сегодня…

– Господи, и за что мне это все, – устало, с искренним непониманием произнесла женщина.

– Что именно?

Но она словно не услышала Северина и продолжила говорить о чем-то своем, видимо, давно наболевшем:

– Подруги крутят романы и – ничего. Все с рук сходит. Отвлеклась, побаловалась – и домой. А я как проклятая – каждый раз такая история закручивается, что хоть вой! Ведь и с ним, Николаем, так же было. Думала, так, интрижка, романчик, ни к чему не обязывает, а он впился в меня насмерть и пока от мужа не увел, не успокаивался…

Она покачала головой.

– И с Кириллом тоже сначала ничего серьезного не было – баловство одно, развлечение на скорую руку. А потом и он туда же – уходи от мужа и все. Куда уходи? У меня двое детей! Да и не хочу я с мужем разводиться. А Кирилл как с цепи сорвался! Сам развелся, мне ничего не сказав, планы стал на наше общее будущее строить… Я уже прятаться от него стала, на звонки не отвечала. Так он заявил, что сам встретится с Николаем и все ему объяснит по-мужски. Бред! Я уже просто не знала, что делать…

Было ясно, что она говорит совершенно искренне.

– Видимо, Бог наделил вас способностью вызывать в людях глубокие чувства, – мягко сказал Северин.

– Да? А меня он спросил – нужно мне это?

Северин не стал объяснять ей, что Господь не спрашивает чьего-либо разрешения. У него иные резоны.

– По-моему, вы сразу догадались, что взрыв устроил ваш муж, – сказал он.

– Догадывалась, – не стала отпираться Гладыш. – Догадывалась, но… старалась не думать.

– То есть вы с ним об этом не говорили?

– Нет, конечно.

– Ну и как вы с Гладышем живете после этого? Зная, что он искалечил Селиверстова?

Она непонимающе посмотрела на него.

– Нормально. Делаем вид, что ничего не случилось. Что ничего не было. Что мне – руки на себя накладывать. У меня дети.

Северин видел, что женщина действительно способна все забыть и жить так, словно ничего и не было. И уверена, что слепой обрубок, оставшийся от здорового красивого мужика, полного надежд и страсти, не имеет к ней никакого отношения…