Пятая волшебница - Роберт Ньюкомб

— Повернись к нам лицом, Тристан, — властно произнес он.

Это прозвучало не как просьба отца, но как приказ короля одному из своих подданных.

Принц подчинился. Его раздражение усилилось — сегодня ему уже пришлось выслушать достаточно много всяческих указаний. Стремясь скрыть охватившие его чувства, он перевел взгляд на свои измазанные штаны и принялся счищать с них красные пятна, однако успехом его действия не увенчались. В конце концов, прекратив запоздалые попытки привести себя в порядок, он едва ли не с вызовом посмотрел на отца, готовый стоически принять все, что его ожидает.

— Пусть тебя не волнуют эти следы, — начал король, не сводя взгляда с лица сына. — Отчистить их тебе не удастся.

Тристан был ошеломлен. «Но как он узнал?» — промелькнуло в его сознании.

Благодаря усилиям собравших в этой комнате магов ты стал достаточно образованным человеком. Но иногда мне кажется, что ты теряешь разум и ведешь себя словно малое дитя.

— Может быть и так, — отозвался принц. — И я начинаю радоваться этому.

— У нас нет времени выслушивать твои дерзости, Тристан. — Чувствовалось, что король едва сдерживает себя. Еще бы! Никогда прежде сын не позволял себе разговаривать с ним в таком тоне. Верховный маг бросил на Николаса предостерегающий взгляд. — У нас имеется к тебе несколько вопросов, сын мой, — несколько спокойнее продолжал король. — И мы рассчитываем получить на них правдивые, искренние ответы.

— Только после того, как вы ответите на мои, — твердо заявил принц и перевел взгляд на Верховного мага. — Виг был настолько любезен, что рассказал мне кое о чем сегодня, и я очень благодарен ему за это, — лазурная аура вокруг Тристана, как заметил старик, стала заметно ярче, а глаза пылали неуемной жаждой знаний. — Но этого недостаточно, — с жаром закончил он.

Сейчас принц просто физически ощущал, как «одаренная» кровь струится по его жилам, а тело переполняет необычайная сила, полученная во время купания в подземном озере.

— Что же ты хочешь узнать? — мягко спросил Виг, вскинув бровь.

— То, что всегда хотел! — возмущенно воскликнул Тристан. — То, о чем умолял рассказать мне с тех пор, как научился говорить! Но, может, вы с возрастом стали хуже слышать?

Он почувствовал, что теряет над собой контроль, но остановиться уже не мог. Глубинная, идущая изнутри неуемная жажда узнать как можно больше о магии — и о себе самом — внезапно вспыхнула, подобно огненному фейерверку.

— Почему… Нет, чем я отличаюсь от всех остальных людей? — воскликнул принц, в отчаянии сжав кулаки. — Почему мой отец — первый король за все времена существования Евтракии, который решил войти в Синклит и стать свидетелем того, как его жена угаснет от старости? Почему я первый королевский отпрыск, которому было объявлено, что он тоже должен стать членом Синклита по окончании срока своего правления, в то время как всем королям, правившим до меня, доводилось самостоятельно решать свою судьбу?

Тристан окинул взглядом лицам присутствующих в кабинете, но никто из них не произнес ни слова. Ощутив текущие по щекам слезы и несказанно удивившись этому факту, принц снова отвернулся к камину.

Заметив, что король собирается заговорить, Виг снова сделал предостерегающий жест, призывая к молчанию. Николас с явной неохотой подчинился Верховному магу.

Старику было больно смотреть на Тристана, но он понимал, что вмешиваться сейчас не следует. Им необходимо убедиться, что принц в состоянии справиться со своим гневом и подчинить себе бегущую по его жилам кровь. И выяснить это можно лишь в том случае, если он будет обладать свободой воли. «Если бы Тристан уже закончил обучение, то был бы способен вмиг уничтожить собравшихся тут магов Синклита одной лишь силой мысли, несмотря на все наше могущество, — размышлял старик. — „Потомок одного из носителей Камня окажется Избранным, но перед ним явится другой“ — это не просто древнее пророчество; оно осуществляется сейчас, прямо на наших глазах».

Виг с радостью отметил, что дыхание принца начало приходить в норму. Старик перевел взгляд на Николаса и кивнул.

— Тристан, — мягко начал король, — я сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти. Но когда я говорю, что все мы, здесь сидящие, любим тебя, а я — больше всех, верь мне, это так и есть. И еще поверь — всему, что уже случилось в твоей жизни и чему еще только предстоит случиться, существуют очень веские причины. — Он бросил вопросительный взгляд на Верховного мага. Тот в знак одобрения на мгновение прикрыл глаза. — Пожалуйста, повернись к нам, сын мой, — попросил Николас.

Тристан повиновался; чувствовалось, что слова отца вызвали в нем бурю ответных чувств. На его щеках все еще блестели слезы, и ярость по-прежнему клокотала в груди. Однако от Вига не ускользнуло, что принц уже почти овладел собой.

— Тристан, — спросил король, глядя прямо в глаза сыну, — откуда взялись эти красные пятна?

«От сегодняшнего дня я хотел только одного, — с отчаянием подумал принц, — сохранить в секрете то, что я нашел подземную пещеру, и надежду туда вернуться. Но меня, похоже, вот-вот лишат и этого».

Тристан, хоть и с явной неохотой, в конце концов вынужден был рассказать все. И о «полевых красавицах», и о погоне за Озорником, и о своем падении в подземную пещеру. Рассказал и о том, как обследовал ее, как плавал в странной воде и как его отбросило от входа в туннель. Скрывать он ничего не стал. Закончив, принц и сам не мог понять, получил ли он от этого облегчение. Сидящие за столом хранили угрюмое молчание, и единственным звуком, нарушавшим тишину, снова стало потрескивание дров в камине.

Наконец Верховный маг нарушил затянувшееся молчание.

— Прежде всего необходимо восстановить магическую завесу, установленную нами в свое время перед входом в пещеру и невольно разорванную сегодня Тристаном. Тритиас, думаю, тебе лучше всех удастся справиться с этой задачей.

Вига серьезно тревожил вопрос, каким образом завеса вообще смогла оказаться нарушена, но сейчас обсуждать это не имело смысла. Скорее всего, именно качество крови принца позволило ему проникнуть сквозь защитный барьер.

Маг снова перевел взгляд на Тристана.

— Мне очень тяжело говорить тебе об этом, но ты ни при каких обстоятельствах не должен снова посещать Пещеру. Для всех нас это имеет слишком большое значение.

Принц ожидал услышать что-нибудь подобное и все же испытал в первый момент ощущение, будто сердце у него вот-вот разорвется от боли. Однако внезапно ему в голову пришла совсем другая мысль.

— Виг, но если завеса вокруг пролома в стене будет восстановлена, «полевые красавицы» не смогут выбраться наружу. Ведь они погибнут!