Цирк под одеялом - Дарья Калинина

   – А вот это ближе к истине! Искала! Но что?

   – Да, что?

   – Уверена, у Леши в могиле его дедушки был устроен тайник.

   – Тайник?

   – И там он хранил свой товар.

   – Кокаин? Он еще там?

   И подруги принялись воодушевленно рыться в земле. Рядом лежала лопаточка и грабельки, с помощью которых аккуратные посетители ухаживали за могилками. Девушки прорыли землю почти на локоть вглубь. Но так ничего и не нашли.

   – Вряд ли Леша стал бы закапывать так глубоко.

   – Да. И земля уже давно не рыхлая, а слежавшаяся. Так глубоко до нас никто не копал.

   – И что это значит?

   – Значит, что Леночка вынула товар. И он сейчас при ней.

   И подруги помчались назад. Леночку еще не увезли. Но никаких пакетиков с белым порошком при ней не обнаружилось. Напрасно подруги переворошили ее сумочку. И под предлогом поиска ее сотового телефона, пошарили по одежде.

   – Ничего!

   – А что вы искали? – поинтересовалась подошедшая к подругам Дина. – Леночкин телефон давно у Лешиной мамы. И она уже сообщила Леночкиной маме, что с ее дочерью беда.

   Пришлось подругам отойти от Леночки. Тем более что в этот момент за ней приехали врачи. И девушку увезли в больницу.

   Но подруги все и так уже поняли. Леночка пошла к тайнику, про который знала от Леши. Но за ней следили. И когда девушка достала из тайника наркотики, ей крепко врезали по голове. А товар забрали.

   – Какой ужас! – шептала Леся. – Никитка как чувствовал. Представляешь, что он нам скажет?

   Никитка, которому подруги, кинув жребий, сообщили, что его возлюбленная в данный момент находится при смерти и едет в больницу, отреагировал еще хуже, чем того ожидали девушки. Им прямо обидно стало. Ну за что этой Леночке такая любовь и почет? Чем они хуже?

   Никитка объяснил, наорав на подруг:

   – Не уберегли! Клуши! Ворон считали!

   Так что Кире, которой по жребию выпало это испытание – общаться с Никиткой, даже отодвинула трубку подальше от уха. Иначе можно было и оглохнуть. А когда придвинула, то текст уже изменился. Теперь Никитка чуть ли не плакал:

   – Леночка – нежный цветочек, бедная моя девочка, немедленно мчусь к ней! Где она лежит?

   Подруги сказали. И даже назвали адрес больницы: проспект Мечникова.

   – Такая даль?! – взвыл Никитка. – Это же другой конец города!

   – А ты что, в городе? – удивилась Кира.

   – Конечно! Неужели вы думаете, что я отпустил бы Леночку одну в электричке?

   – А что тут такого?

   – Там же хулиганы! Всякие мерзавцы и просто пьяные. Разумеется, мы приехали вместе!

   Возмущение, каким звенел голос Никитки, больно задел Киру. Нет, не потому, что она была против поездок Никитки с Леночкой в электричках. Просто как несправедливо! Леночка умудрилась разбудить в Никитке такие сильные чувства, каких самой Кире не доводилось ощущать по отношению к себе.

   Ну, не попадались ей мужчины, которых бы волновало, что с ней может случиться, если она поедет на электричке одна. Может быть, поэтому Кира до сих пор и не замужем? Да, вероятнее всего, причина где-то в этом.

   И в этот самый момент, когда Кира закончила неприятный разговор с Никиткой, ее телефон снова завибрировал. Думая, что это снова звонит Никитка, Кира взяла трубку и, не глядя на экран, произнесла:

   – Чего тебе еще? Сказано же, ее повезли в травматологию!

   – Что у вас еще произошло?! – удивился знакомый голос.

   – Свист! Ой, Свистунов! Привет!

   У Киры даже дыхание перехватило от обуревающих ее чувств. Свистунов ей позвонил! Сам! И еще спрашивает, что у них произошло! Может быть, жизнь вовсе и не такая ужасная штука? Может быть, еще не все потеряно и у нее тоже есть шанс? Но тут же Кира вспомнила, кто, собственно говоря, интересуется ее жизнью, и восторг быстро пошел на убыль. Все-таки Свистунов хоть и чертовски милый, но он наркоторговец. Честное слово, уж лучше бы он был продавцом нижнего белья.

   «Чем занимается ваш муж?» – «Он продает женские лифчики».

   Унизительно, но не смертельно. С этим Кира бы еще как-то смирилась. Но лгать, когда начнут интересоваться бизнесом Свистунова, а начнут обязательно, и, скорее всего не обыватели, а правоохранительные органы, было для Киры невозможно.

   Поэтому она поумерила обожание в голосе до приемлемого градуса и равнодушно произнесла:

   – Привет.

   – Ты чего? – удивился Свистунов. – Только что вся сияла, как я позвонил. А теперь вдруг скисла? У тебя критические дни? Настроение скачет туда-сюда?

   – Вовсе нет! – мгновенно обозлилась Кира. – И вообще, как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Мы еще даже не целовались, а ты уже спрашиваешь меня, нет ли у меня менструации!

   – Во-первых, мне нет никакого дела до твоего лунного цикла. А во-вторых, мы с тобой целовались.

   – Когда?

   – Тогда!

   И у Киры даже дух перехватило. Да! В самом деле, целовались!

   – Чувствую, что дыхание у тебя снова сбилось, – усмехнулся Свистунов. – Не пытайся меня обмануть, девочка. Я читаю по тебе, словно по открытой книге.

   И что тут скажешь? Верно, читает. Кира промолчала. А потом не нашла ничего умнее, как спросить:

   – Как дела?

   Почему-то этот дурацкий вопрос прозвучал как нельзя кстати. И Свистунов охотно принялся рассказывать ей, как у него дела. И никакой неловкости словно и не было вовсе. Это позвонил он, по-настоящему родной и близкий. Господи, как же он может при этом торговать всякой дрянью?

   А Свистунов тем временем, не подозревая про вновь обуревающие Киру мысли, говорил и говорил.

   – Я допросил своих ребят. Они мамами клянутся, что держали язык за зубами. Да и не могли они меня сдать. О том, что не поеду, я и сам не знал.

   – Как не знал?

   – Сначала я собирался.

   – А почему не поехал? Что случилось?

   Свистунов помолчал. А потом каким-то другим изменившимся голосом тихо произнес:

   – Я увидел на улице тебя.

   – Так ты это подстроил не специально? – удивилась Кира.

   – Это была случайность.

   – Ничего случайного не бывает.

   – Ты права. Случайно ничего не бывает. И наша встреча не была случайностью.

   Тон, которым он это произнес, снова заставил Киру задохнуться от смущения и восторга. Но больше ничего такого проникновенного Свистунов не сказал. А как ни в чем не бывало начал рассказывать о своих делах дальше.

   – И так как ребята до самого конца не знали, что поедут без меня, то и предать меня они не могли.

   – А когда узнали?

   – Когда узнали, они уже все сидели в машине. Никто никуда не выходил. Так что позвонить и предупредить ту бабу было нереально.

   – Может быть, условный знак?

   – Ты все усложняешь. Они же у меня не в контрразведке обучались. Обычные пацаны.

   – И что ты решил?

   – Решил, что сдал меня кто-то со стороны.

   – Ты имеешь в виду меня?

   – Вообще-то у меня мелькнула такая мысль. Но я отбросил ее как недостойную.

   – Очень рада это слышать.

   – Не может такая девушка, как ты, вести двойную игру. Ты прозрачная, словно вода. И видна насквозь.

   Это Кире не слишком понравилось. Приятней думать, что ты вся такая из себя таинственная и загадочная, прямо как Незнакомка у Блока. Но, кажется, Свистунов вовсе не считал, что Кире чего-то не хватает.

   – Поэтому я решил, что во второй раз поеду сам.

   Размышляя о собственной открытости, Кира прослушала, какими путями он пришел к этому решению. И не нашла ничего лучше, чем спросить:

   – Куда поедешь?

   – Ну, ты даешь! Ты меня совсем не слушаешь?

   – Слушаю. Ты сказал, что собираешься ехать сам и во второй раз. Стой! Уж не собираешься ли ты?..

   – Вот именно!

   – Ты поедешь на встречу с этой Люськой?

   – А что мне остается?

   – Она тебе звонила?

   – Да.

   – Когда?

   – Сегодня. Буквально полчаса назад.

   Кира замолчала и прислушалась к своим ощущениям. Ощущения были самые неприятные. По спине полз холодок. А в душе плясали мурашки. Так с ней бывало всегда, когда надвигались неприятности. Собираясь на свидание, Кира уже твердо знала, будет оно удачным или провалится с треском. Если, прихорашиваясь перед зеркалом, она чувствовала, что руки холодеют и совсем ее не слушаются, можно было смело даже не идти никуда. Все равно ничего хорошего не выйдет.

   – Ты не должен идти! Это ловушка!

   – Но что же мне делать? – растерянно произнес Свистунов. – Товар у нее. Я должен его забрать.

   – Зачем?

   – Как зачем?

   Свистунов растерялся еще больше:

   – Я связан обязательствами с другими людьми. Тут замешаны большие деньги. И если я их потеряю, то мне не жить.

   Боже, о чем он говорит?! И как она сама могла забыть, с кем имеет дело?