Умри стоя! (Доблесть и честь) - Артём Мичурин

— Что за идею?

— Повышение подвижности, — бросил профессор, не переставая следить за «Химерой». — Старшие Братья всем хороши, кроме этого. Нет, они, конечно, могут рвануть не хуже твоего, но быстро выдыхаются. Слишком тяжелы. Ремесленники Зиммера склепали для них броню, оснастив ножные латы сервоприводами, только и всего.

— Для них? Так Талос не…?

— Последний? — усмехнулся профессор. — Нет. С началом проекта «СПЛАВ» было возобновлено и… э-э… производство Старших Братьев. Талос как раз из первой партии. У него четырнадцать одногодков. После этого, насколько мне известно, было ещё… Впрочем, это уже к делу не относится. Чёрт! — зажал Прохнов ладонями уши, пытаясь уберечь слух от раскатистого грохота автоматической пушки. — Когда закончится этот балаган?

Словно вняв чаяниям профессора, «Химера» совершила последний проезд мимо зрителей, парадно развернув башню, и ушла к «фуре». Генералы на смотровой площадке принялись совещаться. Прохнов и Зиммер жадно ловили снизу доносящиеся обрывки фраз. Наконец, высокие чины, продолжая обсуждать увиденное представление, спустились и встали перед двумя учёными мужами сверкающей стеной. Слово взял трёхзвёздный пехотный генерал с орденской планкой во всю широченную грудь:

— Что ж, — пробасил он, набивая трубку, — в целом я доволен. Твоя машина, — устремил он взгляд из-под кустистых бровей на Зиммера, — могла бы быть и поманевреннее.

— Изыщим… — едва не кланяясь, развёл тот руками. — Непременно изыщем все возможности…

— Не перебивай меня. Над маневренностью нужно поработать. Скорость разворота башни хороша, но шасси не поспевает. В городском бою, когда враг за каждым углом, это недопустимо. Глазом моргнуть не успеешь, как окажешься выебан во все щели. Да и курсовой пулемёт у тебя слабоват. Им только в носу ковырять. А вот задумка с привлечением военных инвалидов мне нравится. Молодец! Нужно дать парням шанс отличиться. Не дело это, когда бравые солдаты, на обучение которых столько времени и сил ухнуто, сидят в инвалидных каталках, будто никчёмные жалкие овощи! Согласен?!

— Безусловно, майн генерал!

— Ещё бы. А что до тебя… — переключился он на Прохнова, и, причмокнув, выпустил облако сизого табачного дыма, — Кстати, подзабыл…

— Профессор Прохнов, — услужливо напомнил седовласому генералу, стоящий рядом в обнимку с портфелем полклвник.

— Да, точно! Мы ведь уже пересекались? — глаза под чёрным отороченным золотом козырьком приняли вид узких смотровых щелей. — Когда это было?

— Одиннадцать лет назад. Дело о саботаже. Объект номер шесть, — освежил Прохнов генералу память. — Вы тогда ходили ещё в чине генерал-майора, а за орденскими планками ещё был виден мундир.

— Разорви меня фугас! — генерал затянулся так, что содержимое трубки раскалилось, будто жерло газовой турбины. — Так тебя не расстреляли?! Почему?!

Полковник раскрыл портфель и протянул генералу бумагу:

— Если позволите. Профессор Прохнов перестал быть фигурантом дела о саботаже на проекте «СПЛАВ» в связи с показаниями Магде Глен, которая призналась в умышленном срыве работ и шпионаже в пользу Североамериканской Коалиции.

— Магде Глен, — нахмурился генерал, вспоминая. — Не та ли это белобрысая стерва, из отдела — упокой его душу — Бертельсена?

— Именно так, — подтвердил полковник.

— Дьявол! Жаль. Миловидная была баба.

Стоящие вокруг высокие чины, выразили согласие, дружно ухмыльнувшись.

Глеб, неожиданно почувствовав странную обиду, шагнул вперёд, но рука профессора остановила его, упершись в грудь.

— А это кто у нас? — оценивающе приподнял бровь генерал. — Неужто тот самый…?

— Глеб Глен, — представил профессор. — Оператор сверхтяжёлой брони «Иван».

— Ну надо же, как у вас тут всё… Хм, вижу фамильное сходство. Надеюсь, оно лишь внешнее.

— Парень попал к нам прямиком из армейского госпиталя в Актау. Награждён Железной Звездой за доблесть в бою. Его насилу выходили. Он проверен Особым отделом. Никаких сомнений в лояльности нет, — отчитался Прохнов.

Что ж, — генерал подошёл к Глебу и, положив пятерню ему на плечо, смерил героя взглядом. — Я рад за нашу систему подготовки, раз она способна даже из помёта бешеной суки сделать такого солдата.

Глеб скрипнул зубами, но сдержался.

— Ты сегодня был хорош на полигоне, — продолжил генерал, заложив одну руку за спину, а другой — поднеся трубку к губам. — Не в пример твоему предшественнику. Чёрт! Я как вспомню, так аж аппетит пропадает. Прохнов тебе не рассказывал? О! Парню сильно досталось. Да что там? Прожарило бойца, будто ту свинью на вертеле. Замкнуло какую-то хуёвину в броне, дёрнулась она, и дым повалил. Помню, секретарь мой — дотошный чертяга — ещё подметил, дескать, броня-то герметичная должна быть, до пяти метров под водой три минуты выдерживать, а тут вона как — дым из щелей валит, — генерал раскатисто заржал, горячо поддержанный коллегами. — Ну вот. А потом, как яйцеголовые наши смекнули, что дело швах, броню открыли — мама дорогая! Видал, какими танкистов из сгоревшей машины достают? Так то красота одна. Этот мало того что обгорел, его ещё и перекосоёбило всего. Глаза белые, рот спазмами порвало, челюсть набок свисает, руки чуть не в узел завязались. Выпал он из брони да — ты подумай — руками этими своими как начнёт хуярить! Ноги позади болтаются, а сам ползком-ползком, прямо в нашу сторону. Да так быстро! Потом остановился, приподнялся на руках, ливер варёный выблевал, и был таков. И всё это на глазах у тогдашнего первого зама начальника генштаба. Каково? А ведь анкета была — хоть образа святые с неё пиши. И почему отпрыски вероломных сук получаются здоровее, чем сыны честных тружениц тыла?

Ладонь Глеба сжалась в кулак готовая апперкотом загнать трубку в мягкое генеральское нёбо, а глаза сверкнули исподлобья. Трёхзвёздный генетик-теоретик заметил неладное и подался назад, недовольно хмыкнув.

— Сучёнок-то с гонором.

— Спятил?! — прошипел Прохнов Глебу в ухо, повиснув у того на руке.

— Ну что ж, — выпустил генерал очередное облако дыма, взятый под охрану самоотверженными коллегами рангом пониже, — бюджет всё равно не потянет две разработки. «Химера» пойдёт на войсковые испытания. А работы над «Иваном» можно считать завершёнными. И закрытыми.

— Как же так?! — профессор подскочил к развернувшемуся спиной генералу, но был остановлен бдительным полковником. — Вы же видели его! Видели сами, на что он способен!

Стоящий в стороне Зиммер, расплылся в плотоядной ухмылке, наблюдая за попытками Прохнова спасти дело.

— Мы закончили, — отрезал генерал, шагая к автомобилю.

— Дайте ему шанс! — не сдавался профессор. — Вы довольны «Химерой»?! Этой жалкой пародией на боевую машину?! Поставьте её против «Ивана», и увидите кто есть кто!

Генерал замедлил шаг и слегка повернул голову, демонстрируя лёгкую заинтересованность.

— Настоящий бой! Один на один! — жадно ухватился профессор за представившуюся возможность. — Чем вы рискуете? В «Химере» три тонны веса, огневая мощь как у БМП, а «Иван»… Раз уж он бесперспективен, так туда ему и дорога! Что скажите?

— Чушь! — взволнованно крикнул Зиммер, не желая отдавать победу. — Какие-то детские игры! Ты сам понимаешь всю глупость этой затеи, Георг! Хочешь убить своего оператора?!

— Лучше о своём беспокойся!

Генерал остановился, и поднял руку, давая всем сигнал умолкнуть.

— Бой, значит? Полный — мать его — контакт?

— Самый полный, — ответил Прохнов.

— Мне нравится, — заключил генерал.

Остальные носители лампас и золотого шитья, хоть и без энтузиазма, но поддержали идею дружным мычанием и кивками.

— Пополните боекомплект! — крикнул Прохнов уже спешащим к МКП техникам.

Зиммер открыл было рот чтобы возразить, но не посмел.

— Что вы делаете? — грубо дёрнул Глен довольного профессора за руку, когда высокопоставленные зрители, обсуждая предстоящее зрелище, потянулись обратно на башню.

— Спокойно, — моментально принял тот серьёзное выражение лица и вскинул свободную руку, защищаясь. — Всё будет хорошо.

— Хорошо?! Вы меня ставите против Преклова! Мы с ним восемь лет…!

— А ну прекратить истерику! — неожиданно рявкнул профессор и попытался освободиться из грозящих сломать плечо пальцев, но безуспешно, впрочем, это его не смутило. — Я стараюсь спасти положение!

— Так и садитесь сами в «Химеру». Я убью вас и спасу положение.

— Ну знаешь…! Между прочим, это ты всё пустил коту под хвост. Какого дьявола надо было лезть на генерала?

— А какого дьявола эта штабная крыса себе позволяет нести всякую хуету про мою мать?!

— Тихо ты, тихо! — зашептал Прохнов, озираясь. — Про мать вспомнил? Самое время. Потому что скоро у тебя будут все шансы к ней присоединиться. И виной тому не Преклов на «Химере», а вон та «штабная крыса». Думаешь, он так просто тебе это спустит? Ошибаешься. Вылетишь с проекта, и на следующий день окажешься в штрафбате, где и сгинешь бесславно.