Беззвездный Венец - Джим Чайковски

Главнокомандующий Халендии сидел по правую руку от короля. Даже сидя, он на целую голову возвышался над отцом Канте. Военачальник брил голову, чтобы проще было надевать шлем, хотя Канте подозревал, что на самом деле Хаддан делает так, чтобы демонстрировать всем свои шрамы, в первую очередь неровный рубец, проходящий от макушки до левой скулы. Вероятно, этими боевыми ранами он гордился больше, чем любыми ленточками, орденами и почетными знаками. Черные глаза полководца напоминали два отполированных до блеска кремня. Едва ли губы его когда-либо растягивались в улыбке – по крайней мере, Канте этого никогда не видел.

Единственным незнакомым ему человеком был тощий как жердь мужчина с соломенно-светлыми волосами, сидящий поодаль от остальных, словно ему не позволялось приближаться к королю. Его взгляд, если не обращенный на колени, метался из стороны в сторону. Лоб влажно блестел. Наряд его, хоть и чистый и опрятный, не шел ни в какое сравнение с пышными одеждами остальных присутствующих, а глупые рюши на шелковой сорочке вышли из моды по крайней мере несколько лет назад.

Должно быть, от отца Канте не укрылся любопытный взгляд его сына.

– Младший градоначальник Харлак хи Шармейн из расположенного на том берегу бухты Фискура, – представил незнакомца король Торант. – Вам с Микейном он приходится троюродным братом.

Харлак напрягся, едва не вскочив с места. Он испуганно перевел взгляд с короля на одного, затем на другого принца.

«Значит, бедный родственник, который чувствует себя здесь неловко».

От Канте не укрылась легкая презрительная усмешка на лице Микейна. Брат сидел слева от отца, опираясь на подлокотник кресла. Свои золотистые волосы он остриг до шапочки жестких кудрей, опять же, по всей видимости, для удобства надевания доспехов. Его небесно-голубые глаза подернулись льдом. В целом Микейн, в отличие от брата, производил впечатление взрослого мужчины – в нем не осталось ничего от того товарища по детским забавам, который с криками и смехом носился вместе с Канте по коридорам дворца.

Даже в этом братья разошлись в разные стороны.

Облаченный в свой лучший наряд, Канте все равно ощущал себя грубым неотесанным камнем рядом с ограненным бриллиантом.

– Ваш троюродный брат Харлак принес нам неожиданное и трагичное известие, – снова заговорил король Торант. – Его брат, верховный градоначальник Фискура, просит нас о помощи.

Канте услышал, как слева у него за спиной пошевелился Фрелль. Алхимик вызвался сопровождать его сюда. Настоятель Нафф пытался его отговорить, но тщетно.

– Что за историю поведал наш троюродный брат? – наконец подал голос Канте.

Король подался вперед.

– Сын градоначальника, семилетка в Обители, был жестоко убит. Гигантская летучая мышь Мирра оторвала ему голову.

Канте внутренне вздрогнул, сознавая, что любое внешнее проявление чувств будет осуждено.

– Градоначальник просит вооруженный отряд, чтобы сопроводить его дочь в школу, а затем избавить болота от жестокого чудовища.

Канте нахмурился. Он знал, что численность этих зверей, держащих в страхе болота и топи, измеряется тысячами.

– Как мы сможем узнать, какая именно тварь отняла жизнь у сына нашего троюродного брата? – спросил он, озадаченный тем, каким образом может осуществиться подобное возмездие.

– Так. – Король подал знак военачальнику. – Предоставляю Хаддану объяснить подробнее.

Великан прочистил горло, издав рык, подобный камнепаду.

– Мы углубимся в болота с целой центурией воинов.

Канте едва не ахнул вслух.

«Сотня рыцарей? Для охоты?»

Но полководец еще не закончил.

– А во главе их пойдут двадцать вирлианских гвардейцев.

Тут Канте не сдержался и ахнул, чем вызвал у своего брата недобрую усмешку. Вирлианская гвардия, отборная часть легиона, состояла из закаленных в битвах воинов, чьи лица были покрыты сплошной красной татуировкой, призванной подчеркивать их статус, заслуженный кровью, и вселять ужас во врагов.

– Мы будем вести охоту не на одинокого убийцу, – продолжал Хаддан. – Вот уже много столетий эти твари бесчинствуют на болотах. Мы начнем беспощадную травлю и постараемся до новой луны убить как можно больше этих чудовищ. Даже если нам не удастся истребить всех до одного, мы, по крайней мере, преподадим им хороший урок впредь больше никогда не заявляться на земли людей.

При мысли о подобной кровавой бойне Канте стало тошно. Как охотник, он научился брать из леса или реки ровно столько, сколько нужно. Безжалостное истребление любых животных просто ради пролития крови казалось ему жестоким и бессердечным. У него вызывали отвращение железные капканы, расставленные в лесу. Наткнувшись на такой, принц защелкивал его толстой веткой, чтобы острые зубы без надобности не мучили какого-нибудь зверя.

Фрелль шагнул вперед, спеша на помощь своему потрясенному ученику.

– Прошу прощения, сир! Я прожил девять лет в Мирре. Вы позволите задать несколько вопросов?

Торант махнул рукой.

– Возможно, я покажусь дерзким, – поклонившись, начал алхимик, – но мне кажется, что такое истребление созданий выходит за границы чистого возмездия.

Король удивленно поднял бровь.

– Похоже, не зря ты самый молодой из Совета Восьми.

– Я польщен, ваше величество.

– Но ты прав. За этой охотой стоит и другая причина. Весь прошлый год Хаддан и настоятель Нафф искали пути, как нам обзавестись более мощным оружием. От новых боевых машин до химии негашеной извести и дегтя.

Канте вспомнил грохот, от которого содрогнулся весь Тайнохолм.

– Но Исповедники предложили другой способ повысить смертоносное действие наших стрел, мечей и копий, – продолжал король Торант.

– Яд, – кивнул Фрелль.

Вторая бровь короля поднялась, присоединяясь к первой.

– Совершенно верно. Хорошо известно, что яд крылатых чудовищ является очень сильным. Ни одному человеку не выжить даже от небольшой дозы. Исповедники считают, что, если добыть из желез летучих мышей этот яд, летальное действие нашего оружия возрастет стократно.

Потрясенный Канте сглотнул комок в горле.

– Что подводит нас к последнему вопросу, – заключил король. – Я сказал «ни одному человеку», имея в виду мужчин. Но одна женщина выжила. Слепая девушка, присутствовавшая при кровавом нападении на крыше Обители. Она не только выжила после воздействия яда; к ней вернулось зрение. Очевидно, подобное чудо является знаком со стороны богов.

Фрелль напрягся.

– Я хочу, чтобы эту девушку доставили в Вышний, – продолжал Торант. – Здесь ее смогут тщательно изучить наши Исповедники и физики. Кровь, желчь, плоть – все, что потребуется. Понимание природы этого необычного явления может оказаться очень ценным. И в любом случае благословение богов не должно прозябать в болотах. – Наконец взгляд короля остановился на его смуглом сыне. – И поскольку этот вопрос имеет для нашего королевства высочайшую важность, принц Канте присоединится к охоте.

Оглушенный Канте непроизвольно сделал шаг назад.

– До меня дошли слухи о его значительных успехах на охотничьем поприще, – продолжал Торант. – Настало время моему младшему сыну выйти из тени и показать, чего он сто`ит.

Представив себе мучительный путь по трясине, Канте попытался было заартачиться. Он тщетно искал слова, чтобы возразить против своего участия в этом предприятии. Но как можно было отказать королю, отказать родному отцу?

Похоже, Микейн радовался предстоящему походу не больше своего брата. Нагнувшись к королю, он что-то шепнул ему на ухо, однако тот его строго