Русские сказки - Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднатужился Иван-царевич, поднапружился, выбил дно и на волю с матушкой вышел.
Смотрят они — кругом голо. Людей не видать, птиц не слыхать. Идут по берегу и слезы роняют. Вдруг видят — лежат кремень да огниво.
— Ох, матушка, — говорит Иван-царевич, — гляди, кремень да огниво. Разожжем-ка костерок, согреемся на часок.
Взял кремень да огниво, стал огонь высекать, а вместо огня выскочили два молодца.
— Что прикажешь, Иван-царевич, в миг сделаем!
Удивился Иван-царевич и говорит:
— Чтобы мне сейчас тут, на острову, стал золотой дворец с теплыми палатами, да чтоб кушанья были изготовлены, да перинушки взбиты, да печки стоплены. Раз, два — и готово!
Раз, два — и готово! Встал на острове золотой дворец. В нем кушанья приготовлены, перинушки взбиты, печки стоплены. И стал Иван-царевич с матушкой там жить-поживать, добра наживать.
Раз там ехали корабельщики, Увидели на острову: дворец, как жар горит; пристали к острову. Их царица встречает, в гости зовет:
— Заезжайте, корабельщики, ко мне, наесться, напиться, на мое чудо подивиться.
Корабельщики у нее ели-пили, на чудо дивились, а оттуда поехали в царство к старому царю. Царь корабельщиков спрашивает:
— Далеко ли, корабельщики, ездили? Что вы, корабельщики, видели?
— Видели мы, царь, чудо великое. Был на море-океане пустынный остров. Раньше рос там дремучий лес, да разбой стоял. Нельзя было ни пешему пройти, ни конному проехать, а теперь стоит там золотой дворец, в нем живет честная вдова со своим сыном Иванушкой.
Удивился царь, разохался:
— Мне бы тот дворец поглядеть, на то чудо посмотреть.
А старшая сестра, злая лиходейка, тут и вывернись:
— Это, царь-батюшка, не чудо, а полчудища. Вот есть чудо так чудо — золотая сосна, под ней серебряный столб, у столба кот-баюн: в праву сторону пойдет — сказки-байки поведет, голосом потянет — трава повянет.
Вот поехали корабельщики обратным путем. Заезжают в золотой дворец, говорят честной вдове:
— Много мы про твой дворец рассказывали, а нам говорят: «То чудо какое! Есть чудо в других местах — золотая сосна, под сосной серебряный столб, у столба кот-баюн: в праву сторону пойдет — сказки-байки поведет, голосом потянет — трава повянет».
Тут Иван-царевич припечалился. А корабельщики в путь отправились.
Долго ли, коротко ли — приезжают снова корабельщики. Заезжают в золотой дворец. Только стали пить, есть, веселиться, а Иван-царевич на двор пошел, вынул кремень да огниво. Выскочили два молодца:
— Что велишь, что желаешь, хозяин?
— Чтоб мне через час с минуточкой была здесь золотая сосна, под ней серебряный столб, у столба кот-баюн: голосом потянет — трава повянет.
Как сказано, так и сделано.
Увидали корабельщики кота-баюна, разохались. Стали они в путь собираться. А Иван-царевич оборотился мушкой, им вслед полетел. Приезжают корабельщики в царство к старому царю. И Иван-царевич на плече у корабельщика сидит, все слушает.
Говорят корабельщики старому царю:
— Ну, царь-батюшка, навидались мы дива чудного — золотая сосна, под ней серебряный столб, у столба кот-баюн: в праву сторону пойдет — сказки-байки поведет, голосом потянет — трава повянет; а то диво чудное у честной вдовы на далеком острову.
— Вот бы мне поглядеть, — царь говорит.
А средняя сестра тут и вывернись:
— Это не чудо, царь-батюшка. Чудо — два паренька, два царевича — по колено ноги в золоте, по локоточки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
Рассердился Иван-царевич, полетел к себе на дальний, остров. Рассказал обо всем матушке. Тут царица горько заплакала.
— Эх, Иван-царевич, были у тебя такие братья, да извели их мои злые сестры.
Взял Иван-царевич кремень и огниво. Выскочили два молодца:
— Что прикажешь, хозяин?
— Чтобы через час с минуточкой были у меня здесь два царевича: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
А они ему в ответ:
— Этого сделать, Иван-царевич, у нас силы нет: это сделать только ты сам можешь. Иди прямой дорогой в нехоженый лес, там в избушке живут два серых волка, это и есть два брата-царевича. Возьми ты с собой два пшеничных хлебца, замеси ты тесто на материнском молоке. Ухватят волки те хлебцы, станут сразу людьми. А не то они тебя съедят, белых косточек не оставят.
Пошел Иван-царевич к матушке. Все ей рассказал.
Замесила царица два пшеничных хлеба на своем молоке; взял их Иван-царевич, завернул в полотенце и в путь отправился.
Зашел он в лес дремучий. Нашел старую избушку. Положил на стол два пшеничных хлебца. Сам за печку спрятался. Набежали тут два серых волка. Один говорит:
— Фу-фу-фу, русским духом пахнет! Кто тут есть, кого бы нам съесть?
А другой говорит:
— Что ты, братец, погляди получше, лежат на столе два пшеничных хлебца, это от них такой дух идет.
Ухватили волки по белому хлебцу, проглотили их, почуяли материнское молоко, об пол грянулись, стали царевичами: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
Тут Иван-царевич из-за печки вышел. Обнял их, поцеловал, все им рассказал и домой повёл.
Долго ли, коротко ли, — приезжают корабельщики.
Подозвала их к себе царица.
— Заезжайте ко мне, корабельщики, наесться, напиться, моему чуду подивиться.
Увидели корабельщики царевичей, удивились, разохались.
Поехали в царство к старому царю. Стали они ему про царевичей рассказывать. Тут царь не выдержал, с трона вскочил.
— Это, верно, мои сыновья любимые. Я поеду с вами, корабельщики, на них поглядеть и себя показать.
Как его злые сестры ни уговаривали, — сел царь на корабль, поплыл к острову. Подъезжает корабль к острову. Видит царь — золотой дворец, как жар горит, у дворца золотая сосна, под сосной серебряный столб, у столба кот-баюн: в праву сторону пойдет — сказки-байки поведет, голосом потянет — трава повянет.
Взошел царь на крыльцо. А тут открылись двери дубовые, и вышла молодая царица, с нею Иван-царевич, да два царевича: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке.
Царь на царицу взглянул, сразу жену узнал, а царевичи ему в ноги падают.
— Здравствуй, — говорят, — родимый батюшка!
Уж как тут царь обрадовался! И остался он на острову жить со своей семьей. А злых сестер в бочку посадили, горячей смолой засмолили, в море-океан опустили. Так им
