Невинные дамские шалости - Татьяна Полякова

Он вроде бы заинтересовался.

— Где деньги?

— У подруги. Я ей позвоню, и она привезет.

— Не пойдет, — покачал головой Пашка. — Эти штучки мне известны, и я на них не куплюсь… Конечно, не огрей ты меня бутылкой, я, может быть, согласился алмазы с тобой искать, но теперь тебе веры никакой…

— Почему? — испугалась я. — Бутылкой я тебя огрела, потому что ты начал приставать. Я противница всякого насилия. И вдруг меня привозят в какую-то баню… и вел ты себя очень скверно.

— Ты мне глазки строила и была совершенно не против, это раз, вел я себя гостеприимно и просто предлагал скрепить союз, это два. Союз в партнерстве — первое дело. А ты обманула мое доверие.

— Я больше не буду, — торопливо заверила я. — Давай скрепим союз, только оставь в покое мою голову.

— Да? — спросил он с интересом и пошарил глазами вокруг в поисках тяжелых предметов.

В моей дурацкой квартире ничего такого, чем можно огреть его по голове, в настоящий момент не наблюдалось. Меня это огорчило, а Пашку воодушевило на дальнейшие действия.

— Ладно, — сказал он. — Уговорила. Будем крепить союз.

— Думаю, для начала нам нужно съездить на Алькину дачу, — затараторила я. — Еще раз там все как следует осмотреть и соседей поспрашивать: вдруг кто-нибудь ее видел.

— Сначала союз, — отрезал он сурово, ткнув пальцем в сторону постели.

— Что, вот так сразу? — выпучила я глаза. — Я так не могу, это не по-человечески, даже…

— На тебя не угодишь, — разозлился он. — Короче, либо мы крепим союз, либо…

— Ладно, ладно, — забеспокоилась я и стала стягивать платье, одумалась и попросила: — Отвернись.

— Еще чего? Нет уж, привыкай быть на глазах.

— Черт знает что такое, — злилась я, раздеваясь и с томлением на него поглядывая.

Он подошел, обнял меня, потом отстранился, погрозил пальцем и заявил:

— Не вздумай опять огреть меня чем-нибудь, тогда уж я тебя точно убью…

После этого мы стали крепить союз. Судя по потраченному времени и усилиям, он обещал быть нерушимым и вечным, как китайская стена.

В комнате стемнело, Пашка лежал, свесив с постели голову и вроде бы спал. Поверить в такое счастье я сразу не могла и позвала осторожно:

— Пашка…

— У-у, — промычал он.

— Нас алмазы ждут.

— Подождут, — ответил он.

— Мы на дачу хотели.

— С утра поедем.

— А разве нам не опасно находиться в моей квартире? — закинула я удочку.

— Не бери в голову, я с тобой, — пробубнил он.

— Тогда спокойной ночи. — Я повернулась к нему спиной и задышала ровнее.

Он должен был решить, что я засыпаю. Вместо того чтобы крепко уснуть, Пашка вдруг приподнялся и заглянул мне в лицо.

— Ты чего? — удивилась я.

— Думаю, надо принять меры безопасности.

— Замок проверить?

— Не-а. — Он встал, выдернул из своих брюк ремень и подошел ко мне.

Я села, глядя на него с недоумением. Он извлек из-под одеяла мои ноги, сделал из ремня петлю и стянул ее на моих лодыжках.

— Ты что? — испугалась я.

— Принимаю меры, — пояснил он, пристегивая ремень к ножке кровати, причем таким подлым образом, что дотянуться до него я никак не могла. От злости я заревела, глядя на свои беззащитные ноги.

— Я не могу спать в таком положении, — прошептала я. — Я сплю, свернувшись калачиком, а так меня будут мучить кошмары. Лучше свяжи мне руки.

— Со связанными руками спать еще кошмарнее. Я один раз попробовал, так наутро, не поверишь, думал, рук лишился вовсе.

— Как ты можешь так поступать со мной? — начала я канючить. — И это после того, как мы плодотворно скрепили наш союз. Где у тебя совесть?

— Я ее дома прячу, вдруг свистнут, времена такие…

Он сел в моих ногах, посматривая на меня с большим удовольствием, я горько плакала, глядя на свои лодыжки.

— Ты боишься, что я сбегу? — спросила я, убедившись, что слезы на него не действуют.

— Конечно, — согласился он.

— Но мы же все решили… и скрепили. Как же можно идти на опасное дело с человеком, которому не веришь? Твое недоверие для меня оскорбительно и рождает сомнения в твоей собственной искренности. Ты понимаешь, о чем я говорю? — сообразила спросить я.

— Понимаю: ты хочешь, чтобы я тебя развязал.

— Ну так развяжи, — начала я злиться.

— Тут такое дело… В принципе я тебе верю, но кое-какие сомнения у меня все-таки остались.

— Тебе надо научиться доверять мне…

— Да я и сам так думаю… Вот если сейчас еще немного скрепить наш союз, а потом крепить и крепить постоянно, то сомнения начнут потихоньку исчезать. Ты как считаешь?

Я уставилась в его физиономию, силясь отгадать: издевается он надо мной или вправду такой придурок?

— Если ты будешь меня привязывать, я сбегу просто из принципа, — вздохнув, сказала я.

— Дай слово, что не удерешь, — ухмыльнулся он.

Я подумала и кивнула.

— Не удеру. Хоть ты и придурок, но мне нравишься.

— Я так и знал, — тоже кивнул он. — Только без всяких глупостей: я уже был три раза женат и в четвертый мне совершенно не хочется.

— На что ты мне нужен? — возмутилась я.

— Все так говорят… сначала, а потом спасу от вас нет.

Утром зазвонил будильник, последний раз он проделывал такое полтора года назад, когда я еще ходила на работу, — подло будил по утрам в самый неподходящий момент. Я вскочила, хлопнула по крышке и только после этого сообразила, что уже давно нигде не работаю. Пашка на будильник не реагировал, спал как убитый, сунув голову под подушку и вроде бы постанывал. Я с ехидством подумала, что, крепя союз, он малость переусердствовал и теперь, кроме стонов, ни на что не годен.

Повертев в руках будильник и силясь отгадать, с чего это он решил зазвонить, я сунула его под подушку и осторожно прошла в ванную. После минутного размышления, решила включить душ: если Пашку не поднял будильник, можно не беспокоиться. Одевшись и приведя себя в порядок, я на цыпочках вернулась в комнату, извлекла из-за ковра свои ценные вещи и сложила их в сумку. И тут же затылком почувствовала настойчивый взгляд. Осторожно повернулась и увидела, что Пашка одним глазом с любопытством наблюдает за мной из-под подушки. Вот ведь гад… Сделав вид, что этого не замечаю, я отыскала сумку побольше и из «темнушки», где у меня, за неимением шифоньера, лежит одежда, собрала кое-что из самого необходимого. Потом прошла в кухню, заварила две чашки кофе, поставила их на поднос и отправилась будить любимого.

— Паша, — пропела я ласково, садясь рядом и даже поцеловала его в плечо для большей убедительности.

Он высунул голову из-под подушки и хитро прищурился.

— Кофе в постель? — спросил, продирая глаза. — Это как раз то, что мне нравится в семейной жизни. Заметь: единственное.

«Чтоб ты им подавился!» — мысленно пожелала я. Кофе мы выпили, я включила приемник, желая получить заряд бодрости с самого утра, и заявила с ласковой улыбкой:

— Завтрака не будет, холодильник пустой.

Пашка сел поудобнее, подтянул меня к себе и спросил с ехидством:

— Сбежать хотела?

— Когда? — удивилась я.

— Сейчас. Я же видел, хотела.

— Если ты не можешь не думать обо мне гадости, давай разойдемся по-хорошему. В конце концов, это обидно.

— Ладно, завари еще кофе.

Я убрела в кухню, слыша, как Пашка включил приемник на полную громкость. Как раз играли старый рок-н-ролл. Вернувшись с кофе, я замерла с открытым ртом: Пашка, в одних трусах, лихо вытанцовывал на моей кровати. Надо признать, танцевал он классно. Я наблюдала за его выкрутасами с некоторой завистью, поэтому, когда он махнул рукой, приглашая присоединиться, мысленно чертыхнувшись, я запрыгнула на кровать. В общем, мы нашли ей еще одно применение, раньше я и не знала, что на кроватях танцуют. Музыка кончилась, мы рухнули на подушки, обнялись и попробовали отдышаться. Странно, но жизнь почему-то радовала.

— Хорошо танцуешь, — заметила я. — Зачем тебе карты? Ты мог бы зарабатывать танцами.

— До чего подлый мент, — покачал головой Пашка. — Выдумать про меня такое. В карты мне везет, а за шулерство, между прочим, морду бьют.

— Когда мы в первый раз встретились, она у тебя как раз была разбита.

Он нахмурился и спросил:

— Не знаешь, почему мне так хочется врезать тебе?

— Знаю: потому что ты совершенно невоспитанный и несдержанный тип.

— Скажи честно, свинтить хотела?

— Хотела.

— Чтобы поиски были плодотворными, мне надо думать о деле, а не тебя пасти.

— Я не сбегу.

— Почему это вдруг? — заинтересовался он.

— Мне нравится, как ты танцуешь, — ответила я и добавила серьезно: — А еще я хочу узнать, что случилось с Алькой.

Мы одевались, когда Пашке позвонили, он извлек из пиджака свой сотовый, сказал: «Ну», — и стал слушать, глядя на меня с некоторой суровостью, потом бросил: «Пока», — и продолжил меня разглядывать, играя трубкой.

— Кто звонил? — проявила я любопытство.