Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

— Неделя, — спокойно улыбаясь, ответила Констанца. «Ну, может дней десять. И чтобы я не слышала больше такого, Николас — ты же знаешь, я никогда тебя не оставлю. Ни я, ни дети».

— Там, наверное, девочка, — он, оглянувшись, нежно коснулся губами рыжих волос на виске.

— О нет, — Констанца усмехнулась, — там мальчик, мой дорогой капитан. Там Джордан.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил мужчина.

— Да уж поверь мне, — хмыкнула Констанца, и, забрав у него трубу, добавила: «Фальшфейеры зажигать не надо, они и так нас видят».

— И как ты их только сделала, — вздохнул Николас, — никогда не слышал о таком чуде.

— Это не чудо, а химическая реакция, — рассеянно отозвалась Констанца, поглаживая рыжую голову собаки, — Майкл рассказывал, что в Китае порохом начиняют ракеты, и обстреливают ими позиции противника, при военных действиях. Так что это просто.

— Ну да, как артиллерия, — Николас посмотрел на мачты и крикнул: «Ложитесь в галфвинд, ветер хороший, сейчас мы будем рядом».

Жена вздохнула.

— Нет, не как артиллерия. Когда-нибудь такие летающие ракеты, несущие заряды, будут пересекать огромные расстояния. Война будет вестись не на суше, или море, а вот тут, — она постучала пальцем по смуглому лбу, — это будет состязание умов, а не грубой силы.

— Что, они сами по себе будут летать? — спросил подошедший к ним Волк. «Но это, же невозможно».

— Человеческий разум, — отрезала Констанца, — не приемлет такого слова. Она прервалась, и, приставив ладони ко рту, крикнула: «Мэри! Это мы!»

Тунерк опять залаял и Волк подумал: «Ну, слава Богу. Побудем здесь, пока Констанца не родит, заберем их всех и двинемся домой».

Он внезапно сунул руку в карман парки и вытащил переплетенный в черную кожу томик:

«Некоторые наблюдения о флоре и фауне Акадии, с приложением рисунков наиболее распространенных растений и животных». Волк посмотрел на выцветшие, тисненые золотом буквы и улыбнулся: «Как приедем, уже и арктические заметки издадут, надо будет с собой в Париж их взять».

«Ворон» был совсем близко от каяков и Волк подумал: «Мэри, мальчик какой-то, сын Гудзона, наверное, и шестеро мужчин. Кто-то у них погиб, Марфа Федоровна же говорила — там был Гудзон и шесть матросов. Интересно, кто из них капитан?»

— Спускайте трап, — услышал он голос Николаса.

Маленькая, изящная женщина с мушкетом в руках выбралась на лед и быстро пошла к «Ворону».

Волк увидел, как играет солнце в коротко стриженых, белокурых волосах. «Семь лет я ее не видел, — понял мужчина. «Совсем не изменилась Марья Петровна, как была на девочку похожа, такой и осталась. Красавица она все-таки, повезло капитану Гудзону, ничего не скажешь».

Он наклонился, и, подав ей руку, смешливо сказал, по-русски: «Опять я вам куда-то взбираться помогаю, Марья Петровна».

Огромные, лазоревые глаза взглянули на него, и женщина, побледнев, сглотнув, ответила:

«Господи, Михайло Данилович! Вот уж не чаяла вас тут увидеть».

— Ну не мог же я, — он легко подхватил ее и поставил на палубу, — бросить вас в беде. Так не положено, не по-мужски это. Давайте, — Волк забрал у нее мушкет и Мэри, ахнула, раскрыв объятья: «Констанца! И ты здесь!»

— Моя жена, — Николас наклонился, и поцеловав Мэри, улыбнулся: «Складывайте свои каяки и поднимайтесь на борт, мы вас доставим прямо к мысу Надежды».

— Ваш муж тоже тут, миссис Мэри? — спросил Волк, глядя на то, как мужчины несут лодки к «Ворону».

Мэри отпустила руку Констанцы и ответила, отвернувшись, чуть прикусив губу: «Капитан Гудзон умер пять месяцев назад, в декабре прошлого года. Вечная ему память».

Женщина перекрестилась, и, перегнувшись через борт, крикнула: «Мистер Браун! Сейчас спустят сеть, кладите туда каяки, а сами — забирайтесь на палубу, домой поплывем с удобствами».

— Мы, — Мэри усмехнулась, — на белых медведей приехали охотиться, ну да придется отложить пока, раз у нас гости.

— На белых медведей, — подумал Волк, глядя на тонкие, красивые руки женщины. «Она ведь ниже Констанцы, — вдруг подумал мужчина. «Господи, на белых медведей».

Констанца что-то шепнула Мэри и та рассмеялась: «Ну, дорогая моя, у меня этих предрассудков нет. Палатку мы вам поставим, а мистер Майкл с холостыми мужчинами поживет. Родишь, погостите у нас немного и отправитесь обратно».

— А как же…, - хотел спросить Волк, но тут Николас похлопал его по плечу: «А вот и белые медведи, ну, впрочем, в Гренландии ты их уже видел».

— Видел, да, — пробормотал Волк. Огромный самец, что появился на заснеженном берегу, легко спустился на лед, и, взглянув на корабль, застыл — провожая его пристальными, черными, маленькими глазами.

Энни подняла голову от мешка, где лежала засыпанная солью, рыба и ахнула — на горизонте виднелся корабль.

— Смотрите, миссис Браун, — сказала девушка, — медленно, разборчиво, — это, должно быть кузен моей мамы, капитан Кроу, он вернулся, чтобы забрать нас домой.

Узкие глаза эскимоски на мгновение похолодели, и она, поглядев на сына, что лежал у нее в перевязи, повторила: «Домой, да». Энни оглянулась на сестру — Марта сидела на шкурах, возясь с какими-то костями. Собака, что лежала рядом, насторожилась и зарычала.

Марта, даже не отодвинувшись, весело проговорила: «У!». Пес залаял, и, подбежав к Энни, уцепившись зубами за край ее парки, потянул девушку в сторону шкур.

— Медведи, — спокойно сказала миссис Браун. «Чует». Она отчего-то вздохнула, и добавила:

«Большая лодка, красивая».

Энни подхватила сестру и помахала рукой шлюпкам, что медленно шли к берегу, по узкой промоине во льду.

Джон Гудзон посмотрел на девушку, что стояла на берегу, и, на мгновение, закрыв глаза, подумал:

— Господи, в октябре. Поверить не могу, что у нас будет дочка. Вот как Марта. Или сын. Все, хватит. Завтра же пойду к Мэри и все ей расскажу. Мы же с Энни любим друг друга, что тут плохого? А повенчаться в Англии можно, вот, как приедем, сразу и обвенчаемся. Был бы жив папа, было бы легче, конечно, я бы с ним поговорил, — юноша вздохнул и вдруг заметил пристальный взгляд внимательных, голубых глаз.

— Ну, тут понятно все, — Волк усмехнулся про себя, увидев лицо юноши, и, подождав, пока шлюпка достигнет мелководья, сказал: «А ну-ка, дорогой капитан Кроу, не станем же мы позволять женщинам выходить на лед, он тут слишком тонкий».

— Да я бы сама, Майкл, — запротестовала Мэри, — не в первый раз ведь.

— Мне, — ответил Волк, выбравшись из шлюпки, поднимая ее на руки, — будет приятно, миссис Мэри.

— Просто «Мэри», — сказала она тихо, и, лукаво добавила, вполголоса: «Михайло Данилович».