Финалом Злодейки может быть только смерть - Gwon Gyeoeul
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо за то, что сразу же пришли мне на помощь. Я испытывала некоторые трудности.
— Это все из-за коронации? Каждый день своей жизни я посвящаю борьбе с его восшествием на престол. Возможно, на него тоже много что давит. Он поэтому испугался?
Выслушав словесный поток герцога, я вдруг рассмеялась.
— …Я бы с радостью, но твой отец-демон не дает мне уходить пораньше.
Мне казалось, что если я буду совсем уже взбешена, то тоже назову герцога демоном, но сегодня я не собиралась этого говорить.
— Все не так, как Вы думаете, отец. Не стоит так поступать всего лишь из-за этого.
— Тогда как ты объяснишь сегодняшнее происшествие? И! Как человек, на недели разлучивший отца с дочерью, может быть милосердным монархом?! — изливал свои мысли герцог, недовольный тем, что принц мешал ему со мной увидеться.
Однако помехи, чинимые Каллисто, не были единственной причиной. Я тоже не видела смысла видеться с герцогом, вот мы и не пересекались.
Разумеется, я не думала, что он из-за этого отреагирует столь яростно. Ивонна. Нет, убив захватившую тело Ивонны Лейлу, я подумала, что наши «игры в семью» закончились.
— Так что скажи мне правду. Тебя заперли в императорском дворце, и именно поэтому ты ни разу не заехала домой?
— Отец, у меня сегодня не было иного выбора, кроме как попросить Вас…
Герцог спрашивал, действительно ли я сижу под замком, и так как это реально было правдой, я решила этот вопрос проигнорировать.
— Я должна кое-что сообщить отцу.
К счастью, мне удалось отвлечь герцога. Он замолчал и вопросительно посмотрел на меня.
«Правильно ли я поступаю?»
Когда дело дошло до главного, я не могла выдавить и слова. Но я должна была это сказать. Ведь я уже обещала.
— Я, я встретила Ивонну.
— Что ты…
— Не Лейлу, — глядя в медленно расширявшиеся голубые глаза, я спокойно произнесла: — Настоящую Ивонну, которую братья потеряли в детстве.
Глава 248
Вспыхнувшие голубые глаза смотрели на меня с волнением.
— Это…
— …
— Что ты хочешь этим сказать, Пенелопа? — Герцогу было нелегко говорить. Он сжал губы, отчего его речь стало сложно разобрать. — Ивонна. Я уверен, что тогда Ивонна…
— Она была мертва, — спокойно ответила я вместо него, раз ему было сложно это произнести.
Лицо герцога побелело.
Мы оба знали, что после слова «мертва» была пропущена фраза «я убила ее».
— Вы помните, что я тогда сказала? — нехотя заговорила я, глядя на запутавшегося герцога.
— Что…
— Настоящая Ивонна умерла после того как потерялась, я же убила Лейлу, захватившую ее тело.
— …
— Отец, я встретила Вашу родную дочь.
Стоило мне это сказать, как герцог распахнул глаза и окаменел. Я почувствовала, как он затаил дыхание.
Спустя какое-то время он тихо прошептал:
— Ивонна… Ивонна еще жива?
Его голос, наполненный слабой надеждой, дрожал.
Я опустила глаза, чтобы не видеть его отчаянный взгляд и медленно покачала головой.
— …Нет.
— …
— Как я и сказала, после того как она потерялась, Лейла захватила ее тело, и она умерла. Я видела это в прошлом.
— …
— К счастью, Зеркало Правды сохранило почти исчезнувшую душу Ивонны.
— …Ха, — с губ герцога сорвался вздох, похожий на плач.
Медленно подняв голову, я увидела покрасневшие глаза герцога. Он тяжело дышал, словно пытался подавить свои чувства: горе и отчаяние родителя, потерявшего ребенка.
Я посмотрела на него и решила не рассказывать, что уже мертвой она видела, как он удочерил Пенелопу.
Спустя какое-то время герцог, справившись с эмоциями, хрипло произнес:
— Маркиз Верданди… Я слышал, его вчера спасли.
Герцог не мог не знать, ведь прошлой ночью Каллисто устроил такую феерию.
Однако я никак не среагировала и просто молча слушала то, что он пытался сказать.
— Я знаю, что говорить такое бессовестно с моей стороны, но…
— …
— Но как и маркиза Верданди… Ивонна, возможно, есть способ оживить это дитя. А?
В глазах герцога, сбивчиво все это проговорившего, по-прежнему теплилась надежда. Я знала, что он хотел сказать, но не могла этого произнести.
И в то же время удивительно, но вопреки ожиданиям я не чувствовала боли при виде герцога, ведущего себя так.
«Все потому, что я знала, что так и будет…»
До церемонии совершеннолетия мне было сложно смотреть на то, как герцог ущемлял меня в пользу фальшивой Ивонны. Каждый раз, имея с ним дело, мне приходилось проглатывать огненный ком, застрявший у меня в горле.
Но сейчас, глядя на него, я не чувствовала ничего, хоть и лично рассказывала ему об Ивонне. Наверное, я здорово повзрослела. Нет, возможно… Я просто была готова потерять ту горстку любви, на которую прежде так надеялась.
— Это невозможно, отец, — произнося это, я больше не колебалась.
От моего решительного ответа лицо герцога исказилось.
— Ух. Почему… Дворцовые маги настолько бесполезны? Ну, тогда герцогство окажет тебе любую поддержку…
— Я убила Лейлу, поэтому тело Ивонны умерло.
— …
— Так что можете винить меня.
Тараторивший до этого герцог медленно закрыл рот. Мрачная реальность накрыла его огромной тенью, лицо герцога потемнело.
Я смотрела на это равнодушно.
Было бы не удивительно, если бы герцог встал и отвесил мне, признавшейся убийце его дочери, пощечину. Я в любом случае ожидала как минимум того, что он яростно обвинит во всем меня и потребует взять на себя ответственность за произошедшее.
«Вообще, если так посмотреть, я и сама такая же…»
Но я бы не пришла сюда, не будь у меня решимости, поэтому просто молча сидела и ждала, что сделает герцог.
Как и ожидалось, в попытке взять под контроль эмоции он закрыл свои подрагивающие веки. Спустя какое-то время он снова открыл глаза, и я не увидела в них ни намека на ненависть.
— Ивонна… У нее все хорошо?
Скорее, в покрасневших глазах, которыми он на меня смотрел, стояли слезы боли.
«Отец, Вы плачете? Вы меня не вините?»
— …
— В итоге… В итоге я стал ужасным отцом, который ее так и не нашел. Этот бесполезный отец… даже не знал, что случилось с его дочерью, а сам остался в живых…
— У Ивонны, — твердо произнесла я, прерывая поток слов упавшего духом герцога. — У Ивонны все хорошо, отец.
Ведь именно это она просила передать своей семье. Ивонна не хотела, чтобы из-за нее ее семья жила с чувством вины.
— Ивонна, которую я встретила, была милой и славной маленькой девочкой. Возможно, именно такой отец ее и запомнил.
— …
— Мне стало за себя стыдно: в детстве
