Ад - Александра Маринина

– Мам, у меня неприятности, – послышался в трубке голос Николаши. – Мне придется исчезнуть на какое-то время. Вы не ищите меня и не беспокойтесь. Все будет нормально. Я пока уйду в тину, а когда все успокоится, вернусь.

Сын говорил быстро и негромко, словно очень торопился и не хотел, чтобы его кто-то услышал.

– Коля, – перепугалась Люба, – что произошло? Какие неприятности? У тебя опять долги?

– Мать, не бери в голову, я разберусь.

– Погоди, сынок, если тебе нужны деньги, мы достанем, я поговорю с папой, мы что-нибудь придумаем, – торопливо заговорила Люба. – Возвращайся домой, мы спокойно все обсудим и найдем решение, вот папа скоро вернется…

– Мать, ты что, не слышишь меня? – в голосе Николая появились отчетливые нотки раздражения и злости. – У меня проблемы. Меня будут искать очень серьезные люди. И дело здесь не только в деньгах. Мне нужно исчезнуть до тех пор, пока они обо мне не забудут. Если к вам придут, говорите, что я пропал и куда делся – неизвестно. Будет возможность – позвоню. Все, пока.

– Коля!!! – отчаянно закричала Люба, но в ухо уже били отрывистые короткие гудки.

Она тупо смотрела в светящийся телевизионный экран, не понимая, что происходит. Какие-то люди будут искать ее сына… Какие-то люди желают ему зла… Какие-то люди на экране поют, произнося под какую-то музыку, которую она не слышит, какие-то слова, которые она не может разобрать…

К возвращению мужа Люба была почти невменяемой, однако, услышав звонок в дверь, сделала над собой нечеловеческое усилие, чтобы не броситься к Родиславу на шею и не завыть. Родислав пришел веселый, раскрасневшийся от выпитого, в приподнятом настроении.

– Любаша, – начал он прямо с порога, – я тебе привез кучу приветов от ребят, от Игоря Мелехова, от Витьки Смелова, от Валеры Дементьева. Ты же помнишь Валерку? Он всегда съедал больше всех, особенно нападал на твой салат с сельдереем, а ты так радовалась, что гость хорошо кушает. Помнишь?

Он ничего не замечал, да он и не смотрел на жену, снимал ботинки, искал свои тапочки и стягивал пиджак и сорочку. Любе стало тошно, но она терпеливо ждала, пока Родислав выговорится и остановится. А он все не останавливался, все говорил, говорил, рассказывал, как славно они посидели, какие вкусные были шашлыки, как постарели ребята, какие у них проблемы на службе. Люба молча ходила следом за ним, пока он переодевался и мыл руки, наливала ему чай и ждала, когда же можно будет сказать ему про Колю. Наконец Родислав умолк и бросил на нее взгляд.

– Ты что-то плохо выглядишь, Любаша. Тебе нездоровится?

Она присела рядом и постаралась говорить спокойно, не впадая в панику или в слезы. Мужчины не любят плачущих женщин, это ей еще бабушка Анна Серафимовна объясняла. И еще она объясняла, что мужчины не любят больных женщин, поэтому недомогания и болезни следует по возможности скрывать. И Люба скрывала. О том, что у нее язва, Родислав до сих пор не знал, впрочем, как не знали и все остальные, кроме сестры Тамары. Поэтому она не могла показать ему, какая адская боль ее мучает теперь, боль не только душевная, но и физическая: язва, как известно, не любит нервных перегрузок, и уже через несколько минут после звонка сына Люба начала буквально сгибаться пополам от боли. Она приняла лекарство, стало чуть легче, но все равно очень больно.

– Черт! – Родислав с силой ударил кулаком по колену. – Черт! Черт! Он все-таки вляпался в какое-то дерьмо! И где его теперь искать?

Люба опустила голову. Она чувствовала себя виноватой в том, что муж сердится.

– Я не знаю, – прошептала она, глотая слезы.

– Ладно, – Родислав заговорил спокойнее, – рано паниковать. Может быть, все обойдется, как-то образуется. Ты же знаешь, наш Колька трусоват, и это еще мягко сказано. Он просто испугался и решил, что за ним будут охотиться, а кому он нужен? Каким серьезным людям? Они что, не видят, с кем имеют дело? Голодранец с амбициями, вот кто наш сын. Может быть, он и наступил им на хвост, ну, они позлятся пару дней, покипят, пар выпустят – да и забудут про него. Возможно, он правильно сделал, что не стал появляться дома, ведь дома-то его будут искать в первую очередь. День поищут, два – и перестанут. И он вернется. Отсидится пока у кого-нибудь из приятелей. Ах, поганец, ну какой же он все-таки поганец! Ничего, Любаша, я уверен, что все очень быстро закончится, и закончится благополучно. Давай еще чайку выпьем и пойдем спать, уже поздно.

Заснуть Любе так и не удалось, она до самого рассвета пролежала рядом с мирно посапывающим мужем, думая о подавшемся в бега Николаше. Где он? Как он? Не голоден ли? Не холодно ли ему? Нашел ли он, где переночевать, или болтается по притонам и вокзалам? И когда он вернется?

А утром, в половине восьмого, на пороге возникли трое. По-видимому, те самые, о которых предупреждал Коля. Один – высокий, узкоплечий, худощавый, с круглым лицом и коротко стриженными волосами, в распахнутом черном кашемировом пальто и с белоснежным, перекинутым через шею кашне, и с ним двое крепких, накачанных мальчиков в спортивных костюмах и с бритыми налысо головами.

– Я могу видеть Николая? – вежливо поинтересовался высокий.

– Его нет, – спокойно ответил Родислав.

– Уже ушел? – наигранно удивился высокий. – Так рано встает?

– Он не ночевал дома, – сказала Люба, кутаясь в теплый махровый халат.

– И часто он дома не ночует?

– Регулярно, – усмехнулся Родислав. – Ему тридцать лет, не маленький уже, живет как хочет.

– А когда он будет? Когда вы его ждете?

Родислав помолчал немного, потом решительно произнес:

– Мы его вообще не ждем. Он вчера позвонил и сказал, что у него неприятности и ему надо скрыться. Вот и скрылся. Обещал когда-нибудь вернуться.

– Ах вот как! – протянул высокий. – Вы позволите нам войти? Негоже как-то через порог разговаривать.

– Входите, – Родислав посторонился. – Но у нас с женой мало времени, нам нужно на работу. И честно говоря, я не очень понимаю, зачем вам входить. Я же сказал, что Коли нет дома.

– А вот мы это и проверим, – почти весело заявил высокий.

Он, не сняв пальто и обувь, прошел в большую комнату, сделав попутно жест головой, означавший команду бритологовым мальчикам проверить остальные помещения в квартире. Указание было немедленно выполнено. Один кинулся проверять комнаты Лели и Николая, другой – кухню, ванную и туалет.

– Чисто, – доложили оба.

– Ну и славно, – миролюбиво улыбнулся высокий, усаживаясь за стол. – Вот мы его и подождем.

– Я не понял, – нахмурился Родислав. – Я же сказал, что нам надо ехать на работу.

– Так вы поезжайте, поезжайте, – гость в пальто милостиво махнул рукой, – я вас не задерживаю. А мы тут посидим, чайку попьем, подождем вашего мальчика. У нас к нему серьезный разговор, а он, изволите ли видеть, не хочет с нами разговаривать. Невежливо это, правда? Уверен, что вы не так воспитывали Коленьку.

Спортивные мальчики со всего размаху плюхнулись на диван и вытянули ноги.

– Слышь, хозяйка, мы всю ночь не жрамши в машине просидели, ты бы наметала на стол-то, чего не жалко, – произнес один из них.

– Фи, Степушка, что за дурные манеры, – поморщился высокий. – А вы, любезнейшая, поимейте в виду, что и Степушка, и Витенька весьма и весьма дурно воспитаны. Они меня, конечно, побаиваются и, если я не позволю, будут держать свой крутой нрав при себе, но я ведь могу и позволить. Вы же это понимаете, правда? До поры до времени вы можете не обращать внимания на их слова, но мы действительно просидели всю ночь в машине возле вашего дома, поджидая Коленьку для серьезного разговора, и мы отчаянно голодны. Значит, так, любезные родители Коли Романова, – голос его из масленого вмиг превратился в стальной. – Я передумал. На работу вы сегодня не идете. Как вы будете решать вопрос – не мое дело, хотите – скажитесь больными, хотите – скажите правду, хотите – сошлитесь на внезапную смерть родственника и попросите три дня за свой счет. Это на ваше усмотрение. Но вы остаетесь дома и вместе с нами ждете мальчика. Я вам разрешаю сделать по одному телефонному звонку на работу – и все. Больше никаких переговоров ни с кем, чтобы у вас не было соблазна предупредить Николая. И из квартиры выходить тоже я вам не позволю. Мы будем здесь сидеть до тех пор, пока не прояснится вопрос с местонахождением вашего любезного сынка. Вопросы есть?

– Есть, – Люба по-школьному подняла руку. – Можно?

– Можно, – разрешил высокий.

– У меня несколько вопросов. Во-первых, как к вам обращаться? Если уж нам предстоит сидеть в одном помещении, хотелось бы, чтобы это выглядело цивилизованно.

– Артур Геннадьевич. Еще что?

– В продолжение мысли о цивилизованном общении хотелось бы заметить, что мне нечем вас накормить. Мне нужно сходить в магазин, иначе вы и ваши помощники останетесь голодными.

– Исключено, – отрезал Артур. – Напишите список, Витенька съездит и все привезет. Вы из квартиры не выйдете. Что еще?