Пятница - Игорь Самарский

Дельфин тут же её подхватил. Вся стая, кружила вокруг неё, проплывая почти

вплотную. Катя то и дело гладила руками то одного, то другого дельфина, что им как ей

казалось очень нравилось. Почему она назвала дельфина Сэмом, так сама и не

поняла. В последствии, она думала над этим, и пришла к выводу – это ее мозг так

сработал, вытащив из закоулков памяти, имя одного из ковбоев любимого писателя –

Марка Твена.

Этот дельфин сопровождал ее до самого берега. Она все время кидала ему из

корзинки остатки рыбы, выкрикивая

– Сэм, Молодец, Сэм…Лови рыбку Сэм…Плыви за мной Сэм…

Уже стоя по колено в воде, она вложила ему в пасть последнюю рыбешку и погладила

по голове. Дельфин фыркнул и исчез в лазурной голубизне. Катя подняла руку к

глазам, наблюдая за поверхностью воды.

Её Сэм, выскочил из воды в высоком прыжке, сделал оборот вокруг своего тела,

поднял каскад воды и помчался к своим родичам.

После этой встречи, Катерина решила в свободные вечера выходить на берег и

подкармливать Сэма. Она была уверена, дельфин ее не забудет – его стая паслась

всегда на виду.

После этой встречи, катя быстренько сходила в «мусорную лагуны» и к своему

удовольствию, нашла большую пластиковую бутыль и разные полезные вещи. Особую

радость доставил моток спутанных рыбацких сетей – из которого она могла наделать

множество прекрасных капроновых веревок.

Вернувшись в «стойбище», поужинала, приняла для храбрости, чашечку коктейля, и,

осторожно попробовала пальцем ноги – воду в бассейне. Вода была – как парное

молоко. Катерина с восторгом окунула все тело в бассейн и застыла в блаженстве,

впитывая в себя всю природную силу этой горной, ключевой воды. Вода, за полдня

прекрасно прогрелась, отдавая свою неиссякаемую энергию человеческому телу,

которое жило с ней на этом кусочке суши, в полной гармонии и понимании.

Отдохнув в этой благодатной ванне, Катя вернулась в пещеру и тут же, почти

мгновенно уснула крепким, приносящим здоровье сном.

Глава 40.

На следующий день, она решила проверить – как сработали ее последние

ловушки. В своей части острова, недалеко от берега, она выставляла силки, рыла ямы,

настраивала самострелы и устраивала иные ловушки для дичи. Именно от них –

Катерина питалась. Спец-ловушки, она поставила на границе своей половины острова,

там, где протекал быстрый ручей. Эта область, как бы оказалась той территорией, на

которой происходила схватка двух, никогда здесь, не видевших друг друга человека. И

каждый, опасался заходить на чужую территорию, предпочитая ставить «капканы», на

этой, нейтральной полосе джунглей.

Она осторожно пробиралась по еле заметной звериной тропе, то и дело проверяя ее,

или те места, которые казались ей подозрительными.

Сама природа, жила иной, далекой от человеческих страданий жизнью. Благоухание и

красота тропических цветов, разноцветье мелькавших мотыльков и бабочек, огромные

красивые, раскидистые лапы папоротников, яркое оперение поющих птиц, радуги над

падающими струями многочисленных водопадов – то и дело отвлекали внимание

Катерины.

Остров, как бы являлся неиссякаемым источником пресной воды. Множество бивших

из под земли холодных и кристально чистых ключей, создавали ручейки, которые по

неведомым путям и причинам, сливались в небольшие речушки, впадающие по всему

побережью в океан. Поэтому, берега острова, напоминали накусанный со всех сторон,

кусочек хлеба – так много было здесь заливов и заливчиков, созданных именно этими

бесчисленными ручейками и речушками.

Настроение Катерины было приподнятое и бодрое. Она была готова в любую минуту – к

любой опасности и схватке.

Как всегда, как было много раз прежде, впереди, заросли раздвинулись. Над тропой

нависали кроны высоких, еле пропускавших солнце, деревьев. Какое из них было

опасным – понять было трудно. Катя медленно вытащила из –за спины новое оружие –

«бичь». Короткая, деревянная рукоятка – и длинный хлыст, из сплетенных капроновых

веревок, перетянутых эластичными жилами животных. На конце хлыста, были

привязаны в виде метелки несколько заточенных из проволоки крючков. Это было –

страшное оружие в ближнем бою. Она опробовала его на шкуре кабана, растянутой на

развилке дерева. После нескольких тренировочных ударов – шкура превратилась в

жалкие лохмотья. Свою технику обращения с этим хлыстом, Катя довела до

совершенства, сбивая кончиком хлыста, кокосы, установленные на кольях, на

расстоянии в десяток метров.

Она коротко размахнулась, и, раздался сухой щелчок по поверхности тропинки.

Моментально, с двух сторон от тропы сработали самострелы, и стрелы со свистом,

исчезли в джунглях, по обе стороны от тропинки.

Катерина усмехнулась.

– Однако не мудрствовал лукаво – ты япошка! Задолбал уже своими

самострелами, – она скрутила хлыст в аркан, и, засунув за спину в сумку, ступила на

тропу, намереваясь найти сторожевую бечеву.

Это была её ошибка.

Моментально, вокруг ее ноги затянулась петля и рванула ее вверх. Катерина повисла

вверх ногами, в двух метрах от земли, барахтаясь и дергаясь, как паучок, повисший на

своей паутинке. Лиановая петля затянулась вокруг одной ноги, и, Катерина от

неожиданности и рывка, на мгновение потеряла сознание. Когда открыла глаза –

солнце било острыми лучами сквозь крону, прямо ей в зрачки. Она зажмурилась,

беспомощно дергаясь на лиане, закрепленной, где-то высоко в кроне дерева. Сумка

слетела с плеча и валялась на тропе, вместе с ее хлыстом. Только верный мачете,

болтался на поясе, неприятно стуча, своим футляром, ей по груди.

Она застонала и сделала попытку дотянуться до петли на ноге.

Не то-то было.

Ничего с первого раза не вышло. Кровь приливала к голове, и, в висках все

настойчивее стали пульсировать набухшие от крови вены. У Кати, на глаза,

навернулись слезы от бессилия. Она дергалась и ругалась, пытаясь достать петлю.

Наконец ей удалось ухватиться за стопу ноги левой рукой, и ее тело задрожало от

страшного напряжения. Правой, она еле смогла вытянуть мачете из ножен, и,

последним неимоверным усилием – рубанула по лиане, немного выше петли.

Грохнулась на спину и застонала.

Сумка, на которую она упала, слегка смягчила удар.

Медленно поднялась, Её лицо пунцово пылало от ненависти, бессилия и злобы. Губы

извергали потоки ругательств.

– Ах ты недоносок! Кусок японского дерьма! Подловил все-таки сволочь…

Зря я тебя не дооценила. Азиатская дрянь! Сивый мерин! Паскуда…Ну погоди! Тварь!

Тело била мелкая дрожь и зубы лязгали – то ли от ненависти, то ли от пережитого

стресса.

Мало, помалу, она стала успокаиваться. Вынула хлыст из сумки, и с остервенением

отстегала всю тропу вокруг себя. Ничего больше не сработало.

Облазила все джунгли, вокруг места установки этой ловушки. Собрала в кучу все

приспособления и «навороты», неведомого охотника. Настроение улучшилось, но

желание, продолжать проверку своих ловушек – совсем отпало. Кроме того, она

увидела некоторые оригинальные конструктивные элементы, в устройстве этой

ловушки, которые очень обрадовали ее, как все неведомое и новое, постигаемое

ребенком, когда он ломает из-за любопытства, новую игрушку.

В приподнятом настроении, пустилась в обратный путь.

Она вышла в район установки своих обычных ловушек и с удовлетворением выволокла

из одной ямы, довольно крупную, попавшую в нее свинью. Уже на берегу, устав от груза

на ее плечах, она разделала тушу по всем правилам. Аккуратно расфасовала мясо и

полезные внутренности по пакетам из пальмовых листьев, скрутила лианами все

пакеты в один большой, и решила искупаться.

Катя всегда купалась полностью голая и получала от этого неслыханное удовольствие.

Она стояла по колено в воде, смывая кровь с рук и тела. Когда тело очистилось, Катя

вскинула руки к солнцу и закричала в восторге.

– О солнце! О всемогущий РА! Да будешь ты, светить всегда и везде во-веки

веков! О Сэм, где же ты? Я хочу с тобой поиграть!– Катя кинулась в изумрудные

волны…

Она лежала на воде, недалеко от берега, раскинув руки и наслаждаясь получаемым

блаженством. Было безветренно, и поверхность океана колыхалась спокойно и

умиротворяюще.

Слух Катерины привлек всплеск. Она встрепенулась и огляделась…

– Сэм? Это ты?

Неожиданно, недалеко от нее, воду стремительно разрезал треугольный, не похожий

на дельфиний, плавник. Катерина похолодела…По телу пробежала волна

предательской дрожи…

– Акула…И не одна…О боже! Спаси и сохрани. Это кровь…Я привлекла их

кровью – какая дура! Неужели конец. Она набрала полные легкие воздуха и над

поверхностью океана, прокатился истерический, полный смертельной опасности