Великий князь - Алексей Кулаков

  - Бояричу Морозову его батюшка прислал редкий трактат об устроении каменных крепостей, дабы Ивашка поклонился им государю-наследнику. А боярич того делать не торопиться, засел в своем шатре и твой подарок читает!..

  "Ну надо же. Родовитый боярич, и вдруг книгами интересуется?".

  - Еще княжич Никитка Трубецкой с княжичем Ивашкой Оболенским местничать затеяли.

  - Что не поделили?

  - Кто из них более всего достоин стать твоим стременным.

  "За-дол-бали!".

  Выслушав тихий рассказ, как его свитские соревнуются в том, кто из них больше выпьет вина или перепортит девок, хозяин шатра хлопнул в ладоши - с тем, чтобы появившаяся красавица быстро налила в небольшой кубок слабенькой медовухи. Которую затем и поднесла юному родовитому.

  - Хвалю.

  Осчастливленный похвалой и наградой, юный осведомитель незамедлительно отбыл прочь, дабы и продолжать свою неприметную, но довольно-таки полезную для царевича деятельность. Дмитрий же скинул с себя легкую летнюю ферязь и шелковый кафтан, довольно потянулся - и тут же ощутил, как маленькие но сильные руки начали мять его плечи прямо сквозь тонкую рубаху.

  "Правильная и своевременная инициатива - тоже своего рода талант. Ох!".

  Рыжеволосая Леонила удивительно быстро освоилась в роли наложницы - страстная и покорная ночью, услужливая и неприметная днем. А еще достаточно сообразительная для того, чтобы после первого же недовольного взгляда господина замолчать, и более никогда не упоминать княжича Горбатого-Шуйского.

  - Гонец к государю-наследнику!..

  Посланник великого государя еще только подходил к пологу шатра, а Хорошава уже успела отодвинуться от царевича и поправить на себе одежду, скрывая за мягкой тканью упругую тяжесть груди. Массировать ведь можно не только руками...

  - Долгие лета Димитрию Иоанновичу.

  Милостиво кивнув в ответ, Дмитрий принял почтительно протянутый ему тул. Жалобно хрустнул алый сургуч с оттиском единорога, мягко прошелестела бумага с затейливо обрезанными краями, а затем на пару минут установилась полная тишина.

  - Отдыхай.

  Позабыв о нежных ласках рыжеволоски, царственный юноша глубоко и надолго задумался, совершенно машинально перебирая пальцами потемневшие можжевеловые бусины невзрачных четок.

  - Вестовой к государю-наследнику!..

  Едва переступив низенький порог, подручник князя-наставника Михаила Ивановича сразу утрудил спину поклоном - да таким, что и иные молодые его не постыдились бы.

  - Говори.

  Невольно оглядевшись, доверенный боярин Воротынского доложил, что все готово, и ждут только Димитрий Ивановича. Накинув кафтан и ферязь при самом деятельном участии Хорошавы (вот не шло ей крестильное имя, и все тут!), царевич вышел прочь. Расстояние до места, где собрались князья-военачальники порубежных полков, составляло неполную сотню шагов. Всего. Но даже на столь коротком пути первенец великого государя изрядно "оброс" Малой свитой, словно по волшебству выросшей за спиной своего господина.

  - Долгие лета государю-наследнику!..

  - И вам долгих лет и доброго здравия. Михаил Иванович.

  Первый по знатности и влиянию из присутствующих князей польщено улыбнулся при виде того, как старший царевич поздоровался с ним легким поклоном.

  - Петр Михайлович.

  Князь Щенятев, отличный воевода и (увы!) большой любитель поместничать, степенно ответил на уважительное наклонение головы.

  - Андрей Михайлович.

  Князь Курбский был доволен жизнью и службой - а в особенности размером добычи, которую он взял в недавнем рейде по степным кочевьям.

  - Иван Михайлович.

  Старший сын и наследник рода Воротынских, вслед за отцом проявивший немалые полководческие таланты, не поленился ответить на приветственный кивок полноценным поклоном.

  - Даниил Федорович.

  Окольничий и думной дворянин Адашев уже давно (больше года назад) узнал от сына, кому он обязан сохранением имения и самой жизни - и не уставал выказывать верность и благодарность. Кстати, окольничий тоже неплохо погулял по Крымской стороне. Правда воинов ему выделили меньше, чем Курбскому... Зато у князя не было веселой компании в виде известного атамана Михаила Черкашенина и трех тысяч донских казаков.

  - В этой грамотке те из помещиков и бояр, кто перенял и пленил знатных степняков, своей рукой прописали желаемый выкуп.

  Передав потрепанный листок пергамента Щенятеву, Дмитрий продолжил:

  - Сим объявляю, что беру этот ясырь себе. Взамен же даю слово, что желаемое победителями будет ими получено.

  После малой паузы он упредил самый главный вопрос родовитого собрания:

  - Великий государь мне это дозволил.

  Сомневаться в праве наследника распорядиться по своему усмотрению толикой царской казны, князья не стали. И не от большой веры или там глубокого уважения, совсем нет. Просто царевич Димитрий Иоаннович уже всем доказал (и в первую очередь своему владетельному отцу), что мыслит и поступает как взрослый муж - и тот же казначей давно уже не бегал к великому князю Московскому за подтверждением каждого распоряжения его первенца касательно выдачи хранимого в глубоких подвалах злата-серебра.

  - Ну что же. Свидетельствуем, братие?..

  Родовитое собрание противиться этому предложению не стало, в порядке знатности и занимаемой должности выразив свою полную и безоговорочную поддержку царевичевому желанию. Да и было бы чему возражать - не из их же карманов серебро вынимали?.. А на следующий день эта история получила свое продолжение: степных "гостей" начали по одному водить в большой шелковый шатер цвета лазури, откуда они возвращались веселые и изрядно пьяные. Вроде бы их чем-то угощали, о чем-то расспрашивали... Но какие были яства на достархане и о чем был разговор, никто так толком вспомнить и не смог. Зато в памяти четко засели две красавицы, одна из которых прислуживала урусскому царевичу - ай хороша была дева, чьи волосы были как огонь! А вторая просто сидела рядом, и волосы ее были на диво седы, словно у беззубой старухи. Зато в темно-зеленых глазах была ТАКАЯ ненависть! Брр!..

  - Бегом, тати ногайские. Я сказал - бегом!..

  Сш-шлеп!!!

  Увы, похмелье вышло тяжким, ибо вместо утренней кормежки их погнали за пределы воинского стана. Не дав совершить утренний намаз, подгоняя ударами нагаек и не отвечая ни на один вопрос - и остановив встревожившуюся толпу напротив одиноко торчащего из земли кола. Весьма характерно измазанного потеками застывшей крови и нутряного жира...

  - Молчать!

  Все та же чернодоспешная стража принесла небольшой походный столец, накрытый куском черного аксамита, после чего появился и сам гостеприимный хозяин лазурного шатра - а за ним и его Малая свита.

  - Кто из вас хочет на волю?

  Знатные ногаи переглянулись, тихо посовещались и вытолкнули вперед молодого имельдеши Канамата.

  - Клянись, что до первого снега привезешь в Москву назначенный тебе выкуп.

  Предводитель небольшого степного рода неуверенно покосился на товарищей по нелегкому людоловскому ремеслу и негромко буркнул что-то согласное.

  - Громче.

  - Клянусь!

  - Скрепляю клятву твою.

  В ответ ногайский князек побледнел, посинел, и едва не упал оземь. Но ничего, выдержал - и изрядно проникся данным словом.

  - Кто следующий?

  Увидев, что степной ясырь за свободой не торопится, юный правитель пожал плечами и глянул на сотника своей стражи. Разумеется, тот не подвел:

  - Этого давай.

  Когда из толпы ясыря вытащили еще одного имельдеши, остальные молчали. Но стоило только одной паре чернодоспешных воинов начать распарывать на нем штаны, а другой притащить целую связку новеньких, добротно ошкуренных и хорошо заостренных колов со скругленным наконечником...

  - Клянусь!

  - Скрепляю клятву твою.

  - Клянусь!..

  В общем, все пленники резко передумали.

  - Теперь поговорим о выкупе. За вашу свободу я хочу всех православных, что томятся у вас в неволе - и даже тех из них, кого силой заставили перейти в басурманскую веру. За вашу жизнь вы отдадите мне половину всего, чем владеете. Если же будет желание выкупить своих нукеров, то за каждого приведете в Москву трех русских полоняников - или заплатите три полновесных цехина.

  Тишина установилась такая, что было прекрасно слышно, как один из мурз сдавленно фыркнул, поражаясь наивной глупости урусского царевича.

  - Крайний срок вам указан. А ежели кто в него не уложится, или вздумает приуменьшить свое имение и казну...

  Встав со стульца, четырнадцатилетний наследник трона мягко улыбнулся:

  - Муки этого глупца послужат достойным примером для остальных.

  Оставив верного сотника Петра Лукича организовывать проводы степных людоловов в родные края (вернее даже сопровождение, что бы русские дозоры их не прибили), Дмитрий с чувством хорошо выполненной работы направился на встречу с боярином Канышевым. Самое оно по утреннему холодку позвенеть сабелькой, помахать рогатиной и перначом... Или, как в прошлый раз - терзать остроклювыми стрелами ни в чем не повинный столб.