Маннергейм - Леонид Власов

16 августа Туманов приказывает Маннергейму вновь возглавить пять полков и с ними перейти в район села Змиевка, откуда ударить в тыл врага, который пытается форсировать реку Ходель. После удачного боя, когда противник был отброшен от реки, в своем донесении начальнику штаба 4-й армии генерал-лейтенант Туманов писал: «…честь успешного боя принадлежит начальнику гвардейской бригады Свиты Его Величества генерал-майору Маннергейму…»

За успешные операции в августе 1914 года генерал-майор Маннергейм получил орден Святого Станислава 1-й степени с мечами и мечи к имеющемуся у Густава ордену Святого Владимира 3-й степени.

19 августа 1914 года штаб генерал-лейтенанта Туманова получил секретное предписание, гласившее, что из корпусов 4-й армии и прибывших к ней новых частей образованы две армии — 4-я и 9-я. Командующим последней назначен генерал от инфантерии Платон Лечицкий.

Ночью генерал-майор Маннергейм получил секретное предписание немедленно выступить в город Люблин, место сбора всех частей гвардии.

В старом центре города на Королевской улице головной полк Отдельной гвардейской кавалерийской бригады встречали командующий 4-й армией генерал Эверт и командир гвардейского корпуса генерал от кавалерии Владимир Безобразов. 22 августа у Маннергейма состоялась неприятная встреча с его бывшей любовницей графиней Елизаветой Шуваловой, которая возглавляла госпиталь Красного Креста в Перемышле.

Война есть война, и потому недолог был отдых гвардейцев Маннергейма. В соответствии с указанием Ставки Главного командования русской армии штаб Юго-Западного фронта разработал план новой операции, которая предусматривала общее наступление всех армий фронта с целью отбросить противника к рекам Сан и Висла.

Командир Гвардейского корпуса генерал Безобразов приказывает Маннергейму возглавить армейское соединение в составе трех кавалерийских полков, двух казачьих дивизий и конно-артиллерийской батареи. Соединению была поставлена задача захватить выходы из Таневских лесов и освободить от врага уездный город Янов, расположенный в 75 километрах от Люблина.

Подойдя к городу Янову и оценив обстановку, генерал-майор Маннергейм провел «звездную операцию», которая совершенно сбила с толку врага, так и не разобравшегося, откуда наступают русские, и потому «прохлопавшего» атаку лейб-гусар, ворвавшихся в предместье Янова. Когда полки соединения вошли в город, они обнаружили много раненых русских солдат, которые были взяты в плен австрийцами в середине августа. Им не оказывали медицинской помощи, и они лежали на соломе, пропитанной кровью и гноем. Увидев эту картину «гуманного» отношения неприятеля к пленным, Маннергейм приказал немедленно доставить сюда всех австрийских врачей и сестер, захваченных в городе, и их силами привести всех раненых русских солдат в «идеальный вид». Контроль за этим мероприятием он возложил на врачей гвардейской бригады.

После этой блестящей наступательной операции русских австрийцы стали поспешно отходить по лесным дорогам от Янова к деревням Шклярня и Пикуле. Захватив большие трофеи и оставив часть полков соединения в городе, гвардейцы Маннергейма вошли в лес, примыкающий к южной его окраине, где неожиданно встретили сильное сопротивление врага. Бригада понесла большие потери. Был убит штаб-ротмистр Бибиков. Выведены из строя все пулеметные команды. Надвигался ненастный вечер. Маннергейм понимал, что держаться в проклятом лесу не имеет смысла, поэтому с тяжелым чувством на душе приказал отойти к городу Янову.

Узнав о событиях у города Янова по слухам, которые ходили в Варшаве, — а слухи твердили, что генерал-майор Маннергейм пренебрежительно относится к гвардейским офицерам, бросая их на явную смерть, — княгиня Любомирская пишет Густаву большое гневное письмо. Ее возмущение понятно, если учесть, что слухи были связаны с гибелью Бибикова, любимца высшего женского общества Варшавы. Но эти домыслы и суждения противоречили действительности, так как в одном из приказов по 4-й армии, еще до гибели Бибикова, генерал-майора Маннергейма обвинили в том, что он, сохраняя своих солдат и офицеров, уклоняется от боев с противником.

Отдохнув два дня в деревне Гройцы-Мамоты, полки соединения Маннергейма начали движение к бурной с сильным течением реке Сан. За рекой вдали возвышались одиночные холмы, на склонах которых были позиции неприятеля. Одна часть соединения перешла реку вброд, другая — через понтонный мост в Кржешове.

Отступая, австрийцы хорошо укрепили левый берег реки Сан. Утром 4 сентября, выйдя из деревни Зарзина, полки Маннергейма попали под сильный огонь врага, но, выбив его из окопов, были атакованы немецкой пехотой. Это был более серьезный противник, чем австрийцы. Начался кровопролитный бой. Русские атаки успеха не приносили. Вспоминая это сражение, Борис Энгельгардт писал: «Мне пришлось видеть в бою у реки Сан одного из самых видных кавалерийских генералов — барона Маннергейма. Он спокойно стоял под ураганным огнем немецкой пехоты. Рядом падали люди и лошади. Стоявший вблизи генерала адъютант был убит, на его глазах пули свалили командира эскадрона…»

К вечеру бой утих. К этому времени две пехотные дивизии отбросили немцев и начали вместе с полками Маннергейма преследовать неприятеля. У деревни Зарзина лейб-уланы потеряли столько лошадей, что часть кавалеристов пришлось прикомандировать к пехотному полку.

Ступив на землю Галиции, генерал-майор Маннергейм стал командовать только двумя полками своей гвардейской бригады, которая начала ходить в ближнюю и дальнюю разведку. Часто эскадроны находились в рейде от двух до трех суток, проходя 60–80 километров в день. Лошади постоянно выбывали из строя, а нового пополнения не поступало.

Обстановка на русском фронте в начале сентября 1914 года была очень сложной. Армии правого фланга Юго-Западного фронта вели упорные бои, срывая попытки немцев прорваться на север в междуречье Вислы и Буга. И только армии левого фланга достигли успеха, оккупировав восточную Галицию с городами Львов и Галич. Командир Гвардейского корпуса приказывает Маннергейму направиться через Сандомир к городу Опатов, обеспечивая предстоящий переход русских войск на левый берег реки Вислы и развертывание на этом берегу.

Опять длинные переходы по скверным дорогам и непролазной грязи. Земля Галиции от постоянных дождей стала рыхлой и влажной. На ней лошади быстро уставали. И только генеральская кобыла по кличке Дези, обладая сверхчутьем, хорошо выбирала дорогу и броды. Она понимала настроение Маннергейма, его желания, чувствовала характер. Генерал всегда находил время, чтобы поделиться сахаром со своей любимицей.