Безжалостный - Дин Кунц

Но даже если бы и услышал, значения это не имело. Электронный ключ достать из кармана он не мог, не знал, где находится дверь, не смог бы пробить себе путь выстрелами. Мрамор – не дерево.

Наверное, мне следовало ощутить себя в полной безопасности. Мне же казалось, что я угодил в западню.

Глава 30

Майло требовались обе руки, чтобы нести электронное устройство. Поэтому за перила он не держался. Наблюдая, как мальчик пошатывается, я тревожился, как бы он не упал. Хотя ступени покрывала губчатая резина, лестница была крутая, а детские кости так легко ломались.

– Давай понесу я, Майло, – прошептал я.

– Нет.

– Обещаю тебе, что не пущу в ход. И не включу.

– Нет.

– Я даже не знаю, что это такое.

– Я помню пылесос.

– Такое могло случиться с каждым.

– Не с каждым, – не согласился он.

– Это не моя ошибка. В пылесосе что-то сломалось.

– Кто сказал?

– Мое предположение.

– Потом Лесси несколько месяцев снились кошмары.

– Она слишком чувствительна. Ей нужно чаще смеяться.

– В любом случае ступеней больше нет.

Внизу нас ждала еще одна стальная дверь. И она открывалась электронным ключом, поднесенным к считывающему устройству.

За стальной дверью находилась сама комната безопасности, помещение площадью в четырнадцать квадратных футов, с огнестойкими стенами и потолком, телефонной линией, туалетной кабинкой, раковиной, кроватью и двумя упаковками бутылок с водой.

Я схватил трубку. Мертвая тишина.

– Мы здесь не останемся, – пояснила Пенни. – Пока он будет искать нас наверху, мы выберемся отсюда.

Еще одна стальная дверь предлагала выход из комнаты безопасности уже на первом этаже. Когда Пенни открыла ее, мы увидели глухую стену.

Как выяснилось, это была сдвижная дверь. За нею находился чулан, в котором стояла установка для фильтрации и смягчения поступающей в дом воды.

А уж из чулана мы прямиком попали в гараж, где стояли три пикапа классических моделей и наш «Эксплорер».

– Круто, – прокомментировал Майло, и я не мог с ним не согласиться.

Мальчик и собака забрались на заднее сиденье, я устроился на переднем пассажирском, Пенни села за руль. Протянула мне кольцо с ключами от дома, на котором болтался и брелок, дистанционно управляющий воротами гаража.

– Верхняя кнопка, но не нажимай, пока я не скажу, – предупредила Пенни. – Он прибежит сюда, как только услышит шум поднимающихся ворот.

Майло пристегнулся ремнем безопасности. Я велел ему крепко держать Лесси.

Пенни сняла внедорожник с ручника, прежде чем завела двигатель. Включила дворники, потом заднюю передачу и дала мне отмашку.

Я представил себе Ваксса, который рванул вниз, услышав шум пришедших в движение ворот, и подумал, что подниматься они будут вечно. Не отрывал взгляд от двери между гаражом и домом, полуоткрытой, как и оставил ее Ваксс. Он бы начал стрелять прямо с порога.

Едва ворота поднялись над крышей внедорожника, Пенни резко нажала на педаль газа. «Эксплорер» покатился к улице по короткой подъездной дорожке.

Сезон закончился, так что автомобили в этот дальний конец полуострова заезжали нечасто. Пенни рассчитывала на удачу, выехала на улицу, не снижая скорости, развернула внедорожник влево.

Если бы за рулем сидел я, выполняя тот же маневр в то же самое время, мы бы обязательно врезались в автомобиль, сбили бы скейтбордиста, инвалида в кресле-каталке, монахиню.

Когда Пенни разворачивала автомобиль, чемоданы в багажном отделении сместились и застучали по бортам и заднему борту. Застучали еще раз, когда она резко нажала на педаль тормоза, перевела ручку переключения скоростей на «Драйв» и вдавила в пол педаль газа. Но при этом в нас никто не врезался, и мы никого не сшибли.

И Ширман Ваксс так и не появился из гаража.

Колеса провернулись на мокрой мостовой, Пенни чуть ослабила давление ноги, покрышки «Эксплорера» восстановили сцепление с мостовой, и мы помчали к выезду с полуострова.

Чуть дальше на обочине стоял фиолетово-лиловый «Мазерати Квадро Порто» с включенными парковочными огнями и работающим на холостых оборотах двигателем.

Один из самых стильных автомобилей в мире, он бы привлек мое внимание при любых обстоятельствах. Но на этот раз я всмотрелся в стремительный «Мазерати» особо пристально, потому что автомобиль показался мне столь же зловещим, что и прекрасным.

Разумеется, после событий в доме все, что попадалось на глаза, вызывало у меня подозрения. Каждое дерево опасно наклонялось, грозя рухнуть на нас. За каждым темным окном кто-то стоял, наблюдая за нами. И небо выглядело угрожающим, и серые иглы дождя, и мокрый асфальт блестел, как змеиная чешуя.

Когда мы проезжали мимо «Мазерати», я с высоты пассажирского сиденья «Эксплорера» глянул на водительское окно, а человек, сидевший за рулем, посмотрел на меня.

Тяжелые, выступающие челюсти, широкий крокодилий рот, тупой нос с широченными, как пятицентовики, ноздрями, лоб питекантропа, глубоко запавшие, бледные, будто у альбиноса, глаза, – урод, каких встречаешь в горячечном сне, лицо, материализовавшееся из видений хронического алкоголика.

Глава 31

В автомобиле мы ощущали себя в большей безопасности, чем в доме. И пока мы мотались по дорогам, в угасающем свете дня, обдумывая, что делать дальше, мои мысли то и дело возвращались к этому уродливому лицу.

Пенни склонялась к тому, что дождевая вода, льющаяся по моему окну и окну «Мазерати», исказила лицо. Так что увидел я обычного человека, возможно, некрасивого, но не столь страшного, как показалось мне… и моему не в меру богатому воображению.

Ее версия не противоречила логике, и какое-то время я размышлял над ней. С учетом того, что в самое последнее время свалилось нам на голову, мир мог превратиться в сумасшедший дом, а когда разум постоянно ожидает столкновения с тем или иным новым безумием, он может углядеть угрожающее в самом прозаичном, воспринять невинную тень фантомным убийцей.

А кроме того, нас не преследовал ни «Мазерати», ни какой-либо другой автомобиль. Если такой бледноглазый людоед и существовал, мы не вызывали у него ни малейшего интереса.

Всех мальчиков интересует необычное и загадочное, и этот случай не стал исключением. Поначалу Майло задавал много вопросов о монстре-из-«Мазерати», как он назвал водителя, но вскоре вновь сосредоточился на «Геймбое», работавшем совсем не так, как полагалось игровой приставке, и на уравнениях и трехмерных чертежах, которые занимали в тот момент нашего сына.

Тревожась из-за эмоционального состояния мальчика, мы с Пенни заверили его, что обеспечим ему полную безопасность. Он, и это удивительно, похоже, не испытал психологической травмы, вызванной тем, что попал в перекрестье оптического прицела опытного стрелка.