Агент Тартара - Борис Иванов

Поэтому, взбегая по трапу «челнока» — второго и последнего, доставлявшего груз и единственного пассажира на борт «Саратоги», — он испытывал неприятное ощущение где-то под ложечкой. Гильде благополучно убыл туда еще с первым шаттлом, и теперь, судя по приложенному к билетам расписанию внутренней жизни корабля, его ожидал не слишком приятный сюрприз в виде встречи с Кимом визави за завтраком в кают-компании.

Сюрприз достался, однако, самому агенту. И не один, а сразу несколько.

Первым из них (и относительно приятным) было то, что Клаус к завтраку не вышел. И, соответственно, отсрочил момент предстоящего сложного разговора. Если бы дело ограничилось только этим, Киму оставалось бы только возблагодарить Бога и приступить к гренкам с абрикосовым желе. Но были и другие сюрпризы.

Второй был тоже достаточно приятен и предстал перед ним в виде аристократически тонкого профиля соседки по столу. Выражение лица девушки было не слишком стервозным, и новому соседу она была явно рада. Приятное соседство хоть в какой-то степени компенсировало далеко не приятные предчувствия, владевшие агентом.

Третий сюрприз трудно было назвать приятным или неприятным. Окинув взором собравшихся за столом, Яснов увидел до боли знакомое лицо. Ким готов был поклясться, что физиономию эту — загорелую и мужественную — он уже видел. И видел не в очередном сериале, а скорее всего в каком-то файле, из рассылки какой-нибудь из служб криминальной информации. И было это явно не на Констансе. Память на лица у Кима была прекрасной.

Должно быть, он с излишним вниманием всматривался в лицо своего визави, потому что тот широко и располагающе улыбнулся в ответ на проявленное к нему внимание и попросил передать ему баночку с джемом. Кэн Кукан привык привлекать к себе внимание и не почуял беды. Во всяком случае, не придал значения тому, что тип напротив не только внимательно к нему присмотрелся, но и несколько раз покрутил настройку своих массивных часов.

Баночку Ким охотно передал. Именно в момент выполнения этой невинной просьбы судьба преподнесла ему очередной подарок, что было уже явным перебором.

Капитан Хеновес — во исполнение принятого на борту «Саратоги» ритуала — приступил к процедуре взаимного представления нового пассажира и «маленького, но дружного» сообщества путников, уже обживших гостеприимный корабль. Настроен кэп был игриво и потому после короткого изъявления сожаления о том, что «предприниматель, следующий по своим делам», господин Клаус Гильде, вероятно, предпочел несколько часов здорового сна присутствию за общим столом, объявил нечто, слегка развеселившее всех, за исключением разве что мрачноватых господ Клини и Чорриа.

— Господа, — доверительным тоном сообщил он. — Смею заверить: те из вас, кто не доверил ценности и какие-либо э-э... документы сейфам «Саратоги», могут вздохнуть с облегчением. Если что-нибудь из предметов такого рода неожиданно испарится из ваших апартаментов, если у вас совершенно бесследно пропадет любимый портсигар или шлепанцы или если среди нас просто окажется серийный убийца, то в вашем распоряжении теперь наш, так сказать, корабельный Шерлок Холмс... Разрешите вам представить директора одного из лучших агентств частных расследований Колонии Констанс господина Кима Яснова, которого его деликатные — тс-с-с! — обязательства перед клиентами влекут в столь экзотические и удаленные от его отечества...

«Директор одного из лучших агентств» вежливо приподнялся и, натужно улыбаясь, ответил полупоклоном на жиденькие аплодисменты, последовавшие за столь иронически-помпезным представлением его персоны. Мысленно поименовал кэпа Хеновеса придурком и, опускаясь на свое кресло, отсалютовал честному народу тихо шипящим бокалом. По случаю раннего часа, когда даже лошади и аристократы не пьют шампанского, бокал был наполнен невинным джин-тоником.

Еще один из сидевших за столом выдавливал из себя радушную улыбку с большой натугой.

«Опять Господь мне подлянку подкинул, — зло сообщил сам себе Кэн Кукан. — Это ж в дурном сне такого не увидишь, чтобы чертовы ищейки в такие места своим ходом перлись. Куда ж от них, сволочей, теперь деваться? Не та Периферия стала, совсем не та! И ведь надо же аккурат под бочок к белобрысой фрейлейн устроился!»

— Так вы, оказывается, сыщик? — тихо осведомилась соседка Кима. — Как интересно... Или вас лучше называть «частный детектив»?

— В наше время это называется «агент», — также тихо объяснил Ким. — «Агент на контракте»... А вас как титуловать, мисс?

— Тс-с-с, — поднесла тонкий палец к губам его новая знакомая. — Сейчас кэп вам представит нас всех по очереди...

Она не ошиблась, и несколько минут спустя Ким получил возможность выразить собеседнице свой глубокий интерес к ее головоломной, по его мнению, задаче. Правда, сделать это он чуть не забыл — по той простой причине, что именно в этот момент неугомонное подсознание выдало ему результат своей подпольной работы: он вспомнил наконец, когда видел изображение франтоватого брюнета, сидевшего напротив него, и какой текст сопровождал это изображение. Если человек напротив, представленный ему как Лесли Коэн, действительно носил это имя, то он сам — Ким Яснов — был, без сомнения, Папой Римским.

Так что конца завтрака Ким дожидался с нетерпением и был настолько рассеян, что, надумав продолжить знакомство со своей соседкой, молвил:

— Простите, Мэри Энн, как вы смотрите на пару сетов в теннис через полчасика? Здесь, судя по рекламному буклету, есть что-то вроде спортзала...

— На пару сетов в теннис я смотрю положительно, — сердито ответила та, — но Мэри Энн зовут какую-то другую вашу знакомую...

«Вот она — кара господня за неверность даме сердца, — упрекнул себя Ким, направляясь в корабельное отделение связи. — Это ж надо так обмишуриться... Везет мне на знакомых с двойными именами!»

Подумав, он не стал направлять свой запрос в полицейскую информационную Сеть Федерации, а адресовал его на борт «Цунами». В конце концов пусть свой хлеб отрабатывают полковник Йонг и профессор Лошмидт. Их уровень доступа к Сети намного превосходил уровень доступа рядового пользователя, которым был простой директор агентства «Ким».

До пары сетов в теннис Анна Лотта таки снизошла. Собственно, теннис и легкая, ни к чему не обязывающая болтовня заняли у Кимачесе время до того неожиданно наступившего момента, когда гонг призвал господ пассажиров к обеденному столу. За которым Клаус Гильде также не подумал появиться. Анна Лотта, решив, видимо, что чересчур много времени уделила новому знакомому, обрела чопорный вид и с едой покончила решительно и быстро. После чего вместе со своими подопечными убыла для продолжения занятий по «Основам земной цивилизации» и по «Наукам и умениям», которые были необходимыми компонентами в составе культуры людей Чура. Оставшись наедине со своими проблемами, Ким снова ощутил их масштаб и немного запаниковал.

Прежде всего следовало выяснить, действительно ли Клаус Гильде находится в своей каюте (или в каком-то другом месте) и жив ли он. Не мешало бы также знать, подозревает ли Клаус о том, что его агент на контракте находится на борту «Саратоги» и если да, то как он к этому относится. Самым простым способом сделать это было снять трубку любого из видеофонов, развешанных чуть ли не по дюжине в каждом помещении пассажирского отсека, и, справившись в бортовой службе информации, позвонить Гильде прямо в его каюту. Но был ли самый простой способ самым умным, Ким сказать затруднялся.

Сутки-другие он решил-таки выдержать, не предпринимая активных действий, а остаток времени до предстоящего ужина провел, изучая пассажирский отсек «Саратоги». Честно говоря, распорядок жизни больших лайнеров, где пассажир второго класса волен был принимать пищу в столовой-автомате тогда и в том обществе, которое ему заблагорассудится, был ему гораздо более по душе, нежели аристократически-семейная манера приема пищи, принятая на этом мини-лайнере. Так что Гильде, с порога отвергнувшего здешние традиции, можно было понять.

Тишина и безлюдье на борту после вечернего приема пищи окончательно доконали агента. Анна Лотта, обменявшись с ним парой слов относительно последних новостей из Метрополии и неважно заваренного чая, вновь удалилась доучивать вверенных ее заботам так неуловимо напоминающих волчат мальчишек с Чура премудростям земной Цивилизации. Очевидно, считалось, что у них ни одна секунда не должна была пропасть даром, без пользы для укрепления вечной дружбы между Федерацией Тридцати Трех Миров и Цивилизацией Чур.

Бар «Саратоги» показался Киму чересчур уж претенциозным заведением. Дизайнер, оформлявший это тесноватое помещение, явно был большим почитателем изысканной старины. Точнее сказать — одного только Бердсли. Ким вообще-то не обладал большими познаниями в области истории искусств. Но по совершенной случайности именно на этом мастере начала двадцатого века он собаку съел. О, это было прекрасным воспоминанием ранней юности — работа с самим Грековым — легендарным Греком из Питерского филиала Управления... Правда, в роли всего-навсего стажера, но зато — в расследовании знаменитой теперь истории с «Двумя Бердсли»... История получила широкую огласку, и Ким даже удостоился быть походя упомянутым в обстоятельном репортаже «Криминального ревю».