Скандальное обольщение - Шарлотта Физерстоун

— Сон?

Изабелла сделала еще один маленький глоток и почувствовала, как теплая пряная жидкость согрела ее изнутри. Надо прекратить поглощать пьянящий напиток, иначе язык откажется повиноваться.

— Да.

— И о чем этот сон?

Она не могла сказать ему. Белла никогда не говорила о своих снах, особенно тех самых, но неожиданно осознала, что стала описывать их, прежде чем ее посетила мысль взять себя в руки и остановиться. — Я нахожусь в странной комнате… совсем одна.

— Да?

— Но каким-то образом ощущаю чужое присутствие. Чувствую его. Однако это нечто не проявляется из тени, скорее, притаилось в темноте, выжидая, наблюдая за мной.

— Ты понимала, где находишься?

Изабелла покачала головой и закрыла глаза. Усталость брала свое, и она уже едва сознавала, что говорит.

— Нет, я никогда прежде не видела этого места, но, пожалуй, оно напомнило мне комнату джентльмена. В ней присутствовало нечто очень мужское. Что-то вроде библиотеки или кабинета.

— И ты боишься этого сна?

— Да, потому что он принадлежит к числу тех самых снов.

Блэк придвинулся к ней ближе, взял чашку с сидром из ее рук и отставил в сторону. Прикосновения его пальцев к ее озябшим ладоням воспламенили ее тело, захотелось, чтобы их внезапно возникший контакт длился и длился. Она желала почувствовать его руку в своей руке. Днем на нем были перчатки, сегодня ночью, войдя в дом, он снял их, и Изабелла поймала себя на шокирующей мысли о том, что жаждет испытать ласку его рук.

— Почему ты боишься этого сна, Изабелла?

Ей хотелось спать, а совсем не разговаривать, однако Блэк, казалось, не замечал этого. Он будет продолжать ее спрашивать, пока не добьется ответа.

— Потому что в нем был он, этот молчаливый странник — Смерть. Я чувствовала его присутствие, я всегда чувствую его. О, он не снился мне уже несколько месяцев, и я опрометчиво решила, будто исцелилась от преследующего меня кошмара. А сегодня днем все повторилось снова. Именно он был со мной в комнате. Наблюдал за мной.

— Это всего лишь сон, — успокаивающе прошептал Блэк. — Поспи, Изабелла. Не бойся, что Смерть придет к тебе в кошмарном сне, ибо я буду с тобой и прогоню его прочь.

Тени от горящего в камине пламени скользили в причудливом танце по открытым плечам Изабеллы и глубокому вырезу ее платья. Словно язык искусного любовника, огненные отблески облизывали ее кожу, и Блэк был заворожен этим эротическим видением. Он представлял себе, как это будет на самом деле — наконец-то, — когда его язык коснется ее сияющей плоти, подобно быстрым теням каминного пламени.

Изабелла боялась теней и темноты, двух сущностей, которые всегда притягивали его самого. Блэк чувствовал себя как дома среди теней и туманов. И после того, что произошло сегодня, он не мог не задать себе вопрос: поймет ли это когда-нибудь Изабелла, сможет ли принять?

Много лет прошло с тех пор, как Блэк подружился с темнотой. В конечном счете для него это стало единственным способом покончить со своим прошлым. Оплакать потерянное и приобретенное, сколько бы он ни пытался отрицать эту простую истину.

Лондонский свет полагал, будто все знает о нем, а правда заключалась в том, что ни один из напыщенных его представителей не имел ни малейшего понятия, что являет собой граф Блэк. Блэк считал Изабеллу родственной душой. Жизнь обоих была изуродована. Оба поодиночке столкнулись с ужасными испытаниями, выпавшими на их долю. Граф думал, что она, как и он, нашла прибежище в тенях. Но, похоже, Блэк ошибся. Изабелла владела истинным светом. О, эта ее молочно-белая кожа — она превращала девушку в неземное, божественное создание, и он всей душой стремился приобщиться к ее чарам. В ее реакции на его поцелуи Блэк чувствовал нечто другое. Страстность. Полный желания и темной чувственности, ее ответ мог свести мужчину с ума. Блэк жаждал погрузиться в нее, почувствовать, как его тело обволакивает яростная аура ее возбуждения.

Сегодняшняя поездка с Изабеллой в карете потрясла его до глубины души. В атмосфере словно витали какие-то флюиды, жизненные вибрации. Казалось, даже воздух стал иным — тяжелым, насыщенным, и он сидел в полной тишине, впитывая новые ощущения. Еще никогда прежде он не испытывал подобного притяжения к другому человеческому существу. Изабелла заводила его, пьянила, сводила с ума. Как мотылек и манящее его гибельное пламя свечи, приливы и отливы земных морей и океанов и управляющая ими луна, рождение и смерть — они были навеки связаны, два духа, обретшие друг друга после вечной разлуки.

Ему было тридцать три года, он прожил достаточно долго, многое успел повидать и сознавал, что случившееся с ними — не просто похоть, сексуальное влечение. Та особая тишина, музыка сфер, вибрации которой ощущались в темноте кареты, стала предзнаменованием, предчувствием того, чему еще предстояло случиться. Поцелуй — прелюдия, искушение, намек на чувственные наслаждения, которые они обретут вместе.

Вполне очевидно, Изабеллу это пугало. Инстинктивно Блэк чувствовал ее страхи. Она боялась произошедшего между ними, поскольку ощущала это столь же сильно, как и он. Ее сдерживаемые страсти грозили выйти наружу, Блэк понял это, почувствовал, как ее подлинное естество стремилось к высвобождению, стоило ему поцеловать Изабеллу и прижать к себе ее трепещущее тело.

Белла еще не знала, что делать со своими желаниями. Осознание придет к ней очень скоро. И ее больше не охватит сожаление или стыд за то, что позволила себе разделить с ним свою страсть.

Неминуемо. Он говорил ей правду. Случившееся с ними было неотвратимо. Блэка не покидала уверенность, что он получит ее, введет в мир самых изысканных удовольствий, которые доступны только мужчине и женщине.

И совсем не обязательно знать человека в течение долгого времени, чтобы убедиться в этом. Блэк полагал, что можно прожить с кем-нибудь двадцать лет или больше, так и не ощутив подобного. Однако достаточно было од но го взгляда на Изабеллу — достаточно того, чтобы их глаза встретились, — и он уже понял, какая она женщина.

Едва слышный вздох слетел с ее губ, голова опустилась на спинку дивана, глаза закрылись. Блэк не отрываясь смотрел, как трепещут ее густые ресницы, едва касаясь все еще бледной кожи лица. В ней больше не было страха. Потянувшись к ней и проведя кончиками пальцев по ее щекам, он почувствовал лишь легкий жар. Блэк заметил, как ее ресницы дрогнули, а затем приоткрылись изумрудные глаза. Изабелла зевнула, прикрывая рот рукой.

Да, в ее глазах не было страха, а ленивая улыбка, которой она его одарила, свидетельствовала о сонной усталости, делавшей Изабеллу еще более притягательной.